На столе стояли заранее принесенные из холодных подвалов бутылки с выдержанным красным вином. Мужчины сами, без помощи слуг открыли их, разлили вино по стоявшим тут же бокалам и дружно выпили за удачную охоту. Устроившись в удобных креслах, с облегчением вытянули гудевшие от долгого нахождения в седлах ноги в высоких запыленных сапогах и приготовились к дружеской беседе.

Его светлость, сочувственно глядя на сына, продолжил начатый во дворе разговор:

— Я женился довольно поздно, признаю. Но у меня было два младших брата, и закон о престолонаследии позволял мне подобную вольность. Сочувствую, но твои сестры при всей своей красоте и уму никак не смогут заменить наследника. Если с тобой что-то случится, то придется выбирать правителя из ближайших родственников мужского пола, и таких претендентов наберется больше десятка. Сам знаешь, чем это грозит.

Чтобы смягчить нелицеприятные слова правителя, Криспиан предложил, лукаво подмигнув другу:

— Давайте же выпьем за удачное избавление от домогающихся нашего захомутания девиц и женитьбу исключительно по сердечной склонности! — и высоко поднял бокал, салютуя окружающим.

— Давайте, — любезно согласился с ним старший герцог, — для тебя этот тост очень даже своевременен.

Уже отпив вино, граф почуял угрозу в этой невинно произнесенной фразе и насторожился, чуть было не подавившись.

— Почему именно для меня он своевременен? — он вопросительно вздернул сросшиеся на переносице черные брови, придававшие ему разбойничий вид.

— Потому что тебе уже почти тридцать, а ты все еще не женат. Герцогиня, как самая близкая родственница твоей матери, весьма и весьма этим озабочена, — его светлость был вполне серьезен.

— О, только не говорите, что мне нашли невесту! — пылко взмолился Криспиан.

— Не волнуйся, не скажу, — обнадежил его старший герцог. Но, не успел граф облегченно выдохнуть и снова поднести к губам бокал, намереваясь наконец-то его выпить, как старший родственник сокрушительно добавил: — об этом тебе скажут твои матушка с тетушкой.

Мужчины возбужденно зашумели, уразумевая сей факт, но его светлость Эрнольд Второй пояснять ничего не стал. Предложил сыну и племяннику привести себя в порядок, дабы встретиться через пару часов в малой приемной и все обсудить, затем повернулся и ушел.

Делать было нечего, приказы правителя не обсуждались, и охотники, обмениваясь на ходу впечатлениями о скорой женитьбе главного жуира их веселой компании, разбрелись по своим покоям.

Раздеваясь с помощью своего старого камердинера, Анрион попытался выяснить, что же произошло во дворце за недолгое время охоты, и на что мог намекать его отец. Но верный Поль ничего ему ответить не смог.

— Я же не вхож в гостиную вашей матушки, — с сожалением признал он. — А камердинер вашего батюшки, с которым я поддерживаю доверительные отношения, тоже, как и я, ничего не знает.

— Да ладно, неужели ты считаешь меня таким простаком? — герцогу стало весело. — Будто мне невдомек, что слуги всегда знают больше своих хозяев. Так что не юли, а говори, что предполагаешь на основании дошедших до тебя сплетен. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не выдам источник свой осведомленности.

Камердинер укоризненно покачал головой, не одобряя столь неприемлемые для его деликатной натуры намеки, но все-таки с тонкой улыбкой ответил:

— Это просто глупая женская болтовня, ваша светлость, и ничего больше. Служанки герцогини перешептываются, что в ее покоях на туалетном столике вдруг невесть откуда появился старинный магический манускрипт с запечатленным на нем договором, по которому в знак благодарности за спасение одного из предков графа Ванского положено сочетать узами брака старших детей в родах спасителя и спасенного.

— И кто же невеста? — заинтригованный Анрион отправился в ванную, стягивая на ходу несвежее белье.

— Этого никто не знает, — немолодой мужчина поспешил за ним, морщась от боли в пояснице. — Герцогиня этого не говорила. Но достоверно известно, что она послала гонца в то семейство с приглашением на зимний бал.

