Однако эти слова преследуют меня весь день. Пока работаю, пока обедаю в знакомом ресторане, пока еду еще на одну внеплановую встречу. И вечером, когда мы встречаемся у Эли дома, я смотрю на нее, а вижу рыжую. Целую, а в памяти звенит «девственница». Даже когда устраиваюсь между стройных ног, все равно мысли заняты рыжим чудовищем.

— Останешься на ночь? — спрашивает Эля чуть позже, когда мы лежим на шелковых простынях и переводим дыхание. Ласково трется кончиком носа о мою щеку.

Тащится за город лень, в городскую квартиру нет никакого желания возвращаться, потому что снова вспомню «девственницу», поэтому решаю провести ночь у нее.

— Почему бы и нет, — жму плечами, притягиваю ее к себе ближе и касаюсь губами волос. Шелк цвета горького шоколада.

Она удовлетворенно жмурится и целует в шею, игриво прикусывая. Намек на то, что будет продолжение.

— Ты сегодня так напряжен, — устраивается у меня на груди и аккуратно водит наманикюренным пальчиком, выписывая непонятный рисунок. Ее гибкое обнаженное тело, прижимается к моему. Тепло, хорошо, спокойно… если не обращать внимания на непонятный гул за грудиной, — много работы?

— Да, — вру, не моргнув глазом, — полный завал. Такой клиент проблемный попался, ума не приложу, как от него избавиться.

— Я уверена, ты справишься.

Я тоже уверен… Вроде бы…

Может, если ночь переждать, то все наладится? Из памяти выветрятся нелепые слова и аромат дешевеньких духов? Еж этот дурацкий померкнет и не будет в воспоминаниях таращиться на меня.

Я очень на это рассчитываю. Потому что вот такое… вообще мне на хрен не нужно. Когда мысли о беспечной девке отвлекают оттого, что по‑настоящему важно, от работы, постоянных отношений, от самого себя.

— Завтра днем у меня свободный час. Пообедаем?

— Конечно, — лениво киваю в ответ на ее слова.

— Я позвоню, перед тем как приехать к тебе. Уточню, сможешь ли.

Она идеальна. То, что нужно для размеренной жизни. Крепкий тыл, такт, понимание. Ум, красота, манеры, как у королевы. Надо брать.

Почему‑то именно в этот момент, я принимаю решение, что мне пора жениться, и лучше Эли на эту роль никого не найти. Мы уже пару лет вместе, она доказала, что достойна носить мою фамилию. Так чего откладывать? Завтра на обеде сделаю предложение и дело с концом.

Дожидаюсь, когда она заснет и пишу своей помощнице. Поручаю ей отправиться с утра в ювелирный и купить кольцо. Дорогое, изысканное, статусное. Такое которое подойдет моей невесте. Деньги значения не имеют.

Эля приезжает ровно к тому времени, на которое мы с ней договариваемся. В черном брючном костюме она похожа на пантеру. Гибкую, величественную, хищную. Шагает рядом со мной, взгляд уверенный, горды, спокойный. Никакого неконтролируемого пламени и вспышек, все ровно, все как надо.

Заставляю себя любоваться ею, подмечаю все плюсы: идеально очерченные, ровные губы, прямой аристократичный нос, изящный овал подбородка. Движения мягкие, размеренные. Благородные духи истинной леди. Она ведет себя как женщина, прекрасно знающая себе цену. И цена эта запредельно высока. Я сам такую выбирал и на дешевку не согласен.

Она совершенна.

Но именно сегодня мне чего‑то не хватает в этом совершенстве.

…Взглядов. Чтобы остро, исподлобья, едва сдерживая безалаберный ураган.

…Движений не хватает. Взбалмошных, экспрессивных.

…И волос. Ярких, как непокорное пламя, непослушных, торчащих беспорядочной копной.

…И дурацкого химозного запаха цветов.

Я твердо решил сделать Эле предложение и знаю, что она не откажется, но постоянно думаю о том, нашла ли рыжая ведьма свою сумку в клубе, добралась ли до дома, получила ли заслуженных пиздюлей от матери. И как ее все‑таки зовут. Неутихающий интерес напрягает, потому что в моей жизни все строго, размерено и без такого барахла. Но тем не менее барахло прочно засело у меня в голове.

