— Что мне делать с лошадью? — спросил шевалье. — По-моему, она принадлежит кому-то из ваших слуг.

— Оставьте ее себе, на память о нынешнем дне.

Пардальян покачал головой, привязал лошадь к коновязи и ответил:

— Нет, сударыня. Я беден, у меня нет ни дома, ни конюшни. Один конь у меня уже есть, а второго я не смогу прокормить. Так что, сударыня, позвольте откланяться…

— Я вас не задерживаю, — ответила Фауста. — Прощайте, шевалье де Пардальян! Бог отблагодарит вас…

Пардальян поклонился, а Фауста исчезла за дверью. Пардальян вздохнул с облегчением.

— Мне все время казалось, что она вот-вот на меня набросится! — пробормотал шевалье. — Что-то я стал очень подозрителен… Я же ей сегодня жизнь спас, так зачем ей убивать меня? Я, конечно, был с ней не очень-то вежлив… но я и не придворный щеголь!

Пардальян неторопливо брел по берегу Сены и вскоре оказался рядом с мостом Нотр-Дам. Оказался он там как раз в тот момент, когда офицер расставлял на подступах к мосту своих солдат. Шевалье заметил, что мост перегораживают цепями.

— Это еще что такое? — удивился шевалье. — Хотел бы я знать, что тут творится…

Он свернул налево и оказался на улице Жюиври, где увидел, что и с этой стороны мост Нотр-Дам тщательно охраняют. Пардальяну, правда, не пришло в голову, что ловят именно его. Но солдаты, что несли охрану, были в мундирах с гербом Лотарингского дома, и шевалье резонно решил, что с вояками Гиза ему лучше не связываться.

«Ничего страшного, пойду к Университету через Малый мост», — подумал шевалье.

Но и Малый мост уже был перекрыт цепями.

— Черт! — выругался Пардальян. — Не хотелось бы весь день проторчать в Ситэ… Мне нужно попытаться отыскать господина Моревера — чего доброго, он расстроится, что наша встреча не состоялась…

Читатель, конечно же, уже понял: Пардальян даже не подозревал, что вся эта сила стянута в Ситэ исключительно ради поимки его самого. Даже если предположить, что герцог де Гиз каким-то образом узнал о возвращении Пардальяна в Париж, как он мог догадаться, что шевалье отправится именно в Ситэ?

Единственное, что волновало Пардальяна, так это потерянное зря время. Он попробовал пройти через мост Менял, потом через мост Сен-Мишель, но и там уже стояла охрана. Оставался еще мост Коломб да Новый мост, весь в строительных лесах. Покрутившись вокруг них, Пардальян понял, что заперт на острове Ситэ.

Ему пришло в голову перебраться через Сену вплавь или на лодке, украв ее на набережной. Но когда Пардальян вышел на берег реки (как раз в том месте, где недавно дрались на дуэли Лартиг и Моревер), он обнаружил, что вдоль берега, от моста Нотр-Дам до моста Менял, цепью выстроились солдаты.

Патрули начали улицу за улицей прочесывать Ситэ. Шевалье понял, что его могут узнать. Похоже, началась какая-то облава. Горожане бежали по улицам, скрывались в домах, торговцы спешили закрыть лавки. На улице Каландр Пардальян заметил старьевщика, который запирал ставни.

— Давайте я вам помогу, — предложил шевалье старику-торговцу.

Благодарный старьевщик с удовольствием побеседовал с любезным незнакомцем.

— Слыхали, сударь? Кого-то ловят… — сказал он. — Слава Богу, нас защищает Католическая Лига и герцог де Гиз — он разделается и с Валуа, и с еретиками… Да вот только никакого покоя, то погоня, то стрельба… У моей жены от этого опять голова разболелась…

— Стало быть, вы не знаете, кого ловят… — разочаровано протянул Пардальян. — И почему войска герцога (да сохранит его Господь!) заполонили весь остров?

— Наверное, за каким-нибудь гугенотом гоняются… а еще говорят, что господин герцог не в ладах с парламентом…

— Тогда понятно… ну, до свидания, друг мой!

— Спасибо вам, сударь… Смотрите-ка, солдаты уже по домам пошли — видно, с обысками…

И старьевщик поспешно удалился. Он изрядно перепугался, и было от чего — люди герцога Гиза, являясь с обысками, обычно любили поживиться за счет парижских обывателей.

