«Значит, метров восемьсот, не меньше, – размышлял я, поглядывая в сторону платформы. – Ничего себе махина! Но что это было? Сейчас можно только предполагать. Может, здесь стоял гигантский фундамент храма. Но почему он строго квадратный? Впрочем, некоторые храмы, например, в Вавилонии были тоже в своём основании равносторонними, да и в Египте встречались квадратные платформы для храмовых комплексов».

Ещё раз я направился к тропе и остановился, почувствовав на себе злой недобрый взгляд своего преследователя,

«Ты же видишь, что я ухожу, дай мне спокойно покинуть твои владения. Все норовишь сделать из меня врага. Зачем тебе это? Давай расстанемся друзьями, – посмотрел я в ту сторону, откуда ощущался поток злой силы».

На мгновенье мне показалось, что впереди среди зарослей мелких корявых лиственниц что-то зашевелилось.

«Надо же, какой ты упрямый, бес бы тебя побрал!» – подумал я про себя.

И, взглянув на солнце, понял, что если до заката не доберусь до чистого места, то ночью мне несдобровать. Эта упрямая тварь в зарослях и в темноте подойдёт ко мне вплотную. И тогда шансов у меня не будет. Прибавив шагу, я вышел ещё на одну еле заметную звериную тропу, и, взяв наизготовку карабин, направился по ней в сторону распадка.

«Рядом с харальгоном проще, – думал я. – Там есть какое-то пространство, да и со стороны ерника ко мне не приблизиться. Главное – успеть натаскать на ночь побольше сушняка».

Через час напряженного хода вдоль ерниковой заросли я наконец нашел подходящее место для ночлега. На пригорке, в тридцати шагах от каменной осыпи, возвышался старый матёрый лиственничный лес, сквозь жёлтую хвою которого просматривались сухие стволы погибшего молодняка. С другой стороны пригорка, у самой кромки харальгона, журчал маленький ручеёк с чистой родниковой водой.

«Вот здесь, прямо на камнях, я и поставлю палатку», – решил я.

Но тут же отогнал от себя такие мысли.

«В палатке, как в ловушке! Нет, спать придётся у костра. Да и придется ли вообще сомкнуть глаза? За мной идёт самая настоящая охота. И если днём эта зверюга в какой-то мере меня опасается, то ночью она, или оно, наверняка обнаглеет. Спать не придётся однозначно, – заключил я. Не дай бог, если осатанелый и нахрапистый попрётся за мной и дальше. Тогда ни днём, ни ночью мне не отдохнуть. На полминуты прикорну и останусь без головы. Возьмет измором. Если начнётся такое преследование, выход будет один: самому превратиться в охотника. Тогда или он, или я! Третьего не дано!»

С такими мыслями я занялся заготовкой дров. Прислушиваясь внимательно и озираясь по сторонам, я натаскал к каменной насыпи приличную груду сушняка и стал его пилить на короткие чурки. Ночь обещала быть холодной, и я решил разжечь не одну, а две небольшие надьи и устроить место своего ночлега между ними. То, что я буду хорошо виден своему противнику, меня не смущало.

«Скорее всего, демонюга видит ночью, как и днём», – вдруг, ни с того, ни с сего пришло мне в голову.

Кроме того, интуиция подсказывала, что зверюга уже здесь и внимательно за мной наблюдает.

«Смотри, не прогляди свои бельмы, – обратился я в сторону, откуда почувствовал поток злого внимания. – Пулю бы тебе между них! Что ты ко мне привязался? И вообще, кто ты такой, и что тебе от меня надо?!»

«Хочу твоей смерти!» – донеслось из глубины бессознательного.

– Но ведь я тебе не враг! – сказал я громко, разводя свой первый костёр.

«Люди всегда мне враги, и ты скоро умрёшь!»

В этот момент в вечерней тишине раздался заунывный вой матёрого.- Берегись человек-волк, «он» совсем рядом, будь осторожен!- Слышу, – прорычал я по-волчьи и мгновенно вскинул карабин в сторону, откуда накатила волна холода и злобы.

Но «Сайга» тут же выпала из моих рук и сам я, уворачиваясь от летящего огромного камня, чуть не оказался в собственном костре. Как я его увидел, а скорее, ощутил своей шкурой, до меня так и не дошло. Главное, что противник промазал. Теперь уже лёжа, я нащупал свой карабин и, прижав его приклад к плечу, два раза выстрелил в ту сторону откуда прилетела глыба. Внутренним взором я уловил силуэт чего-то огромного, бесформенного и попытался в него попасть. Сразу после выстрелов по кромке ерника и леса пронесся ураган. И что-то большое и тяжелое, ломая всё на своём пути, стало подниматься в гору. От услышанного я покрылся холодным потом.

«Каким образом этой бестии удалось неслышно подойти так близко? – недоумевал я. – Она же была буквально в двадцати шагах от моего лагеря! И это вечером, когда ещё всё видно, а что будет в полной темноте ночью?»

Через несколько минут после того, как треск между деревьями стих, я опять услышал вой матерого:- Кровь! Ты его ранил, он уходит.

«Всё-таки, повезло! – уселся я на кучу поваленных брёвен. – Попал, но куда? Может только обозлил? Если плохо попал, то залижет рану и вернется. Хорошо бы минут тридцать вздремнуть. Сразу стало бы легче. Чуть что, внутренний страж разбудит, да и матерый пока меня не бросил».

С такими мыслями я разжег второй костёр и, положив под голову палатку, лёг на расстеленный спальник. Тепло с двух сторон быстро меня согрело, но сон почему-то не приходил.

«Кто же это такой? И почему у него столько злобы к человеку? Сейчас сам нарвался на пулю. Но винить наверняка станет меня… То, что это никакой не дух, я понял ещё при разговоре с волком. Но почему эта тварь не оставляет следов? В то же время, когда бежит, деревья ломает, как трактор… Сколько сразу загадок. Неужели я опять имею дело с реликтовым гоминидом? Но откуда у него взялась такая сила?»

Поднявшись со своего места, я нашёл недавно летевшую в меня глыбу и с трудом оторвал её от щебня. Больше пятидесяти килограммов.

«Как подобную тяжесть можно метнуть, да ещё на такое большое расстояние?» – задал я себе вопрос, окончательно растерявшись.

Лёжа на спальнике и наблюдая за подымающимися в небо клубами дыма, я не знал что думать.

«Может, этот бес обладает способностью мысленно изменять гравитационное поле? Именно поэтому он не оставляет следов и может легко поднимать громадные веса?»

Другого объяснения произошедшему я не находил.

«Но тогда кто он, наконец, и что здесь делает? – терялся я в догадках. – Неужели Нечто охраняет все эти руины и недоволен, что я их обнаружил? Чертовщина какая-то! Может, я схожу с ума, и всё это мне грезится? Если так, то дело моё плохо! Долго я не протяну».,

На какое-то время мне удалось отключиться… Открыл я глаза не от тревоги, а от холода. Мои костры стали догорать и уже почти не грели. Мне казалось, что я почти не спал, но на самом деле я провёл больше четырех часов в полудрёме. Наскоро кинув дрова на догорающие угли, я снова обратился к эхолоту своей интуиции. Вокруг было всё тихо и мирно. Злого полевого воздействия не ощущалось.

«Значит, моя пуля его серьёзно задела, иначе бы он опять нагрянул, – уселся я на свёрнутую палатку. – Надо дождаться рассвета и уходить. Уходить, как можно скорее! Сколько дней я уже потерял? Один снегопад отнял больше недели и тут два дня занимаюсь исследованиями. А время идёт. Но какие руины! Можно сказать, открытие века! На обратном пути надо быть повнимательнее, может, что ещё удастся обнаружить. Хорошо бы без такой охраны, – вспомнил я про Нечто.

Дождавшись, когда совсем рассвело, я не спеша позавтракал и, взяв наизготовку «Сайгу», стал искать тропу своего старого маршрута.

Через пару часов хода тревога мало-помалу улеглась. Интуиция подсказывала, что никакой опасности вокруг нет, и что за мной никто не следит, успокоившись, я повесил своё оружие на плечо и пошёл ещё быстрее. Невольно мои мысли унеслись в далёкое прошлое.

«Вот оно истинное плато Путорана и среднесибирского плоскогорья, – думал я, перешагивая через упавшие деревья и заросшие мхом валуны. – Здесь, под ногами, покрытые толщей песка и глины лежат руины древней поверженной цивилизации. Сколько им лет? И кто её построил? Уж, конечно, не бореалы. Судя по толщине лёсса, который покрыл всё, что от неё осталось, цивилизация погибла очень давно. Интересно, когда? Если учесть, что на севере осадков выпадает намного меньше, чем на юге, это произошло десятки тысяч лет тому назад. Неужели в те времена, когда на земле внезапно появились кроманьонцы? – от пришедшей в голову мысли я невольно остановился. – Что это? Неужели моё подсознание считывает информацию с лежащих под многометровым слоем глины и песка руин? А может, оно просто всё знает и отвечает на мои вопросы. Так или иначе, но теперь я был уверен, что цивилизация, на останки которой мне удалось случайно натолкнуться, погибла около 45-50 тысяч лет тому назад. Уж не с этих ли мест двинулись на юг, запад и восток уцелевшие представители Homo sapiens? Наверное, не только отсюда, но и с Кольского полуострова и, конечно же, с приполярного Урала. И там, и там руины погибшей цивилизации очень древние. Все они, бесспорно, одного и того же возраста. Прав был Кольский историк дядя Ёша Солганик, когда утверждал, что один из основных центров Великой цивилизации ориан располагался не на севере Европы, а на Урале и в Сибири. В частности, на просторах плато Путорана, от него на юг до Байкала и ещё дальше, вплоть до Гоби и пустыни Такла-Макан. И тут я невольно вспомнил, что только одна из сотни китайских пирамид ориентирована своими гранями на современный северный полюс. Только одна. Все остальные пирамиды указывают на северный полюс в совсем другом месте. По расчётам он должен был находиться между Южной Гренландией и Исландией. Кстати, именно в ту точку сориентированы грани многих пирамид Мексики и Юкатана. Если я обнаружил разрушенную пирамиду, то надо было по компасу посмотреть градус отклонения её сторон! Что же я этого не сделал? Стал измерять длину сторон! Какая разница, сколько они метров? Главное совсем в другом. В их ориентировке относительно северного полюса! Что же мне не пришло в голову проверить, куда направлены стороны платформы? – ругал я себя. – Сглупил, так сглупил! Хоть назад возвращайся… Вот обрадуется бестия! На этот раз она своего шанса не упустит! – уселся я на поваленное бурей дерево. – Что же делать? Может, провести исследования на обратном пути? – пришла спасительная мысль. – Хорошо бы «охранник» сгинул. А если он там обитает постоянно? Со мною ведь матёрого уже не будет… Зато исчезнет листва и хвоя лиственниц, а потом снег есть снег, следы на нём эта зверюга всё равно оставит. Придётся то, что не сделал сейчас, довести до конца потом, – решил я, подымаясь со своего места. – Делать нечего, надо идти дальше, тем более до места назначения рукой подать! От силы два-три дня, и мои усилия должны увенчаться успехом. Что скажет насчёт увиденного мною старик Чердынцев? Кто-кто, а он наверняка должен знать, что здесь была за цивилизация, и как она погибла. Впрочем, последний аккорд гибели виден даже сейчас. Раскидать гигантские тёсаные глыбы и соорудить из них бесформенные груды могли только чудовищной силы взрывы. Десятки тысяч лет назад в этих местах бушевало море огня, – взглянул я с вершины холма на лежащее передо мной плоскогорье, – горела земля, горело небо! В пепел превратились даже камни! Чудовищной силы взрывы сносили до основания города, пирамиды, дворцы и храмы. Огненный смерч разрушения не раз вырывался за пределы земной атмосферы, и заслонял собой солнце!»