Подавальщики шустро заменили блюда на верхнем столе, и все принялись за еду. Едва Анрион попробовал первое блюдо, поморщился и воскликнул:

— Стоп! Это есть нельзя! — и приказал позвать придворного мага.

Тот явился сразу и получил приказ немедля проверить все блюда на предмет отравы. Только что принесенные блюда унесли, и верхний стол остался пустым. Обескураженная герцогиня хотела было, извинившись, закончить ужин, оставив голодными придворных и своих родных, но с нижнего стола к ним приплыли наполовину полные блюда, и голодные мужчины быстро расхватали остатки по своим тарелкам.

Герцогине и ее фрейлинам тоже досталось по небольшому кусочку, и все принялись за еду, впервые в жизни вынужденные довольствоваться столь малым количеством пищи. Принесли десерт, Анрион проверил его и счел вполне съедобным. На этот раз после трапезы на столе остались лишь пустые блюда с такими же подчищенными тарелками.

В конце ужина герцогиня громко извинилась за неудобства, причиненные едокам вороватым поваром и собственным недосмотром, и попеняла на то, что никто из тех, кто изо дня в день ел невкусную дешевую еду, не сказал ей об этом.

Уже в своих покоях герцог заметил опечаленной жене:

— Как ты полагаешь, эти несчастные, моримые голодом придворные стали бы жаловаться тебе на то, что их плохо кормят? Ведь считалось, что еда одинаковая и на верхнем, и на нижнем столах.

— Ах, я так расстроена, что плохо соображаю, что говорю. Но что там с поданными нам блюдам? Они в самом деле отравлены? — с содроганием спросила она у вернувшегося от мага сына.

— Смотря как смотреть, — не слишком понятно ответил он. — Просто в них был добавлен вызывающий расстройство желудка порошок. Умереть никто бы не умер, но несколько пренеприятных дней нам были бы обеспечены.

— Но что это за безобразие? Кто это сделал? И для чего? — среди родных не было надобности сдерживаться, и герцогиня притопнула ногой, крепко сжав руки в кулаки.

— У нас явно есть враги! — пафосно провозгласила графиня Ванская. — Если они смогли подсыпать в нашу еду такую гадость, то смогут подсыпать и настоящую отраву. — И тогда мы все умрем!

— У вас, тетушка, на руке перстень с определителем ядов, так что от отравы вы уж точно не умрете! — с неожиданной жесткостью сказал Анрион.

— Да, — Эльза и не думала отпираться, — но ведь сегодняшний порошок он не определил! Я положила себе на тарелку изрядный кусок и не попробовала его только чудом!

— Потому что яда не было. Подумаешь, прочистили бы желудок, только и всего. Некоторые знахари считают, что это очень даже полезно, — Анрион со странным подозрением посмотрел на графиню. — К тому же из-за сегодняшней путаницы мы получили вовсе не предназначавшуюся нам еду.

— А для кого же тогда ее готовили? — герцог-старший внимательно рассматривал лежавшее перед ним донесение, хмурясь и почесывая переносицу указательным пальцем. — Крыс решили травить, что ли? Так чего б они этим добились?

— Нет, пытались отвадить заведшегося на кухне вора, — Анрион пристально следил за графиней, что прохаживалась слишком уж близко от герцога, мельком заглядывая в читаемую им бумагу. — Отец, давай пройдем в кабинет, чтоб не мешать дамам, — предложил он, хотя ничего подобного прежде не делал.

Согласно кивнув, герцог-старший свернул донесение и вместе с сыном вышел из комнаты. Оставшись одни, женщины немного помолчали. Потом графиня тихо простонала:

— О, похоже, мне перестали здесь доверять! Никогда прежде мужчины не выходили, чтоб обсудить свои дела.

— И зря, — герцогиня была сегодня на редкость в дурном расположении духа и не выбирала слов. — Почему-то сказанное здесь исключительно для своих немедля становилось известно всему двору. Интересно, кто так небрежно выдавал наши тайны? — и она в упор посмотрела на краснеющую сестру.

Та принялась энергично обмахиваться веером из желтоватой слоновой кости, пытаясь скрыть неловкрсть.

— Естественно, я рассказывала об этом сыну! Он же должен был знать!

— Он ничего не должен был знать! — сердито возразила ее светлость. — Он всего лишь граф! И не входит в герцогский совет!

— Вот именно! — Генриетта обиженно закатила глаза. — Всего только граф! Хотя ты — герцогиня и уж могла бы позаботиться о более высоком статусе единственного племянника! Что бы сказал об этом наш дорогой папенька!

Генриетта, доведенная до белого каления предыдущим инцидентом, не стала больше скрывать свои чувства, щадя единственную сестру:

— Наш отец, маркиз Парванский, был прямым человеком и наверняка был бы против вручения твоему жениху-виконту титула графа. Хотя, если б твой муж остался жив, а не столь безрассудно погиб на охоте, то по моему ходатайству получил бы титул маркиза. Но твоему беспутному сыну дать более высокий титул совершенно невозможно. Это вызовет волнение среди аристократов, и не только среди них. В то время, когда настоящие герои из простолюдинов получают всего лишь ненаследственное дворянство, раздавать титулы кому попало только потому, что он одной со мной крови — это чересчур!

— Кому попало?! — графиня пошла красными пятнами. — Как ты могла так сказать о моем сыне?!

Не отвечая, Генриетта поднялась и вышла. Сегодняшний день был настолько тяжел, что сил спорить с сестрой не было. Эльза проводила ее злобным взглядом и язвительно скривила тонкие губы.

— Недолго тебе тут осталось устанавливать свои дурацкие правила! — выкрикнула вслед сестре и тут же испуганно оглянулась.

Ей не понравился серьезный и вдумчивый взгляд, которым одарил ее сегодня наследник герцогства. От этого взгляда у нее по спине прошел опасливый холодок и сжалось сердце. Неужели племянник что-то подозревает? Или просто она в таком напряжении в эти последние дни, что ей чудится то, чего нет?

О, скорей бы наступил день зимнего бала и все разрешилось к ее удовольствию!

— На балу произойдет нечто такое, что нам крайне не понравится, — отец протянул сыну донесение и продолжил: — если мы вообще останемся живы.

Прочитав бумагу, Анрион кинул ее в огонь.

— Ты решил избавляться от донесений? — герцог старший был изрядно удивлен. — Кому ты не доверяешь?

— Ты заметил, как упорно тетка пыталась прочесть эту бумагу? — ответил вопросом на вопрос сын. — Мне это не нравится.

— Эльза всегда была излишне любопытна, — герцог равнодушно следил за догорающим в камине листком. — Почему именно теперь ты решил принять меры?

Анрион насупился и неохотно ответил:

— Интуиция, если хочешь. И у нее грязная аура. Раньше такого не было. Что случилось, не знаю, но что это плохо — понимаю.

— Вот как? — протянул герцог. — Жаль, если она окажется втянутой в новый заговор против нас. Генриетта будет очень огорчена.

Сын задал давно терзающий его вопрос:

— Ты любишь маму, отец?

Герцог неодобрительно приподнял брови.

— Это чисто династический брак, ты это прекрасно знаешь. Но я выбрал Генриетту из добрых двух десятков претенденток и ни разу о своем выборе не пожалел. Из нее получилась прекрасная герцогиня.

— Но, судя по тому, что у тебя постоянно имеется на подхвате пусть неофициальная, но фаворитка, как жена она тебя не слишком устроила?

— Она неплоха, но в мужской натуре нужно постоянно пробовать что-то новое, в том числе и женщин, — снисходительно пояснил не слишком ценящий жену Эрнольд. — Но я не афиширую свои увлечения, относясь к герцогине с положенным ей уважением. Уверен, моей супруге не на что обижаться. Но лучше подумаем, как нам быть? Отменить бал уже невозможно. Как обеспечить собственную безопасность и безопасность наших гостей? Боюсь, это будет очень сложно.

Не слишком довольный признаниями отца сын мрачно напомнил:

— Не забывай, у нас гостят сестры Салливерн. Это редкая удача.

Старший герцог вопросительно приподнял бровь.

— Тогда ты знаешь то, чего не знаю я.

Анрион рассказал ему о произошедших в Помарбурге забавных приключениях этого дня, закончив обнадеживающим: