Закрыв за собой дверь и опершись спиной на косяк, она уставилась на меня.

– Слушаю вас, – сказала она сухим, неприятным голосом.

Я бросил взгляд на часы: 23.25.

– Прошлой ночью, – начал я, – новый шеф полиции потопил судно, принадлежащее некоему Хуану Гомесу. Может быть, вы читали об этом в «Морнинг стар»?

Взгляд ее вдруг стал подозрительным.

– Кто вы? – требовательно спросила она.

– Не суть важно. Я пришел предупредить. А это доказывает, что я ваш друг. Нравлюсь я вам в качестве друга?

Она не отводила от меня взгляда.

– Продолжайте.

– Вы выглядите достаточно сообразительной женщиной, – я сбросил пепел на ветхий ковер. – Незачем объяснять подробности. Гомес в ярости. Он скоро будет здесь и устроит большую заваруху.

– Откуда вы это знаете?

– У меня свои люди, и они доставляют мне информацию, – небрежно заметил я.

– Думаю, мне нужно найти кого-нибудь, кто бы поговорил с вами, – сухо ответила она, поворачиваясь к двери.

Я схватил ее за запястье, заставив повернуться на каблуках. Ее кожа была потной и дряблой, так что я невольно ослабил хватку.

– Ни к чему! Неужели до тебя не дошло? Если ты не последуешь моему совету, то здорово пожалеешь. Время не терпит. Гомес со своей бандой ворвется сюда с минуты на минуту. Ты должна заставить клиентов и девушек покинуть это заведение!

Она растерянно уставилась на меня.

– Подождите! – наконец сказала она и вышла.

Я последовал за ней и увидел, что она зашла в номер в конце коридора. Я пошел туда же и оказался в комфортабельном кабинете. Она безуспешно пыталась дозвониться до кого-то по телефону, но аппарат, естественно, не работал. Здесь уже она испугалась по-настоящему.

– Не тратьте время! – сказал я. – Действуйте!

Она оттолкнула меня и выбежала из кабинета. Я слышал топот ее ног на лестнице и молниеносно последовал за ней. Она оглянулась.

– Убирайтесь! – прошипела она. – Поднимитесь наверх, забавляйтесь с девушками, если хотите, но прекратите преследовать меня!

Я кивнул.

– Прекрасно! – Я направился в центральный холл и вышел наружу.

Лавируя между бунгало, к зданию приближались две большие машины. Они остановились, из них выскочили люди. Я решил, что самое время подать сигнал. Вытащив револьвер, я выстрелил три раза, целясь поверх голов нападающих. Потом быстро закрыл дверь и задвинул засов. Спрятав револьвер, я вернулся в танцевальный зал.

Хоскисс и я укрылись за стойкой бара. Рыжая девица осталась с нами, а кубинца-бармена мы решительно выпроводили, ибо его общество нам не очень нравилось.

Хоскисс рассказывал рыжеволосой о своих армейских приключениях. Это было достаточно занимательно, но девица его не слушала. Она съежилась под стойкой, обняв колени руками, и лицо ее было перекошено от страха.

Пули свистели в воздухе, слышался сухой треск выстрелов.

– Это напоминает мне случай, когда я оказался отрезанным от своих людей при форсировании Рейна, – сказал Хоскисс. – Я забился в какую-то лисью нору, а немцы начали обстреливать мою позицию из пушек. Я даже не имел виски, чтобы поддерживать в себе боевой дух, и мне было очень страшно.

– Не может быть! Такой большой мальчик и испугался?

Взяв бутылку с виски, он отхлебнул приличную порцию.

– Не рассказывай мне сказки! – сказал он. – Я уверен, ты тоже боишься!

Я вырвал у него бутылку и сделал большой глоток. Совсем рядом с нами начал стрелять автомат Томпсона. Шум был будь здоров. Рыжая девица закричала и вцепилась в Хоскисса.

– Я весьма доволен, что ты пригласил меня сюда, – заявил он. – А вот этой бедняжке почему-то не нравится этот спектакль. – Он шутливо обнял ее, подмигивая поверх ее головы.

– Надеюсь, эта стойка достаточно прочная, – сказал я, постучав по поверхности пальцем.

– Я чувствую себя в безопасности, – заявил Хоскисс. – Только не делай намеков в отношении моей нравственности.

– Я хочу домой, – простонала девица. Это были ее первые слова с тех пор, как поднялась стрельба.

