— Черт возьми, Дэвид, как ты вовремя! — воскликнул Хезелтайн, словно они расстались вчера, а не десять лет назад.

Он пошел навстречу, расставив руки для объятия, но Кардосо ограничился рукопожатием.

— Когда мне доложили, что прибыл человек, приглашенный полковником, я и подумать не мог, что это ты! Ну, старый лис знал, кого вызвать в трудную минуту! Нам не хватало именно тебя.

— Я не мог приехать раньше, — сказал майор, слегка устыдившись, что за год не выбрал времени для ответа на письмо.

— Все начнется завтра. У тебя есть сутки, чтобы приготовиться. Днем из Тумбстона прибывают гости, а вечером садимся играть.

«Играть?» — озадаченно подумал Кардосо.

А Хезелтайн подвел его к столу, на котором россыпью пестрели карты.

— Накалываю рубашки. Ты же знаешь, я всегда очень основательно готовлюсь. И все делаю сам. Ну-ну, не строй такую кислую мину! Твоя роль остается неизменной — ты играешь в полную силу, умеренно рискуешь и заставляешь гостей терять голову. А ближе к полночи, когда они созреют, за стол сядем мы с полковником.

— Что за гости? — спросил майор.

— Миллионеры из Калифорнии. Биржевые спекулянты. Полковник собирается впарить им все заброшенные шахты. Я вел с ними переговоры чуть ли не полгода. Безуспешно. Думал уже бросить эту комбинацию, но вдруг узнал, что все трое — отчаянные игроки. Ну, и подослал к ним своего человека с хорошо подвешенным языком. Когда биржевики узнали, как у нас тут играют, они сами меня отыскали и начали предлагать варианты сделки. — Хезелтайн с довольной улыбкой сгреб карты и стал ловко тасовать их, пуская непрерывным потоком из руки в руку. — А я уже был наготове. И как бы невзначай вспомнил, что мелкие шахты часто меняют владельцев, потому что те проигрывают их. Уж такой у нас азартный народец подобрался. Теперь понимаешь, какие у них замыслы? Наличность-то они с собой везут, и немалую. Но рассчитывают больше выиграть. Да только у нас с тобой немного другой расчет, верно?

«Да, у меня был немного другой расчет», — подумал Кардосо. У него еще оставалась надежда, что командир просто не посвящает Хезелтайна в свои планы.

— Мне надо поговорить с полковником, — сказал он.

Наверно, Хезелтайн уловил что-то такое в его голосе, от чего сразу потускнел, и карты высыпались из рук.

— Извини, Дэвид. Я не сообразил, что ты с дороги. Тебе надо отдохнуть, а я — с места в карьер… Сейчас тебя проводят в отель. Сам понимаешь, о нашем знакомстве никто не должен знать. Старик тебя найдет сам.

— Когда?

— Когда ему будет удобно. Сейчас он на вилле. Гостям обещана облава на пуму.

— Я должен кое-что ему сообщить. Это срочно. И важно.

Хезелтайн снова принялся тасовать карты, и на этот раз движения его были безошибочными.

— Не знаю, когда он вернется, но в любом случае старик будет здесь завтра днем, чтобы встретить гостей. Я подумаю, как бы вам встретиться незаметно для чужих глаз.

— Вилла… Это далеко?

— Не думаешь ли ты, что я позволю тебе поехать туда в одиночку? Дэвид, ты нам нужен живым и здоровым и с неповрежденным скальпом. Отправляйся в «Амбассадор». И, кстати, не играй там ни с кем. Не раскрывай свои таланты раньше времени. А утром к тебе придет человек от меня. Принесет деньги для большой игры.

— Не надо денег, — сказал майор.

— Ставки будут большими. Очень большими. Ты должен продержаться в игре как можно дольше. Все, что выиграешь, — твое. Что проиграешь — спишем. Но я в тебе уверен.

— Напрасно, — сказал майор. — Сейчас я и сам в себе не уверен. Жаль, что не удалось повидать полковника. Если мы с ним разминемся, передай ему… Впрочем, я сам расскажу.

— Постой, Дэвид. Как это понимать? Ты не играешь?

— Нет. Не играю, — сказал Кардосо.

— А если тебя попросит сам полковник?

— Не думаю, что он станет это делать. Прощай.