Заметив болезненную гримасу слуги, Анрион провел над его спиной раскрытой ладонью и тот выпрямился, сдержанно поблагодарив своего исцелителя.

— Криспиан будет в ужасе, — герцог уже прикидывал, как же ему помочь другу спастись от жуткой напасти в виде насильственной женитьбы.

— Молодой граф слишком уж любит вольную жизнь, — укоризненно проговорил старый слуга, подавая господину душистое мыло. — Если б он ответственнее относился к своим обязанностям, а не перевешивал их на мать и управляющего, то жить было бы легче всем.

Герцог нахмурился. Эти слова, адресованные Криспиану, вполне могли быть укором и ему самому.

— У него достаточно средств, чтоб он мог позволить себе быть несколько беспечным, — вступился он за любимого родича.

— Это не оправдание кутежам, о которых потом судачат все жители нашей благонравной столицы, — камердинер аккуратно расправил приготовленную тонкую шелковую рубашку с узкими кружевами по краям воротника и рукавов вместо положенных пышных.

Наследник не любил ненужных украшений, мешающих, как он полагал, широте движений.

— Да и живет он явно не по средствам, будет продолжать в том же духе, скоро промотает все свое состояние.

Поскольку Анрион деятельно участвовал почти во всех кутежах Криспиана, то поперхнулся и замолчал, тихо радуясь, что Поль не знает всех не слишком красивых подробностей этих оргий. Но тот с легким лукавством продолжил разбивать упования своего молодого господина:

— Поскольку в них, как правило, присутствуют дамы не самых твердых моральных устоев, не считающие нужным скрывать даже деликатнейшие подробности своего, гм, использования, то на следующий же день горожанам становится известно, что делалось на этом празднике жизни, и кто принимал в нем самое непосредственное участие.

Герцог покраснел. Как признанный соправитель отца он не имел права ронять свой престиж подобным образом, но дворцовая жизнь порой была так скучна, что отказаться от приглашения Криспиана слегка развлечься просто не было сил. Да и откуда он знал, что о них судачит все герцогство? Прежде ему об этом никто не говорил.

Поль с удовлетворением покосился на своего озадаченного хозяина:

— Так что боюсь, что холостяцкие деньки вашего друга сочтены. И его матушка, сговорившись с ее светлостью, костьми лягут, но женят его на той самой девушке, которая предназначена ему договором. — Камердинер помедлил, и, хорошо зная маменьку Криспиана, поправился: — Хотя, если девица бедна, то графиня, наоборот, будет всеми силами противодействовать этому, с ее точки зрения, незавидному мезальянсу.

— Даже если его и женят, вряд ли Криспиан откажется от своих излюбленных кутежей. Не думаю, чтоб молодая жена смогла помешать ему развлекаться на стороне, — Анрион прекрасно знал вольный нрав друга и был уверен, что удержать его возле своей юбки не сможет ни одна красотка.

— Разве я не сказал? — Поль помедлил, заставив в предвидении неприятностей напрячься своего проницательного господина. — Невеста графа Ванского из сильного магического рода и наверняка сможет обуздать своего легкомысленного супруга.

— А вот теперь поподробнее, — Анрион схватил тонкую шелковую рубашку и принялся натягивать ее на влажноватую кожу. Та затрещала, угрожая порваться, и камердинер бросился ей на выручку.

— Осторожнее, ваша светлость, — укоризненно воззвал он к разуму молодого господина, — рубашка новая, только что сшита, а вы ее рвете.

Вздохнув, герцог перестал тянуть тонкую ткань и позволил слуге аккуратно расправить рубашку на своем теле.

— Так что же с магией? — снова спросил, с показным старанием надев на шелк сшитый точно по фигуре тяжелый парчовый камзол, и потряс кистями рук, аккуратно расправляя загнувшиеся кружева.

В камзоле вполне можно было стоять, сидеть, даже танцевать, но вот фехтовать или просто размахнуться от души — невозможно. Но положение обязывало, и Анрион безропотно позволил повесить себе на грудь тяжелую герцогскую звезду из чистого золота, усыпанную бриллиантами и сапфирами, довольный уже и тем, что его не заставляют носить герцогскую корону.