– Эта собака хуже театральных критиков! – не слушая его, вскричала Похвальбищева и с треском захлопнула окно.
Тильвус покачал головой.
– Губернатора на концерт ждут, точно говорю, – сказал Сидор, откусывая половину горячего беляша. – Ишь, как торопятся, это самое, поют и поют с утра до ночи!
– Открытие сезона скоро, – пояснил Тильвус, изучивший за лето, проведенное в сквере, и жизнь, и репертуар музыкального театра. – Да и день рождения края, опять же. И губернатор на премьеру приедет, и гости!
– Опять гости, ишь ты! – Сидор покачал головой. – Отдохнуть от них, значить, не успели, все лето эти гости туда-сюда, туда-сюда! И губернатор, это самое, вместе с ними.
Серега засмеялся.
– Хорошо по гостям-то ездить! Накормят, напоят… можно и не работать.
– Да всех-то денег не заработаешь, – рассеянно проговорил Тильвус. Он то и дело поглядывал по сторонам, высматривая тетку Клаву и прикидывая, куда можно смыться в случае опасности.
– Всех, понятное дело, не заработаешь. Но попытаться, это самое, можно. Зима же на носу…
– Серега, глянь, это не она?! – встрепенулся великий маг, тыча пальцем в сторону улицы.
Тот пригляделся.
– Не… вроде не она… Да чего ты? Зиму в теплой квартире прокантуешься, о чем еще мечтать? – рассудительно продолжил он. – Женщина серьезная, не кокетка какая-нибудь, прочных отношений хочет. Ты, главное, пожрать нам приноси, понял?
– Да ну тебя, – сердито буркнул Тильвус.
Сидор вздохнул. Будучи человеком основательным, он давно уже раздумывал о грядущей зиме.
– Зимой, это самое, на травке под деревом не поспишь, – теребя длинный ус, рассуждал он. – Надо подвал хороший выбрать, около труб-то тепло. Только вот жильцы… – Сидор сокрушенно вздохнул. – Не очень они любят, когда посторонние в ихнем подвале, значить, ночуют… Шуметь начинают, милицию, это самое, вызывать… а то и руками норовят!
Тильвус кивнул.
– Ну понять-то их можно. – Великий маг откусил беляш. Часть вчерашней выручки за бутылки они с Сидором оставили в киоске «Горячие пирожки». Киоск был грязный и маленький, но там продавались самые вкусные в городе беляши. – Среди наших-то тоже всякие попадаются! Вон в прошлом году кто-то из вокзальных спал в подвале… все чинно-благородно, а потом как-то курили да папиросы и не загасили! Матрац загорелся, а потом весь подвал полыхать начал. Хлама-то там полно… У людей на первом этаже все квартиры выгорели.
– Да, нехорошо, значить, получилось, – огорченно проговорил Сидор и почесал в затылке. – Эти вокзальные – ну такая необразованная публика! Скандальные уж больно… никаких понятиев у них!
– Точно, – поддержал товарища Серега. – Как мимо вокзала идешь, по делам там или еще куда, так вечно они прицепятся. Для них подраться – первое развлечение! А чего, спрашивается, не хватает им? Как сыр в масле катаются, бутылок-то всегда на вокзале полно.
– Ментов там тоже всегда полно, – заметил Тильвус. – Но прав ты, Сидор, пора о зиме подумать…
Тот потянулся за очередным беляшом.
– На центральный рынок сегодня, значить, наведаюсь, – солидно проговорил Сидор. – Там кореш мой подрабатывает, ящики сколачивает… Летом-то он на овощебазе помидоры, это самое, перебирал. Да ты его знаешь. – Он посмотрел на Тильвуса, тот кивнул. – А к зиме вроде в котельную устроиться хотел… Туда кого попало, значить, не возьмут, конечно, да связи у него есть, знакомства, это самое… Место хорошее, деньги платят и всю зиму в тепле. Схожу, проведаю. – Сидор доел беляш и вытер руки о газету. – Если он туда попал, можно у него и перезимовать. Условия-то, это самое, райские просто в котельной этой!
Серега мечтательно вздохнул:
– Котельная? Вот ведь как людям везет!
Он вдруг посмотрел в сторону площади и насторожился.
– Полундра! – тревожным шепотом сообщил Серега. – Тетка Клава приближается!
Тильвус схватил беляш и опрометью кинулся к лестнице.
– Скажите, нету меня, нету! С вечера, скажите, не было!
Великий маг прыгнул в бассейн и притаился.
Тетка Клава подошла к приятелям и чинно поздоровалась.
– А я вот из аптеки иду, – сообщила она, поочередно разглядывая Сидора и Серегу. – В магазин еще зашла, рыбу кошке купила. Такая кошка у меня капризная, каждый день рыбу свежую требует… – Она огляделась по сторонам. – А где приятель-то ваш?
– Нету! – в один голос торопливо сказали Серега с Сидором и переглянулись.
– Ушел он, теть Клава, вчера вечером и нету его до сих пор, – поспешно сообщил Серега, глядя на пенсионерку честными глазами.
– Ушел, значит, – сокрушенно вздохнула та. – Ага… Чтой-то как ни зайду, все нету его и нету… – Она потеребила уголок капроновой косынки.
– А чего надо-то? – сдержанно поинтересовался Сидор. – Говори, я, это самое, передам, если встречу.
Тетка Клава насторожилась:
– Где встретишь?
Сидор понял, что допустил оплошность, и заерзал на траве.
– Ну я так, это самое, к слову сказал, – принялся выкручиваться он. – Вдруг в городе, значить, где увижу. Мало ли… Ну и передам тогда чего надо.
Клава вздохнула:
– Нет уж. Я лучше вечерком еще наведаюсь, мне самой поговорить с ним надо. А то скажи, пусть зайдет…
– Само собой, – заверил Серега, косясь в сторону бассейна. – Мы передадим, теть Клава, вот как только он придет – так и передадим! А это что, в пакете-то, пирожки? А с чем? С капустой?! Пирожки-то вы и оставить можете, чего вам их таскать туда-сюда…
Он проводил тетку славу до конца аллеи, вернулся и заглянул в бассейн.
– Вылазь, – весело скомандовал Серега. – Опасность миновала!
Великий маг, кряхтя, выбрался из укрытия.
– Вот ведь, блин, – с досадой проворчал он. – Ну и жизнь…
– М-да… – глубокомысленно проговорил Сидор, разворачивая пакет с принесенными пирожками. – С капустой… Это хорошо! Это очень, значить, замечательно…
Тильвус подтянул штаны, надел старую джинсовую куртку и покосился на пухлые румяные пирожки:
– Чует мое сердце, придется нам сваливать отсюда! А куда? – Он поскреб в бороде. – Да и привык я уже здесь…
Сидор посмотрел на открытые окна театра: оттуда доносились звуки музыки и голоса.
– Да, культура, это самое…
– К драмтеатру надо сходить, если уж культуры хочется, – сказал Серега, набив рот теплым пирожком. – Там на зиму устроиться. А лучше – к художественной галерее! Можно через окошко картины посмотреть…
– В драме-то не поют, Серега, – назидательно проговорил Тильвус. – А в зрительный зал нас не пустит никто. – Он поколебался и засунул в карман пару пирожков. – Ладно, давайте-ка сваливать, пока Клава не вернулась. Дел полно!
– Точно, это самое. Полно, значить, делов у нас. Вечером будем сидеть да Клавины пирожки трескать, а сейчас работать пора. По улице пройтись надо, урны проверить. Может, в парке, это самое, пошарим?
Приятели пересекли крошечную площадь перед театром, где летом с гиканьем и свистом стремительно носились на скейтах мальчишки, а сейчас было пустынно и тихо, долго топтались на обочине, выжидая, когда можно будет перейти дорогу, и наконец оказались на тротуаре. Жизнь на улицах текла как обычно: шли по своим делам прохожие, лениво шаркали метлами дворники, сгребая в кучи ворохи нарядных разноцветных листьев. Вдоль тротуара кострами полыхали багряные клены, а вдалеке, в самом конце прямой, как стрела, улицы блестела холодная синева реки. Осень только-только вошла в город и пока еще осматривалась, медлила и размышляла, с чего начать.
Они побрели по обочине тротуара, попутно заглядывая во все урны, и возле магазина тканей «Два льва», что находился на первом этаже старинного дома, остановились, подсчитывая улов. Он оказался небогат: всего пара пивных бутылок, к тому же одна была с трещинкой, которую злющая приемщица стеклотары непременно обнаружит и бутылку принимать откажется.
– Негусто, – промолвил Тильвус, почесав в бороде и задумчиво изучая вывеску магазина. В магазин вела небольшая, всего в четыре выщербленных ступени лестница, а по бокам ее с незапамятных времен лежали два каменных льва. Когда на Красной линии началась реставрация, отцы города решили было убрать скульптуры как не представляющие собой решительно никакой художественной ценности. Горожане, узнав об этом, разволновались не на шутку: каждый из них помнил этих львов с тех самых пор, когда сам он, будучи ребенком, забирался верхом на теплого от солнца каменного зверя. После бурных дебатов общественности с городскими властями львов, к неописуемой радости всех жителей, решено было оставить на прежнем месте.
