– Ар, а Ар? Ты ведь наездился? Тут тебя ещё и навоз заставили возить… – смотрел на меня Горислав своими мальчишескими глазами. – Может, поменяемся? А ты закутаешься в тулуп со Снежанкой.

– С кем? – не понял я.

– Да с моей сестрой Милонежкой. Мы её про себя Нежкой зовём, а в зиму Снежкой или Снежанкой…

– Собственно, я не против! Только спроси сначала отца.

– Ему-то какая разница?

– А вдруг есть. Лучше спросить.

– Ладно, пойду, – пожал плечами Горислав и направился к двери.

В это время в комнату вошла та самая Милонежка. Она была ещё совсем юной хрупкой девчушкой, но её глаза светились не детским умом и какой-то особой глубиной понимания происходящего. От её взгляда я невольно вздрогнул.

«Вот ещё одна ведьма! – пронеслось в сознании. – Не чета Даше. Она уже сейчас знает, чего хочет».

Относиться ко мне, как к сыну. Я давно это почувствовал. Сегодня собственного ребёнка отбрил за меня, как чужого. По сути, ни за что! Неужели поморы решили меня женить и оставить в общине? В мои планы такой оборот событий не входил. И потом, кого они могут за меня сосватать? Светлену? Или может быть ершистую Светладу? Неужели сразу обеих?! И Дангуньку в придачу! – от такой мысли, несмотря на лютый холод, меня бросило в жар.

Но в этот момент «буран» Добрана Глебыча резко остановился. Я тут же сбросил газ и заглушил мотор.

– Нашим пассажирам надо немного размяться, – махнул мне старейшина и жестом позвал к себе. Из его нарт, сбросив меховое одеяло, поднялась Валентина, а из моих – Горислав с Милонежкой. Когда я подошёл к Добрану, он, хитро прищурившись и окинув меня взглядом, сказал:

– С Дашенькой ты прав, Юра. Влюбил в себя девчонку… И Милонежку, когда она подрастёт, заберёшь! Так я говорю, дочка? – посмотрел смеющимися глазами старейшина на подошедшую к нам девочку.

– Так, папа, – невозмутимо ответила дочурка.

В её голосе было столько искренности, решительности и воли, что Добран Глебыч растерялся. С минуту он смотрел на девчушку, а потом, переведя глаза на меня, сказал:

– Не знаю, как «сороки» и Дашенька, а эта точно за тобой на край света! Ну и дела, Гор! – последние слова князь- старейшина сказал на полном серьёзе.

Взглянув на него, я перевёл глаза на Милонежку. Девочка, держась за руку отца, стояла, исполнившись достоинства, уверенности и веры в своё будущее. Мне стало ясно, что она не шутит.

– Знаешь, дочка, – обратился к ней растерянный Добран Глебыч, – так, как и тебе, Ар нравится и твоим сестрам.

– Вот и хорошо, – улыбнулась девочка-подросток, – будем любить его втроём.

– А как же Дашенька? – задал свой новый вопрос отец.

– Ты ведь, папа, её знаешь, – подняла своё красивое лицо девочка.- Глупые и бездумные люди любить не умеют.

С такими словами Милонежка, гордо подняв головку, направилась к своей нарте. Я взглянул на остолбеневшего отца семейства.

– Самое интересное, что она права, моя младшенькая. Но никак не пойму, как тебе удалось так её к себе расположить?

– Знал бы – сказал, – пожал я плечами. – Надо её саму спросить.

– Она так тебе и скажет, – покачал головой старейшина.

– Спрашивать надо тебя. Наверное, слово знаешь?

– Какое ещё слово, – не понял я шутки.

– Волшебное.

– Меня не выбор её удивил, – бросил я взгляд на накрывшуюся шубой девочку, – потрясло её отношение к проблеме брака… Прости меня, Добран Глебыч, я никак не могу привыкнуть к тому, что у ваших мужчин по несколько жен. И эти жены не делят между собой мужей. Они не знают ревности, любят друг друга, как родные сестры…

– Ты не совсем прав. Наши жены любят друг друга больше, чем сестры. Между сестрами иногда происходят стычки. Это от того, что нет объединительного центра. В наших семьях такой центр имеется. Но чтобы понять, как мы живём, надо не слышать, а видеть. У тебя всё впереди, – улыбнулся Добран Глебыч. – А сейчас «по коням»!

Мы снова завели снегоходы и через час подрулили к дому старейшины. На дворе нас уже встречали: впереди стояла одетая в тёплый зимний халат Ярослава, а рядом с ней дочери-красавицы. Спрыгнув с «бурана», я со стороны стад наблюдать, как встретятся две жены-«соперницы». Тогда мне казалось, что по-другому не может быть. Но к моему великому удивлению обе женщины бросились друг к другу и, обнявшись, расцеловались.

«Неужели прав Добран? – размышлял я. – Ни у Валентины, ни у Ярославы нет и тени неприязни друг к другу? А куда делось чувство собственности? Оно же должно у них быть? Иначе, какие это женщины?»

– Если они не бесятся от ревности и злобы? – услышал я позади себя мягкий бас князя-старейшины.

– Так! – признался я.

– Иди, обними «сорок», теперь наша очередь обниматься с домашними.

И на самом деле и Ярослава, и девушки, встретив приехавших, направились в нашу сторону.

– Ну-ка, рассказывайте о своих приключениях! – обратилась к мужу жена-красавица. – Я уже вижу на лице у Юры ссадину! Что у вас там произошло?

В этот момент меня обняли обе девушки и, я, обхватив их за талии, стал кружиться.

– Не говори ничего, Добран, – смеялся я. – Чего доброго, они не поймут и посчитают меня несерьёзным.

– А ты что, серьёзный, да? – захохотал помор. – Знаете, что он там натворил? – обратился он к улыбающимся домочадцам. – В первый день, отметелил Дашиных ухажеров, а во второй – влюбил в себя по самое не могу отступницу Дашуньку. Представьте, через день Даша стала шёлковой, её не могут узнать ни мать, ни отец. Скоро к нам приедет!

– К нам?! – удивилась Ярослава. – Если ты её пригласил, значит, всё так и есть!

– Так и есть! – поднял на руки Ярославу Добран Глебыч.

– По самое не могу? – прищурилась, глядя на меня, Светлада. – Как это? Ну-ка, поясни!

От слов и от пристального взгляда девушки я почувствовал, что краснею.

– Вот видите! – показала она на меня. – Молчит и весь, как рак! Мы тебе устроим по самое…

– Ты что к нему прискреблась? – остановила сестру развеселившаяся Светлена. – Завидуешь, что не тебя, а Дашку?

– Ха-ха-ха! – раздался новый взрыв смеха старейшины. – Вы что с парнем сделали?! Он готов сквозь землю провалиться! Не обращай на них внимания, они просмешницы. Обе чудят. По тебе соскучились. Вот и стараются.

На этот раз от слов отца девушки не сконфузились. Рассмеявшись, они поторопили нас в дом и заявили, что баня для всех нас уже натоплена.

– Это хорошо! – пробасил отец семейства. – Но сначала не помешает горячего чайку…

Когда все собрались за столом, Добран Глебыч подробно рассказал о нашей поездке. Не забыл он упомянуть, что парней на меня натравила Даша, и что я всё сделал правильно. Не сказал он только о ночном визите девушки и об её бедах, что произошли в Питере.

– Как же тебе удалось перевоспитать нашу заблудшую? – взглянула мне в глаза Валентина. – Что-то вы с мужем нам не договариваете.

– Вот-вот! – кивнула ей Ярослава. – Как ты сказал: влюбил в себя бесноватую? Неужели такое могло произойти?

– Вся соль в этом! – развёл руками старейшина. – Перед нашим отъездом Даша выступила с речью о том, что Юрий показал ей, какие должны быть настоящие мужчины. Как ему это удалось, не знаю!

– Ты же сам сказал: «по самое не могу», – не выдержала Светлада.

– Хватит пошлить! Не позорь ни себя, ни нас! – оборвал её отец. – Насколько я знаю, всё получилось наоборот…

– Значит, всё-таки ты знаешь, что произошло? – засмеялась Валентина. – Но не хочешь нас посвящать. Впрочем, это правильно. Главное, что Даша очнулась…

– И раз ты её пригласил, в дальнейшем нам придётся с ней работать, – посмотрела на мужа Ярослава.

– Придётся, – кивнул головой отец семейства. – А сейчас пора нам всем в баню.

– После бани нас ждет отдых и праздничный стол, – встала из-за стола Светлена.

В парную отправились всем семейством. Сначала мужчины парили женщин. Потом женщины взялись за мужчин. После парной устроили традиционный массаж. Кончилось тем, что Светлена взялась за моё ушибленное плечо. Девушка, несмотря на мои протесты, обложила его толстым слоем распаренного берёзового листа и перевязала льняной тканью.