Все говорило о том, что с учениями скоро будет покончено и начнется поход на Рим. Все больше войск участвовало в маневрах. И наступил день, когда Ганнибал сам вывел армию на учение.

Впервые Сур понес нас вместе — Ганнибала и меня.

Ганнибал сначала справился у Карталона, в состоянии ли я управлять слоном. А Карталону и самому не терпелось показать, чему я научился под его руководством.

Но управлять слоном мне почти не пришлось. После того как Сур поднял нас на вершину холма, откуда хорошо видно было все поле, управлять всем стал Ганнибал. По его приказу заработали метательные снаряды, по его мановению пришли в движение тяжеловооруженные воины; он дал знак, и в дело вступили клинья конных отрядов; потом он отозвал их и велел перестроиться в мощные клещи. Он приводил в движение все вокруг, сам не двигаясь с места. В разные концы посылал он с приказами всадников, и там, куда они скакали, его приказы ломали всякое сопротивление. Ганнибал ни разу не повысил голоса, не крикнул. Сур оставался спокоен, он не нервничал и не пугался, как это часто бывало, когда на его спине командиром был Карталон.

— Таким спокойным Сур еще никогда не был, — сказал Ганнибал, когда мы возвращались на слоне в лагерь.

Он сказал это так, словно поведение слона было моей заслугой, но я ведь ничего особенного не сделал. Своими солдатами Ганнибал тоже был доволен. Он благодарил их, проезжая мимо, а они громко отвечали ему, размахивая оружием.

— Мы хорошо подходим друг к другу, все трое, — сказал Ганнибал, когда мы слезли со слона. Он потерся лицом о хобот Сура и потрепал меня по плечу.

Карталон смотрел на нас с гордостью. В тот же вечер было решено, что через четыре дня мы выступаем. Шесть тысяч всадников, тридцать четыре тысячи наемников и сорок слонов должны были перейти через Альпы.

В оставшиеся четыре дня до начала похода всем дали немного отдохнуть. Кони день и ночь паслись на лугах, слоны по полдня купались в реке. Наемники пропадали в городе, возвращаясь порой только под утро. Да и в лагере бражничали все ночи напролет. На четвертый день в лагерные ворота въехали повозки, нагруженные кувшинами и мехами с вином: купцы Нового Карфагена прислали наемникам свой прощальный подарок.

Вино было отличным. Теперь никто из наемников и не думал покидать лагерь. Уже в обед началось всеобщее пьянство. К вечеру мало кто понимал, что делает. Орали песни, плясали. А играли с таким азартом, что некоторые проигрывали свое жалованье за целый год вперед. Были и такие, что теряли в игре свою долю грядущей добычи. Вино толкало наемников на сумасшедшие выходки: один силач попробовал поднять с земли слона и еле унес ноги от рассвирепевшей громадины; а один начальник приказал сотне своих солдат выйти из лагеря без оружия, а потом штурмовать его в четырех местах; в ограде лагеря образовались широкие бреши.

С наступлением темноты многие уже валялись без чувств в палатках и просто на земле, а в полночь все уже спали мертвым сном, даже часовые. Ганнибал, не хотевший никого лишать удовольствий, велел сменить часовых еще перед обедом.

В палатке Карталона, как и во всех других, пахло вином. Карталон пригласил в гости погонщиков Арбы и Тембо. Меня он тоже все время уговаривал пить:

— Пей, теперь ты мужчина! Пей, гроза римлян! Тебя носит на спине Сур, слон Ганнибала!

И я пил, пока уже не видел вокруг ничего, кроме розового тумана. Я даже не заметил, как ушли гости.

12

Кто-то тряс меня за плечо. В руке у человека был фонарь. Я разглядел его лицо и наконец понял, что это Иттибал, погонщик слонихи Арбы, с которой Сура связывала трогательная дружба. Иттибал пробовал также разбудить и Карталона, но безрезультатно — Карталон выпил гораздо больше меня.

— Разве уже пора? — спросил я Иттибала. — Ведь еще совсем темно.

Иттибал был вне себя, он нес какую-то чепуху. Наконец я понял: исчезла слониха Арба. Я вскочил, принес кувшин воды и вылил воду Карталону в лицо.

Карталон встал, ругаясь. Прошло какое-то время, пока он понял мои слова.

— Исчезла Арба? — Он смотрел на Иттибала, как на привидение.

Иттибал вытолкал его из палатки. Снаружи было еще темно.

Несмотря на фонарь, который нес Иттибал, мы то и дело натыкались на сонных воинов.

— Как только Арба смогла уйти мимо всех этих спящих? — плакался Иттибал.

— Это слоны! — загрохотал Карталон; его возглас прозвучал как упрек Иттибалу: для слонов, мол, нет ничего невозможного!

Наконец мы пришли на место. Когда Карталон стоял перед колом, от которого отвязалась Арба, он не знал, что и сказать. То и дело изучал он оставшиеся на колу звенья цепи. Арба разорвала совсем новую цепь.

— Слониху к этому что-то вынудило, — сказал он наконец.

Он посветил в лицо Иттибалу и отчетливо произнес:

— Не заметил ли ты, что слониха за последний год здорово пополнела?

— У нее хороший аппетит, — сказал Иттибал. — Она ест за двоих.

— Будем догонять ее на Суре, — мрачно сказал Карталон. — Уж если ехать на поиски, то только на нем!

Карталон потребовал, чтобы Иттибал немедленно заявил о случившемся.

— Ганнибал сожрет меня, — запричитал Иттибал. — Через несколько часов выступать, а слонихи нет!

— Он сожрет тебя, если ты не заявишь, — убеждал его Карталон. — Ты знаешь, как важен для него каждый слон.

Я заметил, что Иттибал дрожит. Тогда я вызвался пойти к Ганнибалу. Иттибал дал мне свой фонарь, и я пошел.

Палатка Ганнибала тоже не охранялась. Полог был приоткрыт, я вошел и увидел троих спящих: Ганнибала, Магарбала и Мономаха. Ганнибал сразу проснулся и стал расспрашивать меня о случившемся. Проснулись Магарбал и Мономах. Ганнибал был совершенно трезв — я это заметил сразу.

— Далеко слон уйти не мог, — сказал он, выслушав меня.

— Пропал слон? — повернулся ко мне Мономах. — Ну, погонщик у меня попляшет! Что нам — отложить из-за него завоевание Рима, что ли? — разбушевался он. Магарбал сказал, что надо разбудить всадников.

— С двумя сотнями всадников мы его сразу найдем! Но Ганнибал решил иначе:

— Пусть погонщики этим сами займутся. Лучше всего, если вы возьмете Сура.

— Карталон того же мнения, — сказал я.

— Он в слонах понимает, — одобрительно отозвался Ганнибал.

— А когда мы выступаем? — снова вмешался Мономах.

— Как только найдем Арбу, — успокоил его Ганнибал. — Я не могу пренебречь ни одним слоном.

Я побежал назад к Карталону и Иттибалу, и мы втроем поехали на Суре. Стало светать. След от волочившейся по земле цепи вывел нас из лагеря через одну из брешей, пробитой пьяными наемниками, в чистое поле.

— Наверное, Арба решила выкупаться, — предположил Иттибал, когда мы увидели, что след ведет к слоновьему броду.

Но там мы никого не нашли. Карталон заметил, что след уходит вдоль берега реки. Далее наш путь лежал по целине; волочившаяся здесь цепь пообрывала верхушки низких кустиков. Сур быстро шел по следу.

Мы повернули вдоль изгиба реки. Вдруг Карталон шепотом приказал Суру остановиться, но слон не послушался. Карталон указал вперед, и мы с удивлением переглянулись: Арба была не одна — рядом с ней стоял маленький слоненок. Ветер дул нам навстречу, и слониха нас не замечала, хотя мы были от нее шагах в пятидесяти. Арба выбрала место, где берег полого спускался к неглубокому месту реки. Слониха как раз приготовилась покормить детеныша. Она встала над камнем, и слоненок забрался на него передними ногами, чтобы достать до вымени. Арба стояла к нам задом. Ее вид заставил меня расхохотаться. Тут Арба обернулась. Она захлопала ушами и несколько раз ударила хоботом по земле. Слоненок испуганно соскользнул с камня. Растерявшись, Арба подхватила хоботом слоненка и понесла его в реку. Она зашла так глубоко, что вода доставала слоненку до живота. Сур озабоченно затрубил. Тогда Арба повернула обратно. Выйдя на берег, она остановилась и опустила слоненка на землю. Видно было, что она успокоилась. Сур направился к ним, словно был в этой семье третьим. Слониха опять побежала. Едва она удалилась на несколько шагов, слоненок так отчаянно затрубил, что вздрогнул даже Сур. Арба вернулась к слоненку. Теперь она вела себя так, словно рядом не было ни Сура, ни нас троих — только она и ее детеныш. Он был голоден, и этот голод был сильнее, чем страх перед теми, кто к ним приближался. Слоненок снова попытался достать вымя, которое находится у слоних между передними ногами. Но он был еще слишком мал. Тогда мать опустилась на колени. Таким образом малыш наконец добрался до вымени. Когда Арба поднялась с колен, слоненку это не понравилось, и он снова затрубил. Арба хотела отойти, но он загородил ей путь. Арба попробовала его отпихнуть. Маленький плакса, покрытый бело-желтой шерстью, с копной волос на голове, не отступал от матери. Он продолжал скулить, пока слониха снова не опустилась на колени, чтобы накормить его досыта. Теперь рассмеялся Иттибал. Слоненок не обращал на нас никакого внимания.