Чтобы разгадать секрет воровских потайных ходов, Илье Остерману пришлось вспомнить опыт жизни в Нью-Йорке, а затем использовать свои познания в математике. Были они не слишком обширными, но уж складывать и вычитать он умел. Пройдясь несколько раз по коридору и сосчитав шаги от двери до двери и от стены до стены, он быстро обнаружил, что между двумя соседними номерами помещалась еще одна, весьма узенькая, комната, не имеющая выхода в коридор. Зато она имела неприметную дверь со стороны наружной галереи.

Илья вернулся в номер и обследовал стену, примыкающую к промежуточному помещению. Для этого ему пришлось отодвинуть длинную вешалку, заменявшую платяной шкаф. Как и следовало ожидать, одна из декоративных панелей оказалась подвижной и немного болталась в пазах. Сдвинуть ее Илья не смог, и это естественно — ведь с другой стороны она крепилась засовом. Этот засов будет бесшумно вынут ночью, когда постояльцы крепко спят. Панель так же бесшумно откатится в сторону, из проема вытянется чья-то ловкая рука и начнет шарить по карманам одежды, висящей тут, у стены. Трюк бесхитростный, но эффективный. В Нью-Йорке такие дома назывались «панельными», и строились они, как правило, под бордели, а не под гостиницы.

Обдумывая, как можно использовать свое открытие, Илья услышал стук в дверь. Он едва успел поставить вешалку на место, как в номер вошла горничная в довольно смелом платье. Глядя на ее кружевную блузку с глубоким вырезом, Остерман подумал, что между гостиницей и борделем не так уж и много различий.

— Меня зовут Линда, — сказала она, проходя в ванную. — Какую воду вы предпочитаете, горячую или освежающую? Через десять минут ванна будет готова.

— Освежающая — значит, холодная? — уточнил он.

— Нет. Это значит, что она стоит два доллара. А горячая — пять. А если вам нужна помощница, это будет стоить еще пять долларов.

— Помощница — это вы?

— Я закончила медицинские курсы и умею вправлять суставы, — деловито сказала она и, вынув заколку, рассыпала темно-русые волосы по плечам. — Обычно те, кто прибывает к нам верхом, срочно нуждаются в моей помощи.

— О да, — сказал Илья. — Мои суставы просто изнывают от усталости.

«И от нетерпения», — чуть не добавил он, глядя, как она наклоняется над ванной и протирает краны.

Прикрыв за ней дверь, он вернулся к вешалке и надежно заклинил сдвижную панель, загнав в щель нож. «А вот теперь можно и ванну принять, — подумал он. — За десять долларов. А то и за двадцать».

Оказалось — за тридцать. После столь интенсивных процедур у него уже не было ни малейшего желания следовать своим прежним планам. Еще час назад он намеревался обойти соседние бордели, нигде особо не задерживаясь, пока не найдет самый роскошный. Там он рассчитывал оставить примерно сотню долларов, чтобы заслужить расположение хозяйки и откровенность девушек. Но после страстной и умелой Линды на такие экскурсии у него просто не осталось сил. Поэтому Остерман повалялся еще немного в постели, а потом отправился бродить по отелю.

Ушел он недалеко. В холле обнаружилась компания картежников. Юрист из Арканзаса, инженер-медеплавильщик из Техаса и редактор местной газеты резались по маленькой в «двадцать одно» и охотно приняли в круг бизнесмена из Колорадо. Игра не требовала умственных усилий и не мешала беседе. Скоро Илья уже знал почти все о городской жизни.

Да, город прямо-таки купался в деньгах, но откуда брались эти потоки? Исток золотой реки следовало искать в руднике и многочисленных мелких шахтах, разбросанных среди холмов. Шахтеры получали по доллару в день, а то и по два. Столько же зарабатывали охранники и возчики, а механики, десятники и мастера — еще больше. Все эти работяги исправно посещали питейные заведения, культурно отдыхали за карточным столом, да и с девушками были не прочь развлечься — хотя бы раз в неделю. Салуны и палатки проституток располагались там же, на рабочих окраинах. Пролетариям не нужно было тратить драгоценное время, чтобы подниматься в центр. Сюда отправлялись другие — сутенеры, мелкие шулера, торгаши.