На следующее утро пятеро юных детективов встретились возле дома номер один.

— Ну? — с воодушевлением спросил Темыч у Олега и Женьки. — Извели?

— Смотря кого ты имеешь в виду, — смущенно откликнулся Женька.

— Капитана — не знаю, а вот предка моего точно почти извели, — уточнил Олег.

— Он до сих пор злой, — сказал Женька.

Утром Борис Олегович и впрямь пребывал в отвратительном расположении духа. И, несмотря на спешку (ему надо было зачем-то попасть к себе в офис раньше обычного, устроил форменный допрос с пристрастием. Борис Олегович никак не хотел верить, что «двум балбесам действительно пришло в голову среди ночи поливать цветы». Хорошо еще Нина Ивановна вспомнила, что и впрямь давно уже цветами не занималась. После этого Борис Олегович немного смягчился, но все же никак не мог уразуметь, зачем нужно было лить воду на него. Тут Женька честно ему ответил, что испугался. Бориса Олеговича это почему-то до глубины души оскорбило. Он начал кричать, что имеет право в любое время дня и ночи ходить по своей собственной квартире, и при этом его никто не должен бояться. А он, Беляев-старший, в свою очередь, должен быть совершенно уверен, что на него не нападут в темноте из-за угла. На этом, к счастью для ребят, родители отбыли на работу…

— И что у вас там случилось? — были очень заинтригованы Тема, Катя и Таня.

Олег и Женька, неспешно двигаясь по направлению к школе, рассказали о ночных приключениях.

— В общем, время провели не зря, — усмехнулась Катя. — Если так дальше пойдет, скоро твои, Олег, предки совсем тронутся.

— Да они вроде уже и так почти, — отметил с очаровательной улыбкой Женька.

— Ты уж лучше молчи, — покосился на него Олег. — Поднял панику: «Капитан! Петр Кириллович!»

— А зачем твой отец простыню на себя нацепил? — не чувствовал за собой особенной вины старый друг. — А у меня еще свеча в руке. И остальная комната темная. Знаешь, как страшно.

— А почему ему в простыню не завернуться, если он, например, замерз, — не убеждала Олега позиция Женьки.

— Замерз, замерз, — осуждающе проговорил тот. — Я как его увидал, у меня чуть сердце из груди не выскочило.

— Думать иногда надо, — проворчал Олег.

— А сам? — уставился на него Женька. — Стоит в коридоре и своего предка продолжает кропить из пульверизатора. И маму тоже.

Слушая их спор, трое остальных юных детективов надрывались от смеха. Каждый из них достаточно четко себе представлял, как разворачивались события.

— Чем смеяться, лучше послушайте, что мы сейчас обнаружили с Женькой, — резко перешел Олег к самому главному.

— Петра Кирилловича? — осведомилась с издевкой Катя.

— Нет, — продолжал серьезно Олег. — Нитка на двери у Македонских отлипла.

— Как? — разом забыли о шуточках Тема, Катя и Таня.

— Обыкновенно! — выкрикнул Женька. — Мы с Олегом поднялись перед встречей с вами, нитка на двери болтается, а от косяка отлепилась.

— Кто там у вас отлепился, мальчики — девочки? — заступила пятерым друзьям дорогу Моя Длина.

Моей Длиной одноклассники называли пухлую блондинку Машу Школьникову. Она уже три года была безумно влюблена в Андрея Станиславовича. И старалась в те дни, когда в расписании стояла история, одеваться особенно экстравагантно. Дошло до того, что однажды она пришла в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась.

— Ну, ты, Машка, даешь! — вырвалось тогда у непосредственного Пашкова. — Все прямо наружу!

— Много ты понимаешь! — подбоченилась Школьникова. — Это просто теперь моя длина и мой стиль.

С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Машке. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать.

— Так кто у вас там отлепился? — повторила вопрос Моя Длина.

— Неважно, — мрачно ответил Темыч,

— Ясненько, ясненько, — покачала головой Школьникова. — Темка злой, значит, Катька внимания обращает мало.

— Не твое дело, — стал разом похож на злобного ежика Тема.

— Мое — не мое, а факт остается фактом, — продолжала Моя Длина.

Темыч отвернулся и стал делать вид, будто высматривает, не появились ли во дворе одноклассники. Катя и Таня тем временем с большим интересом разглядывали Мою Длину. На ней было платье болотного цвета. Декольте просто ошеломляло. Кроме того, кончики светлых волос Моя Длина выкрасила в ярко-зеленый цвет.

— Шикарно, да? — очень польстило Школьниковой внимание девочек.

Предоставляя возможность получше себя рассмотреть, она сделала не то, чтобы слишком изящный, но достаточно резкий пируэт. Катю и Таню обдало парфюмерным запахом.

— Цветы видали какие Андрею купила? — с гордостью потрясла огромным букетом алых роз Моя Длина.

Катя и Таня украдкой переглянулись. Похоже, несмотря на крепнущие отношения Андрея с математичкой Светланой, Школьникова надежды не теряла.

— Кстати, — поморщилась Школьникова. — Андрей целых два месяца со Светланой прокантовался на юге.

— Отлично! Скоро на свадьбе у них погуляем! — искренне обрадовался Женька.

— Одного ты не понимаешь, — процедила сквозь зубы Моя Длина. — Светлана вечно в делах, а Андрею забота нужна. Она ему настоящий дом никогда не создаст.

— Зато эта создаст со своим декольте, — отойдя чуть в сторону, прошептала Катя на ухо Тане.

— Секреты-секретики! Детективы-детективчики! — радостно причалил к ребятам Лешка Пашков. — Как? Расследуете уже чего-нибудь?

— И не думаем даже! — в ужасе замахали руками пятеро друзей.

— Ну, да, конечно, — понимающе кивнул Лешка. — Мы же недавно виделись.

— Вот именно, — подтвердил Олег.

— Машка-а! — выдохнул восхищенно Пашков.

— Привет, ребенок, — небрежно отреагировала на его восторги Моя Длина.

Лешка продолжал завороженно ее разглядывать. Он набирался сил и решимости, чтобы куда-нибудь пригласить Школьникову после уроков. Не успел он, однако, собраться с мыслями, как на горизонте возник Марат Ахметов. За лето он вырос и, кажется, еще сильней накачался. Мышцы так и играли под фирменной майкой.

— Ба-алдею от атлетических мужиков, — сказала Моя Длина и, усиленно распространяя резкие парфюмерные ароматы, двинулась навстречу Ахметову. — Мара-атик! Как отдохнул? Небось, на Кипре были? — донеслось уже издали до пятерых друзей и Лешки.

Впрочем, до Лешки вряд ли что-нибудь доносилось. Он застыл с широко разинутым ртом. Вид его сильно приободрил Темыча.

— Не расстраивайся, — положил он ласково руку на Лешкино плечо. — Бывает.

— Осточертел мне этот Марат со своим папой-насильником, — угрюмо ответил Лешка.

Друзья рассмеялись. С насильником история была давняя. Еще со времен пятого «В». Андрей Станиславович им вручил тогда очередную анкету одного из входивших в моду социологических опросов. И вот в графе «место работы отца» Марат Ахметов, у которого всегда лучше всего шли дела с физкультурой и много хуже с орфографией, написал, что папа его работает «насильником». Чуть позже недоразумение выяснилось. Предок Ахметова на самом деле оказался носильщиком. За минувшие с этого случая годы он сделал какую-то не совсем понятную, но головокружительную карьеру. С вокзалом, кажется, было давно покончено. Отныне Ахметов-старший разъезжал по кварталу за рулем собственного джипа «Паджеро».

— Гляди, Лешка, и не унывай, — посмотрев туда, где Моя Длина беседовала с Маратом, сказал Олег,

Как раз в этот момент туда подошли с другого конца Портняжного Андрей Станиславович и Светлана Сергеевна.

— Андрей Станиславович! — кинулась к классному руководителю Моя Длина.

Марат Ахметов остался ровно в том же состоянии тяжелого недоумения, что и недавно Лешка.

— Нормальный ход! — разом повеселел Пашков. — Бежим к классному!

Но пятеро друзей и без того уже устремились навстречу Андрею, Они поспели как раз к тому моменту, когда Моя Длина, тесня учителя пышными формами, вручала букет.