Пытаясь ответить на возникшие вопросы, я, никем не видимый, продолжал слушать волшебную музыку. Но вдруг её поток резко оборвался. Я увидел, как снова зашевелились окружающие музыканта люди. Кто-то начал подниматься с земли, некоторые стали бросать в почти догоревший костёр сушняк. И тут я увидел смотрящее на меня лицо старого музыканта. Наши глаза встретились, и я понял, что старик, в отличие от всех других, меня хорошо видит. Несколько мгновений мы с ним изучали друг друга. Потом на лице старика появилась улыбка, а глаза наполнились какой-то непонятной мне радостью. Отвернувшись, он поднял руку и что-то сказал сидевшим рядом с ним воинам. Те сразу же поднялись с мест и что-то крикнули в толпу. В одно мгновенное весь гигантский круг слушателей замер. А старый музыкант, снова повернувшись в мою сторону, ударил по струнам своей бандуры. Несколько секунд я слышал только звук небывалой красоты и силы музыку, а потом раздался его мягкий бархатный голос. Удивительное дело, всё, о чём пел седоголовый певец, я без труда понимал. И не потому, что песня звучала на понятном мне языке, а по какой-то совсем иной причине. Я ловил себя на том, что многие слова мне знакомы, но и совершенно неизвестные слова были мне понятны и доступны. Но несмотря на то, что текст песни являлся для меня таинственным, я всё равно понимал, о чём звучит эта песня, гимн или, возможно, былина? Несколько секунд я находился в растерянности, и тут стал куда-то исчезать военный лагерь. Вместо него открылось бездонное звёздное небо и опять та же самая сила, что привела меня к шатру полководца, понесла моё сознание куда-то ввысь, на этот раз в бездну космоса. Где-то далеко позади растворилась в пространстве планета Земля, а впереди возникло незнакомое мне гигантское голубое Солнце. Недалеко от него я увидел какие-то небесные тела: не то планеты, не то астероиды. Но потом звезда стала удаляться и перед моим взором возникла зеленовато-голубая, неведомая, но в то же время знакомая планета. На фоне звёздного неба, отражая лучи голубой звезды, сверкала её атмосфера, через которую просвечивали очертания огромных островов, а может, материков. Вдруг картина снова стала меняться. Я увидел не голубое, а наше жёлтое Солнце. Оно застыло у самого горизонта. А его косые лучи освещали пейзаж какого-то сказочного города. Но не успел я его как следует рассмотреть, как картина опять изменилась. На этот раз я увидел грандиозную катастрофу: чёрное от туч небо, по которому мечутся тысячи молний, ураган, несущий вырванные с корнями деревья, и надвигающиеся на сушу километровые стены фиолетово-чёрной океанской воды. Потом всё исчезло, и я оказался под толщей этого кошмара. Через секунду опять вспыхнуло Солнце, и я увидел себя стоящим на песчаном берегу реки, а рядом со мной вытащенный на берег деревянный корабль странного вида. Поодаль стояли такие же корабли, они все были на берегу, и их было много. И тут до моего слуха опять долетел еле слышный голос старого певца. Голос пел о просторах великой степи, о лесах и реках, о бесконечности пространства и о красоте природы. И я снова с высоты птичьего полёта увидел ту же картину, с которой начался мой удивительный сон. Вдруг мои глаза сами по себе открылись.

Загадочный сон кончился, но он врезался в мою память до мелочей. Находясь под впечатлением увиденного, я сел на кровати и прислушался. В избе уже проснулись. Где-то слышался приглушённый разговор. Кто-то тихими шагами прошёл на кухню. Я зажег керосинку и стал быстро одеваться. Хотелось поскорее рассказать о своём сне либо Добрану Глебычу, либо его жене Ярославе. И вообще, было ли это сном? Уж очень яркие картины! А песня старого Баяна? Она до сих пор звучала не только в ушах, но и в каждой моей клетке.

«Может, это и был тот самый легендарный Баян, – пришла в голову смелая мысль. – Хотя нет. Настоящий Баян жил во времена Германариха, короля готов. Это V век, а мне удалось побывать в ХIII-ом. Я был почти одет, когда в комнату вошёл Добран Глебыч.

– Э…э, да ты, я вижу, уже собрался, – посмотрел он на меня.– А как же массаж? Он тебе нужен вместо зарядки. Давай-ка снимай рубаху и на живот. Мне нужны твои плечи и спина. С конечностями вроде бы всё в порядке.

Пришлось повиноваться. Я сбросил верхнюю одежду и, упав на живот, стал рассказывать старейшине свой сон. Услышав, что я увидел, Добран Глебыч на несколько секунд задумался, потом просто сказал:

– В этой жизни ты спал, а твоя душа побывала в совершенно ином времени. То, что тебе показали, не астрал. Это была реальность, потому она так и врезалась в твоё сознание.

– А зачем мне показали прошлое, как ты считаешь?

– Может, ты, сам того не понимая, дал такую установку своему подсознанию? О чём ты думал перед сном?

– О современных ведических песнях. О поэзии, которая рождается в подсознании поэтов, и которую они понять не в состоянии. О том, как со всем этим материалом работает Светлена?

– Ну вот я оказался прав, – разминая мой позвоночник, пробасил помор.

– Не улавливаю связи.

– Не улавливаешь, потому что ничего пока не понял. Судя по видению, ты слышал гимн матери – сырой земле, аналог современного «Малинового звона».

– Что? Какого ещё звона?! – не понял я.

– Обыкновенного, который исполняется Дмитрием Гна- тюком. Ты что, не слышал этой песни-гимна?

– Слышал, но не пойму, что ты мне хочешь сказать?

– Но если ты знаешь эту замечательную ведическую песню современности, то вспомни, о чём она? – размяв мне спину, уселся на стул Добран Глебыч.

– О голосах растений, – начал было я вспоминать.

– О связи души человека нашего русского с нашей русской природой. Помнишь:

Я сел на кровать и в недоумении уставился на старейшину.

– Что на меня так смотришь? Тебе об этой же связи пел в твоём путешествии во времени и неизвестный певец. Разве не так?

– Так, – согласился я. – Но потом картины поменялись.

– Так же, как и в песне «Малиновый звон», – невозмутимо продолжил помор. – Как там дальше вспомни:

Как ты думаешь, о какой звезде говорится в песне?

– Неужели о метрополии, о великих Стожарах?!

– И о катастрофе, которую тебе показали в твоём путешествии. Ты думаешь, что в песне слова о «далёкой звезде и о минувшей беде» просто так, для красоты? Что в словах нет смысла? Стихи её родились в подсознании поэта. Он не понял, что написал, но написал правильно. В своём путешествии ты услышал такой же гимн, такое же признание в любви к своей земле, но наполненное вполне осмысленной информацией. Песня тебе рассказала о стародавнем прошлом людей нашей расы. То же самое написал и современный поэт. Написал, не зная ничего… о прошлом, но не ошибся. Потому что доверился своему подсознанию. Помнишь последний куплет современного гимна?

О чём это? О бесконечной арийской степи. О земле ассов, где сохранился после «великой беды» наш народ.

– Ты рассказал мне невероятное, – признался я. – Без тебя бы я не догадался…

– Догадался бы, но не сразу, а через какое-то время, – поднялся со своего места Добран Глебыч.

– А знаешь ты ещё подобные песни? Такого же ведического смысла? – спросил я его.

– И ты их знаешь не хуже меня.

– Я?

– Да, да, ты!

– Какие же? Посмотрел я на старейшину-князя с недоверием.