Тем временем паром остановился. Пардальян приближался к берегу, но тут раздались два аркебузных выстрела с правого берега. Одна пуля угодила коню в голову, и благородное животное пошло ко дну.

Шевалье нырнул. Он больше не сомневался: стрелков нанял Моревер, а паромщик был их сообщником. Но Пардальян сумел сохранить хладнокровие. Главное сейчас — это ускользнуть от убийц, а там посмотрим…

Пардальян оставался под водой, пока хватало воздуха в легких. Быстрое течение отнесло его шагов на пятьдесят в сторону. Когда он вынырнул и бросил взгляд на правый берег, то никого там не увидел. Паром спокойно стоял посередине реки, перевозчик вглядывался в волны и, судя по всему, не имел ни малейшего намерения спасать утопающего.

— Ты заплатишь мне, приятель! — пробормотал Пардальян. — И дорого заплатишь за свое предательство…

Шевалье плыл с трудом, мокрая одежда стесняла движения, течение относило его вниз. Но все-таки он понемногу приближался к берегу. Вдруг раздались два выстрела. Пули угодили в воду, подняв фонтанчики совсем рядом с Пардальяном. Тут шевалье охватило бешенство.

Он понял, что должен как можно скорей выбраться на сушу. Жизнь его висела на волоске. Стоит кому-нибудь из невидимых стрелков прицелиться поточней — и Пардальян превратится в покойника. Он неистово заработал руками и ногами, борясь с быстрым течением.

Враги успели перезарядить аркебузы: прогремели следующие два выстрела. К счастью, снова мимо… Шевалье уже чувствовал под ногами дно, еще секунда — и он выбрался на берег. Он побежал в ту сторону, откуда стреляли, но никого там не обнаружил. Обыскав все вокруг, Пардальян удостоверился, что покушавшиеся на его жизнь успели скрыться. Тогда шевалье направился к центру города. Он шел и ворчал:

— Надоело! Сколько можно купаться в ледяной воде?

Он зашел в первую попавшуюся гостиницу, потребовал себе комнату, разделся, согрелся у огня и высушил одежду… Немного отдохнув и подкрепив силы прекрасным вином божанси, известным на всю Францию, Пардальян покинул гостиницу и вернулся на берег.

Пардальян бегом вернулся к паромной переправе. Он уже издалека заметил, что паром находился у левого берега и ждал пассажиров. Пардальян, решив быть терпеливым, уселся на песок.

Через час на той стороне появились два крестьянина с тележкой, запряженной осликом. Тележка, осел и крестьяне разместились на пароме, и тот медленно поплыл к противоположному берегу. Когда паром причалил и крестьяне сошли, Пардальян стремительно прыгнул на него. Паромщик узнал своего давешнего пассажира и задрожал мелкой дрожью.

— Ну-ка, отвези меня на тот берег, — приказал шевалье, — да постарайся поаккуратней, не то заставлю платить за мою утонувшую лошадь.

Лицо паромщика посветлело: он решил, что дворянин ни о чем не догадывается.

— Ах, сударь! — с сожалением воскликнул он. — Уж и сам не знаю, как это случилось… я гак испугался за вас, а тут еще началась стрельба… Но слава Богу, вы живы-здоровы… А тех двух злодеев поймали?

— А откуда ты знаешь, что их было двое?

— Случайно заметил… — смешался паромщик.

— А я вот их даже не видел… мерзавцы удрали…

Паромщик совершенно успокоился и занялся своим делом. А Пардальян с самым равнодушным видом принялся обозревать окрестности. Однако когда паром оказался на середине реки, на том месте, где шевалье с конем упали в воду, пассажир решительно подошел к перевозчику и столкнул того в реку. Впрочем, он придержал несчастного за шиворот — так, чтобы голова коварного паромщика оставалась над водой.

— Пощадите! — взмолился предатель. — Сударь, поскорее вытащите меня, я ведь плавать не умею!

— Не умеешь плавать? Так это просто замечательно!

— Пощадите…

— Мерзавец, ты пытался меня утопить…

— Нет! — простонал обезумевший от страха паромщик.

Пардальян окунул его с головой, а потом извлек на поверхность.

— Признайся, ты сообщник тех, с аркебузами! Тебе заплатили за то, чтобы ты убил меня!