Однако испугались далеко не все. Самые храбрые из зевак, которых всегда хватает на любой улице, группками следовали за солдатами — многим хотелось посмотреть, как поймают и повесят гугенота. Следом потянулись и какие-то темные личности, которые охотно помогали обыскивать дома, а заодно прихватывали вещи подороже, не брезгуя также продуктами и вином.

Пардальян затесался в толпу, стараясь остаться незамеченным, и вдруг услышал собственное имя. Шевалье подошел поближе и увидел какого-то офицера, отдававшего распоряжения солдатам. Пардальяна взяла оторопь. Значит, люди Гиза искали его! Это ради него в Ситэ согнали целую армию!

Жан огляделся по сторонам: впереди него брела кучка любопытных, останавливаясь у тех домов, где проводили обыски; позади также шагали солдаты и немало зевак; слева сплошной стеной стояли дома; справа простирался болотистый, поросший травой пустырь, на краю которого красовались строения Нового Рынка. А посреди пустыря виднелось какое-то здание, судя по наглухо закрытым окнам — давно заброшенное.

Но Пардальян с радостью заметил, что входная дверь была приоткрыта. Он спокойно свернул в сторону и направился к одиноко стоявшему дому. Пардальян изо всех сил старался казаться спокойным и не ускорять шаг, но холодный пот выступил у него на лбу…

— Кажется, я попался! — говорил себе шевалье. — Сам черт меня отсюда не вытащит! Впрочем, была черту охота возиться с таким бедолагой!

Он как раз собирался войти в дом, как вдруг кто-то окликнул его:

— Эй, приятель! Куда тебя понесло? Не ходи туда!

Пардальян не обратил на эти слова никакого внимания, вошел в коридор, аккуратно прикрыл за собой дверь и громко спросил:

— Есть тут кто?

Ответом ему была тишина. Пардальян осторожно двинулся дальше: просторный зал, обставленный тяжелой, добротной мебелью; никаких ковров или безделушек — только огромное распятие на стене.

— Тут, наверное, живет какой-нибудь каноник из Собора Парижской Богоматери, — решил шевалье. — Может, он и не выдаст меня ищейкам Газа — все-таки священнослужитель. Впрочем, будто среди священников нет предателей… Думаю, хозяин сейчас вернется, вышел ненадолго, оставив дверь открытой…

Но приглядевшись повнимательней, шевалье обнаружил, что вся мебель была покрыта толстым слоем пыли. Кое-какие вещи валялись на полу, и в воздухе явственно пахло плесенью.

— Да кто же здесь обитает? — недоумевал Пардальян.

В сердце его закралась тревога. Этот дом почему-то пугал и одновременно притягивал его. Шевалье забыл, что за ним гонятся, забыл, что заперт в Ситэ, забыл, что смерть следует по пятам…

В конце концов он встряхнул головой, стараясь стряхнуть с себя это неожиданное оцепенение, толкнул какую-то дверь и прошел в соседнюю комнату. Здесь было светло, свет проникал через круглое окошко, расположенное высоко, под самым потолком.

— Ох! — облегченно вздохнул шевалье. — В той комнате все ставни закрыты, я чуть не задохнулся! Там, наверное, у каноника была молельня, а здесь, похоже, кабинет…

Но тут взгляд его упал на странную коллекцию, украшавшую «кабинет каноника». Если в большой комнате все стены были голыми, за исключением той, на которой висело распятие, то здесь, напротив, стены были густо увешаны какими-то странными предметами. Пардальян присмотрелся и вздрогнул — он увидел множество пыточных инструментов. Здесь находились и широкие обоюдоострые ножи, какими пользуются мясники, и странные железные болванки, ощетинившиеся гвоздями, и какие-то клещи и кусачки, и прочные веревки с узлами, и многое другое. Все эти отвратительные приспособления также покрывал слой пыли.

На столе в центре комнаты валялись какие-то бумаги. Пардальян подошел поближе и взглянул на документы. Он взял один пергамент, скрепленный печатью парижского прево, и пробежал его глазами: это было постановление о казни. И только тут шевалье понял, что попал в дом парижского палача. Хозяину дома передавали распоряжения прево и суда, а все экспонаты страшной коллекции служили для него рабочими инструментами…