Я объясняю это тем, что меня раздражает беспорядок и я испытываю дикую потребность все переделать, перекроить под себя. Прогнуть по‑своему. Да я чертов маньяк, педант и перфекционист.

— Какие планы на вечер? — интересуется Эля, когда мы с ней остаемся наедине в большом лифте.

Смотрит на меня пристально, с намеком на сдержанный призыв. А я внезапно думаю о том, согласится ли она раздвинуть ноги прямо здесь в лифте, чтобы эмоции зашкаливали от безумства и адреналина?

Не согласится, да и я не идиот чтобы такой херней страдать. К черту адреналин.

— В семь последняя встреча и я свободен.

Поднимает одну бровь, ожидая продолжения.

— Как насчет ресторана? Бельвью? — я выбираю лучшее место, — в девять?

— С удовольствием. А сейчас куда?

— Туда, где обслуживают быстро и качественно. У меня не так много времени.

— Я знаю отличное место, — тут же подхватывает она. И я уверен, что место действительно отменное. С хорошей кузней, отутюженной обстановкой и учтивым персоналом. Эля говна не посоветует.

— Сегодня без водителя?

— Я еще не настолько обленился, — криво усмехаюсь и поправляю галстук. — В состоянии сам сгонять на обед.

Водитель обычно нужен, когда планировалось несколько встреч, и в дороге я должен был работать.

Двери распахиваются, и мы выходим в просторный холл. Ее теплая ладонь едва уловимо лежит на сгибе моего локтя. И я снова раздражаюсь оттого, что практически не чувствую ее.

Мы выходим на парковку и еще издалека я подмечаю бежевую бумажку, прижатую дворниками к лобовому стеклу. Но чем ближе подхожу, тем яснее видно, что это не просто сложенный листок, а конверт.

— Это что? — интересуется Эля, указывая взглядом странный артефакт.

— Понятия не имею. Очередная убогая реклама, — я распахиваю перед ней дверь, помогаю сесть внутрь, а потом иду к месту водителя, на ходу выдергивая из‑под дворника конверт. В нем что‑то звенит. На ощупь — монеты.

Первый порыв — выбросить все в мусорку, но меня сбивает звонок от Артура. Я жму кнопку ответить и на автомате засовываю конверт в карман пиджака, тут же о нем забывая.

Только приехав на обед, я понимаю, что забыл главное — кольцо. Исполнительная помощница с самого утра выложила передо мной коробочку с золотой цацкой и счет за нее. Счет не впечатлил, цацка тоже, но Эле должно было понравиться. И понравилось бы, если бы я его с собой взял.

Так что предложение пришлось отложить до лучших времен. До вечера. Так даже лучше. Не надо торопиться и делать это впопыхах.

Мы спокойно обедаем, обсуждаем последние новости, потом я отвожу ее на работу, а сам возвращаюсь в офис и тут же с головой погружаюсь в дела. Сосредотачиваюсь на главном, а все ненужное и малозначимое остается за пределами моей видимости.

Последняя встреча заканчивается чуть раньше, чем я ожидал, поэтому перед тем, как уйти, еще раз проверяю почту, делаю пометки относительно дел на завтра, настраиваюсь на томный вечер. В какой‑то момент сую руку в карман и недоуменно хмурюсь, нащупав там что‑то инородное.

Это оказывается бежевый потрёпанный конверт, который сегодня нашел под дворниками. Совсем о нем забыл.

Небрежно кручу его в руках, рассматривая со всех сторон. Явно самодельный. Кто‑то не поленился выкроить его из листа цветной бумаги и криво склеить.

Мне не интересен ни адресат, ни содержимое, но звон монет внутри почему‑то привлекает мое внимание и вместо того, чтобы отправить конверт туда, где ему самое место — в мусорное ведро, я срываю край и вытряхиваю его содержимое на стол.

Монеты по пять, десять рублей. Одна из них проворно катится к краю стола, но я успеваю остановить падение, прихлопнув ее ладонью. На автомате пересчитываю. Почти двести рублей.

И что это?

Заглядываю в конверт в поисках ответов и обнаруживаю квадратный лист из канцелярского набора. Первое же слово, которое я на нем вижу, вводит меня в состояние легкого ступора.