— Нет… нет… я…

Шевалье снова окунул несчастного. Тот прохрипел:

— Пощадите! Я все расскажу…

— Говори…

— Сначала вытащите!

— Еще чего! В воде прекрасно можно разговаривать, особенно когда в тебя не стреляют. Решайся, а то и впрямь утоплю. Ну, считаю до трех! Раз…

— А если я все расскажу?

— Тогда я тебя не убью, честное слово Пардальяна.

— Пардальян… вот-вот… и господин де Моревер назвал это имя.

— Ты знаком с Моревером?

— Да, я уже десять лет состою членом святой Католической Лиги. Господин де Моревер разговаривал со мной вчера и сказал, что один важный гугенот пытался убить великого герцога…

— Гиза, что ли?

— Ну да, сударь! Но ему… то есть вам… это, вроде бы, не удалось. И господин де Моревер, а также другие слуги герцога гонятся за убийцей. Все члены Лиги должны им помогать. Вот я и решил, что утопить вас — вовсе не грех.

— Напротив, грех, и великий грех! — ответил Пардальян, втаскивая перепуганного бедолагу обратно на паром. — Господин де Моревер солгал: я вовсе не гугенот.

— Стало быть, вы — католик?

— Пожалуй, и не католик. Но это сейчас не важно. Куда поехал Моревер? В сторону Орлеана? Не лги, ты же знаешь, что святая церковь лгать запрещает.

Паромщик поколебался, но потом решился:

— Ладно, скажу. Я перевез его на пароме, он ночевал в Божанси, в гостинице «Золотой Лев».

Пардальян вздрогнул.

— Отвези меня обратно!

— В Божанси?

— Да!

Через несколько минут шевалье спрыгнул с парома на берег и бросился на поиски гостиницы «Золотой Лев»;. Он узнал, что она расположена на другом конце города, и бегом помчался туда. Никто не обратил на него внимания — Божанси гудел, как растревоженный улей. То тут, то там собирались группки обывателей, на одежде которых были нашиты белые кресты Лиги. У городских ворот толпились зеваки. Раздавались выкрики, проклятия, ругательства. Что же произошло?

Просто-напросто Божанси достигла весть об убийстве герцога де Гиза. Пардальян понял это по обрывкам разговоров, которые до него доносились.

Наконец он разыскал гостиницу «Золотой Лев» — последний дом по дороге на Шатоден. Там, как и везде в городе, кипели страсти. Пардальян направился прямо к хозяйке. Упитанная матрона горячо убеждала нескольких своих соседей немедленно вооружаться и двигаться на Блуа.

— Сударыня, — заявил Пардальян, — я только что оттуда. Я все знаю о гибели герцога.

Шевалье тут же оказался в центре внимания и поведал собравшимся интереснейшие подробности о смерти Гиза. В заключение он добавил, что ему поручено разыскать некоего дворянина, причастного к злодейству, и старательно описал внешность Моревера. Потрясенная хозяйка воскликнула:

— Да он же был здесь минут пятнадцать назад! Очень спешил! Ах, негодяй, теперь я понимаю, почему он так быстро ускакал.

— Как это произошло?

— К нему явились двое — наверное, сообщники. Что-то сказали, я не расслышала — что, и он бросился вон, вскочил в седло и умчался.

Пардальян понял, что к Мореверу приходили те самые стрелки, которых он нанял. Видимо, Моревер решил передохнуть в Божанси и подумать, как действовать дальше. Но тут ему сообщили, что Пардальян идет за ним по пятам — несмотря на все ухищрения, ловушки и наемных убийц. Это известие так поразило негодяя, что он решил немедленно покинуть Божанси.

— Сударыня, — воскликнул шевалье. — я должен догнать этого мерзавца! Куда он направился?

— На Шатоден.

— У вас есть хороший конь? Я вам заплачу пятьдесят экю по шесть ливров, вот они…

— Есть, да еще какой! Быстрее ветра! Хоть задаром берите, достойный дворянин!

Хозяйка оказалась ярой сторонницей Гиза… правда, экю все-таки взяла. По ее приказу лакей вывел из конюшни лошадь, и через несколько минут Пардальян уже стрелой летел по Шатоденской дороге. Хозяйка лишь успела крикнуть ему вслед: