— М-да, уж дед точно не сможет промолчать и не рассказать о том, какими мы были странными.

— Мягко сказано, странными.

— Очень мягко.

Медицинский модуль напомнил, что пора бы уже приступить к следующей процедуре восстановления. Айрис накрыло колпаком, а я, пользуясь моментом, прилег рядом и задремал. И мне приснился сон. Я видел кольцо, сквозь которое в одном направлении шел поток светящегося воздуха. Затем в центре круга появилась яркая точка, а обод кольца сделался гибким и с двух сторон притянулся к ней. Получились два треугольника. Потом нижний провернулся относительно центра круга или вершины соприкосновения с другим треугольником на сто восемьдесят градусов. Потоки светящегося воздуха в каждой фигуре при этом начали двигаться в противоположных направлениях. Следом произошла еще одна трансформация, в которой треугольники сложились и снова разделились, но уже соприкасаясь основаниями. Получился ромб, но уже без потоков светящегося воздуха, будто они взаимопоглотились.

Я проснулся с чувством, что сон не был плодом утомленного сознания, а имел какое-то значение. Жаль, под рукой не было интернета, чтобы обратиться к соннику или к учебнику геометрии, определиться со значением приснившихся фигур. Круг и ромб самые часто упоминаемые на барельефах древних геометрические фигуры, имевшие по нашему земному мнению сакральный смысл.

— Ты храпел, — раздался бодрый голос Айрис со стола медблока.

— Храплю, значит живу. — Переделал я латинскую мудрость и поднялся.

Моя ненаглядная выглядела намного лучше. Глаза светились жизнью, на щеках играл румянец.

— У тебя загадочный вид, — заметила она.

— Было мне видение… — начал я классически рассказ про приснившееся.

Глава 14

— Это не может быть совпадением, — заявила супруга, выслушав моё знаменательное сновидение. — Выглядит так, будто нам специально проецируют в сознание эти картинки. Но кто?

— Какая разница. Нам еще не хватало заняться этой проблемой. — Я уже отошел от переживаний по поводу самочувствия Айрис.

Она стояла передо мной живая и невредимая в дырявой майке со следами крови. Решительная, готовая наброситься на новую загадку, как голодный пес на кости.

— Ты неблагодарный, Гордей, — произнесла она с укором.

— Поблагодарим, когда разгадаем секрет ромбического портала. Идем, надо посмотреть на рисунки древних новым взглядом. — Я взял ее за руку и потянул в круг, через который недавно телепортировалась Ольга.

Мы очутились в ее кабинете. Не стали в нем задерживаться, сразу вышли в коридор и направились в зал, где во множестве имелись барельефные рисунки с использованием ромбов. Народ, встречавшийся нам по пути, упорно делал вид, что не замечал нас. Возможно, они даже не прикидывались, просто им было сильно на нас наплевать.

Как ни странно, мы тоже не заметили Маркиза. Он окликнул меня в спину.

— Гордей!

Я обернулся, удивившись его появлению.

— О, привет. Прости, не заметил, — извинился я. — Что хотел?

— Там этот пацаненок Паулы болтает, что вы были на Земле. Это правда?

— Врет, — ответила Айрис. — Это мы ему рассказали истории про нашу жизнь, а он так проникся, что сам поверил, будто все видел своими глазами. Ребенок, что с него взять.

— Правда? Он так натурально описал изменение силы тяжести. Я чуть ему не поверил.

— Не слушай ты его. — Отмахнулся я. — У него отличная память и хорошее воображение. Маркиз, а ты не можешь нам рассказать, где тут самые щедрые на рисунки места. Хотим кое-что проверить.

— Да вы там были. Это же зал с оборудованием регенерации кислорода. Там их больше всего. А что вы задумали? — спросил он подозрительно.

— Пока ничего. Спасибо. — Я подошел и пожал его руку.

Маркиз смотрел мне прямо в глаза, словно хотел убедиться, не вру ли я ему.

— А еще он говорил про высокую женщину робота и про то, что Айрис… — он посмотрел на мою супругу, — Откуда у нее кровь?

— Маркиз, скажи пацаненку, чтобы не болтал лишнего, иначе у него начнутся неприятности, — посоветовал я. — И сам не разноси по людям его болтовню. Усвоил?

— Усвоил, — вынужденно согласился Маркиз. — Значит вы заодно с руководством? Чем же они вас купили?

— Да пошел ты.

Мы с Айрис развернулись и пошли в сторону зала с оборудованием для регенерации кислорода.

— Мне этот Маркиз напоминает обезьяну из опытов, в котором им не давали дотянуться до банана, ударяя током. В итоге обезьяны, получившие разряд, не разрешали новеньким тянуться к банану, считая, что это невозможно сделать, хотя тока больше не подавали. Необъяснимое желание людей, у которых не получилось, не дать другим попытать счастья. Маркиз явно не хочет, чтобы у нас получилось.

— Я могу его понять, — произнесла сочувственно Айрис. — Я злюсь на них, но одновременно мне жаль. Они заложники обстоятельств, в которых любое движение против них сделает положение еще хуже. Да мы и не ищем их одобрения.

— Верно. — Вынужден был согласиться я. — Привычка искать одобрение в глазах окружающих еще сильна во мне, словно от этого зависит, буду я чувствовать себя счастливее или нет.

— Избавляйся, как я избавилась от необходимости пользоваться социальным рейтингом, как мерилом собственного статуса.

— Как скажешь, любимая.

— Фу, заодно избавься от этой театральности.

— Да чтоб тебя! — Не выдержал я критики. — До ранения ты была гораздо непривередливее к моим театральным талантам.

— Считай это постэффектом, остаточной памятью загробного мира, в котором нет места неискреннему. Хотя, кому я рассказываю.

— Вот именно. Меня на том свете уже за своего принимают, и щетку зубную приготовили и тапочки… белые.

— Ладно, что-то я героиней себя почувствовала после ранения, будто подвиг совершила. Командовать взялась. Прости, любимый. — Она напустила липкой патоки в последнее слово.

— Фу, какой ужас.

— Вот и я о том же. — Айрис душевно улыбнулась и прижалась ко мне.

Мы подошли к кольцу-порталу и прошли сквозь него. Зал с машинами встретил нас шумом, холодом и сумраком. Пришлось активировать ночное зрение, чтобы не пропустить деталей барельефных композиций, в которых мог скрываться смысл порталов-ромбов. В первой же композиции нам попался на глаза ромб будто бы в лучах восходящего за ним солнца. Вспомнив сон, я решил, что это могли быть не лучи, а направление движения светящейся субстанции, могущей быть визуальным отображением вектора течения времени. Я поделился мыслями с женой.

— Допустим. — Она осмотрела фигурки шумеров, собравшихся вокруг ромба. — Выходит, они спокойно перемещались из одного времени в другое. С какой целью? Зачем древние забавляли людей подобными сложными вещами? Был ли в этом практичный смысл, помогающий земной цивилизации обрести особенные навыки?

— Возможно, простым смертным неизвестен был этот способ перемещения, или же они имели возможность влиять на свое настоящее, переделывая в прошлом ошибки? — предположил я. — Представь себе общество, которое способно создать идеальный вариант, совершенствуя себя путем многократного исправления ошибок. Это же развитие без многовековой эволюции. Достаточно одного поколения, которое будет возвращаться в прошлое и менять, и менять варианты, пока не придет к удовлетворяющему всех развитию событий. За одно поколение из куска камня в драгоценный алмаз, сверкающий гранями.

Меня вдохновила собственная теория.

— Ты молодец, — похвалила меня Айрис. — Это очень похоже на рабочую гипотезу. В том случае, если прошлое способно влиять на будущее.

— Даже если изменения в прошлом создают альтернативные пути истории, то почему бы не дать им шанс.

— А потому, что я боюсь, что в результате наших экспериментов мы попадем туда, где нет нашего сына.

— Если бояться, то мы вообще никуда отсюда не выберемся, — укорил я Айрис за излишнюю осторожность. — Давай, включай уже свои мозги. Покажи мне, что ты девушка из космоса, а не из соседнего подъезда.