— Что бы там ни было, — успокаивающе предложил он, — мы всё исправим.

Ее тело напряглось.

— Тони, ты не сможешь это исправить. Я не хочу, чтобы ты это исправлял.

— Что ты хочешь? Что случилось?

Она глубоко вздохнула.

— Помнишь, мы обещали врачам, что не будем предпринимать попыток забеременеть до этого месяца?

Он кивнул, гадая, не передумала ли она. Если да, он поймёт. Он имел в виду то, что сказал об усыновлении. Черт, может, они смогут нанять суррогатную мать? Он никогда не думал об этом раньше, теперь же, идея ему понравилась. Это было лучше, чем рисковать здоровьем Клэр. Тони подумал, что он где-то читал, где они могут использовать яйцеклетку Клэр и его сперму. Да, это было бы лучше всего. Когда улыбка появилась на его губах, с его новой идеей, бессвязная речь Клэр начала доходить до него.

— …Я знаю, что мы не хотели этого. Не уверена, что это было той ночью в Нью-Йорке. Я имею в виду, что презервативы не на сто процентов эффективны. Я просто не знаю, что нам скажут.

Слова не имели смысла.

— Что кто скажет? Ничего страшного, если ты не хочешь попробовать в этом месяце. Может, будет лучше, если мы подождем…

Она отступила на шаг, ее глаза расширились.

— Тони, ты меня не слушаешь.

— Я пытаюсь. Ты что-то сказала о Нью-Йорке и презервативах.

На его губах появилась дьявольская ухмылка.

— Не думаю, что мы вспомнили об их использовании…

Это было не как в тот раз, когда она сказала ему, что беременна Николь. Это было явное недоверие. На секунды — которые показались длиной в дни — он не мог осмыслить ее слова. Это было иначе: сигналы были смешанными. Он вспомнил ту ночь в Нью-Йорке, их поглощенность друг другом. Меньше всего они думали о защите. Они долго обсуждали возможность зачатия. Если бы она была беременна, разве она не была бы счастлива? Почему она плакала?

Тони не отреагировал должным образом, когда она в последний раз сообщила ему о своей беременности. У него не было намерения снова испортить этот момент. Вызвав свою самую широкую улыбку и обняв Клэр, он оторвал её от пола.

— В самом деле? — спросил он, его темные глаза заблестели от волнения. — Уже? Ты беременна?

Печаль или страх, которые он видел, когда их глаза впервые встретились, рассеялись, когда она посмотрела вверх и ее щеки приподнялись.

— Ты не расстроен?

Тони поставил ее на ноги, взял за руку и повел к дивану на балконе. Хотя беспокойство и вопросы наводнили его разум, как только они с Клэр сели, Тони протянул руку и накрыл ее живот.

— Ты уверена? У нас там ребенок?

Клэр кивнула и улыбнулась, когда по ее щеке скатилась слеза. — У нас там точно ребенок. Я имею в виду, что домашний тест на беременность сказал, что да. Я еще не звонила доктору. Я хотела сначала сказать тебе.

— Почему ты мне не позвонила?

— Я хотела сказать тебе лично. Думаю, я боялась, что ты расстроишься.

— Расстроюсь? — спросил он.

— Да. — Она посмотрела на его руку, все еще лежащую на ее животике, и накрыла ее своей. — Мы должны были повременить.

Он нежно коснулся ее подбородка.

— Ну, не думаю, что могу расстроиться. Я имею в виду, что, если это произошло той ночью в Нью-Йорке, мы несем равную ответственность. — Он сел выше. — И, как мне кажется, миссис Роулингс, у нас есть новый маленький Роулингс, который хочет войти в этот мир. В этом предложении нет ничего, что могло бы меня расстроить.

Когда их губы соприкоснулись и ее миниатюрное тело приблизилось, Тони почувствовал вкус ее соленых слез, и весь остальной мир исчез. Больше не было слышно ни радостных шумов с игровой площадки, ни нежного летнего бриза, ни яркого вечернего солнца. Мир Тони принадлежал только ей: его жене, счастливой и довольной в его объятиях, когда несколько мгновений назад она была расстроена. Когда они, наконец, разорвали объятия, он услышал слова, захлестнувшие его, наполнив его, как ничто другое.

— Я так тебя люблю. Я представляла себе твою реакцию по-разному, но это было лучше, чем я когда-либо могла представить.

— Завтра идем к твоему врачу. Сообщи мне время, и я буду там.

Клэр хихикнула, вытирая щеку.

— Это так не работает. Мне нужно записаться на прием. Вероятно, они не смогут меня принять в течение нескольких дней.

Он склонил голову, пока их лбы не соприкоснулись.

— Завтра. Я хочу, чтобы тебя осмотрели завтра.

Тони был уверен, что его тон не оставляет места для споров. Он был бы счастлив использовать его на каком-нибудь ничего не подозревающем администраторе, если это необходимо.

— Хочешь, я позвоню?

Ее глаза закрылись, а голова двигалась из стороны в сторону.

— О нет. Я не хочу этого. Я позвоню.

— И завтра…

— Да, Тони, завтра. Я позвоню тебе, когда поговорю с врачом, и ты сможешь меня там встретить.

— Я встречусь с вами там.

Ее шея выпрямилась.

— Я в состоянии вести машину.

Пока она говорила, его улыбка вернулась.

— Я не говорил о Роуче или Тейлор, хотя ты знаешь, что я предпочитаю этот вариант. — Его рука вернулась к ее животу. — Я имел в виду тебя и нашего малыша.

Разноцветная вода продолжала накатывать и отливать, когда Тони представлял, как внутри его жены растет ребенок. Со временем это изменит ее, как произошло с Николь. Он вспомнил, какой сияющей она выглядела — ну, вплоть до конца беременности. Тогда Клэр выглядела несчастной. С того вечера, когда он узнал об их скором прибытии, настроение Тони колебалось от радости к отчаянию, от всего, что было между ними, и обратно к радости. Черт возьми, с такой путаницей в чувствах, иногда ему казалось, что это он был беременным. Не было никаких сомнений: если бы он мог, он бы сделал это. Тони отказался — абсолютно отказался — позволить чему-либо причинить вред Клэр, включая их ребенка. Тогда он вспомнил, что врачи дали свое разрешение. Они объявили Клэр достаточно здоровой, чтобы иметь ребенка. Акушер-гинеколог даже затронул вопрос о рождении Николь. Она не думала, что на этот раз будет что-то подобное, но если это произойдет, у них под боком современная больница, и кесарево сечение будет сделано незамедлительно.

Когда он не думал о возможных последствиях их решения, Тони сосредоточился на новой жизни, новом Роулингсе. Для человека, который никогда не ожидал, что у него будут дети или что он станет отцом, его сердце, казалось, могло буквально разорваться. Никогда он не представлял себе радости детей — радости семьи. То, что было между ним и Клэр, не имело ничего общего с тем, что он знал в детстве, и временами это было ошеломляюще. По правде говоря, Тони испытывал переизбыток любви к этому крошечному существу, о чем на тот момент свидетельствовал только синий знак плюса на белой палочке, а подтверждение доктора даже удивило его.

Теперь Тони понял, что потратил слишком много времени своей жизни, пытаясь заставить Роулза в себе и своем прошлом гордиться, пытаясь добиться признания от призрака. Опять же, было ли то правдой? Если бы у него не было навязчивой идеи, если бы он не провел свои первые сорок с лишним лет, исправляя необъяснимые ошибки, тогда он не стал бы ждать женщину перед ним, ту, которая плавала с время от времени появляющийся озорной улыбкой. Его щеки приподнялись, когда он задумался, о чем она думает. Нет, он больше никогда не пожалеет о потерянных годах. Если бы он это сделал, он бы пожалел о своей нынешней жизни, а это было невозможно.

Сняв пиджак, Тони перекинул его через плечо и подошел ближе к краю бассейна. С каждым шагом он задавался вопросом, как привлечь внимание Клэр. С заткнутыми ушами она, вероятно, не услышит его. Может ее обрызгать? Идея снять одежду и нырнуть в воду была привлекательной, но времена изменились. Во-первых, была Николь. Как бы Тони ни сомневался, что она проснется и спустится к бассейну, он не хотел рисковать. Другим отличием была женщина, которая доминировала в его мыслях и в настоящее время в его видении. Его жена заслуживала лучшего, чем быть застигнутой в компрометирующем виде охраной поместья.