– На твоем месте я бы немного повременил, беби, – любезно посоветовал Хоскисс. – Снаружи вредный воздух. Я буду огорчен, если в твоих штанишках появится дырочка. Да и что я буду делать без тебя?

Я дополз до края стойки и осторожно выглянул. Площадка для танцев была пуста, музыканты спрятались за пианино. Лицо негра посерело, он закрыл глаза, сжимая барабанные палочки и пытаясь забиться поглубже под пианино.

Две девушки опрокинули столик и спрятались за ним. Я мог видеть только их ножки, обтянутые нейлоном. В другом конце зала, у стены, сидели мужчина и девушка. Девушка была почти без сознания от страха. Мужчина курил. Его лицо в багровых пятнах было совершенно бесстрастным. Он безостановочно повторял:

– Ах, черт тебя побери! Ах, черт тебя побери!..

Других клиентов и девушек не было видно. Вероятно, они прятались в соседних комнатах. Стрельба не прекращалась. Со стороны защищающихся стрелял только автомат.

– Эти парни никудышные стрелки, – заметил я.

– Тем лучше! У нас достаточно времени! – Хоскисс еще раз приложился к бутылке. – Хочешь, чтобы я позвал на помощь своих парней?

– Рано. Но лучше, если ты не будешь так налегать на виски. Скоро тебе понадобятся твои мужество и хладнокровие.

– Я всегда хладнокровен, – со смехом ответил Хоскисс, – что до мужества… этим я как раз и занимаюсь.

Я попытался по звуку выстрелов определить, откуда стреляет автомат. Это было почти рядом, но я никак не мог засечь стрелка. На животе я пополз вперед. Мои голова и плечи уже были видны из-за укрытия.

– Этот орел надеется, что его наградят орденом «Пурпурное сердце», – заметил Хоскисс. – Что ж, для него реальнее очутиться в могиле.

Я вертел головой во все стороны и наконец увидел стрелка. Он стоял на коленях перед окном и время от времени стрелял сквозь ставни. Он был среднего роста, с довольно приличной плешью на голове и большими очками на носу.

– Ну как, плешивый? – крикнул я. – Ты воображаешь себя снайпером?

Он подпрыгнул от неожиданности и направил автомат на меня. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я быстро юркнул за стойку. Девица вскрикнула.

– Чего ты испугалась? – спросил Хоскисс.

– Там немолодой тип упражняется в стрельбе. Он даже не прицеливается. Может быть, я тоже внесу свою лепту в защиту? Воевать так воевать.

– К чему торопиться? – сказал Хоскисс. – Я и моя маленькая подружка находим представление замечательным. Не правда ли, беби?

И уж тут рыжая показала себя. Ее ответ был краток и немногословен, но точно выражал ее реакцию на шутку Хоскисса.

– Хотелось бы знать, откуда ты выкопала эти мерзкие слова? – возмущенно сказал Хоскисс. – Когда я был в твоем возрасте…

Девица посоветовала ему убираться к дьяволу, найдя для этого и соответствующие эпитеты, если он не так понял. Было забавно видеть, как покраснел такой крепкий орешек, каким казался Хоскисс. Вновь застрочил автомат. Раздалась ответная очередь, и над нашими головами вдребезги разлетелась шеренга бутылок, проливая дождь из алкогольных напитков и битого стекла. Девица выкупалась в джине, брюки Хоскисса стали мокрыми от виски, что же касается меня, то щеку порезал осколок стекла, но я остался сухим.

– Теперь ее будет приятно поцеловать, – заметил я, обращаясь к Хоскиссу.

– Ненавижу джин, – со злостью ответил он, глядя на девицу. – Неужели она не могла облиться виски?

– Ну, в конце концов, всегда можно пососать свои штаны, – утешил я его. – Может быть, это даже станет новой модой.

Девица опять завопила. Хоскисс оттолкнул ее.

– Ты мне больше не нравишься. Воняешь джином!

Снова ожил автомат. Я рискнул выглянуть из укрытия. Негр завращал белками глаз, увидев меня. Позади опрокинутого стола пара ног в нейлоновых чулках замерла, как у восковых манекенов. Краснолицый мужчина с яростью смотрел на вдребезги разбитые ставни. Судя по всему, он был мертвецки пьян. Внезапно он встал и, шатаясь, подошел к окну. Очередь нападающих положила конец его безрассудству. Веер пуль, как тряпичную куклу, откинул его на пол. Кровь запятнала чисто вымытый пол.