Нет, Гора прав, конечно. Нужно нормальное укрытие, а то норка в песке сама создастся и примет форму её тела, и чёрта с два её потом откопают, так и сгинет. А оно ей надо? Не надо, поэтому – подъём, Тейка, соберись, тряпка, и работать.

Они с Горой выстроили на остатках сил какое-никакое укрытие, и Тея сто раз себя отматерила, что не цапнула никакого артефакта – ни аккумулятора силы, ни защиты, ничего. На войну она пошла, смеяться некуда. Винтовку взяла, антисептические салфетки и ватные диски. И пожрать. И носовой платок. Наверное.

Это в легионе всегда у кого-нибудь рядом есть нужный и полезный артефакт. А тут… все привыкли рассчитывать только на себя. И она заразилась от здешних, не иначе. Нужно исправляться, короче, а то Жанно потом обратно не возьмёт. И слушать не станет про другие порядки. И придётся ей в этой пустыне сидеть до скончания века…

Ветер завыл ровно когда они закончили – и просто повалились на песок, потому что ноги не держали. А дальше Тее показывали, что такое буря в пустыне.

Она видела тропические ливни, видела шторма, видела ураганы. А вот так в пустыне встряла в первый раз в жизни. И рука ещё болела – как же ей не болеть-то, после того, как напоролась на ту неведомую хрень?

С одной рукой Тея была капец как неповоротлива, и Гора заметил. Поворчал, взял её ладонь и затянул. Молодец. Она тоже так умеет, но – если не себе. А себе – никак. Ни боль снять, ни кровь остановить нормально, ни порез срастить. Ну что ж, нет в мире совершенства.

Поели, потом она достала плед, когда-то стащенный у Жанно – у него всё равно ещё один остался, постелила его – всё удобнее, чем просто на песке. А потом ей стало темно, и она решила посветить поярче – как же, сил-то прибыло чутка, поели ведь. И Тея увидела, с кем им придётся делить их чудесный закуток…

По ходу, она с далёкого детства так не визжала. Потому что ни черта не поняла – кто это, зачем оно тут и почему шевелится. И как скоро её сожрёт. И чем его бить. И что вообще теперь как.

И была молниеносно задвинута Горой себе за спину, он посмотрел… и успокоил.

Отбой, сейчас жрать не будут. Всё хорошо. Так, милые особенности места, где ночь застала.

До неё ещё не вполне дошло, что отбой, а он уже держал её, и прижимал к себе. И как здорово-то было – прижаться к нему, к такому клёвому, невероятно сильному, жаркому и всё-всё на свете могущему? Даже прогнать из угла их укрытия каких-то местных хвостатых тварей! И можно вздохнуть радостно, и глянуть на него… блин, даже если просто обняться и спать, это будет сейчас очень хорошо.

Но случилось невероятное, и он поцеловал её – сам, вот прямо сам, ну ничего ж себе, как бывает, Тейка, лови удачу, хватай и держи! Целуй в ответ, падай на плед вместе с ним, пробегись пальцами по спине, подёргай за футболку осторожно – а вдруг под неё можно засунуть руки? А вдруг она вообще снимается? Тея как-то случайно видела – кубики спереди у Горы самые те, что надо! Потрогать? Погладить? Обрисовать кончиком пальца?

Поднять руки, обхватить его голову, запустить пальцы в короткие волосы, и – целовать-целовать-целовать, везде, куда только можно дотянуться. Потому что… они живы, они в безопасности, они вместе. Они победили сегодня всех врагов. И завтра победят. Наверное. Когда их найдут ребята с базы. Но это завтра, а пока – вот он, и какой же он невероятный!

Его футболка улетела куда-то к хвостатым тварям, вот удивились-то, наверное. Хорошо бы они не питались пропотевшими футболками боевых магов, потому что её чёрная улетела туда же. Но – сюрприз! – на ней ещё топ, который вместо лифчика, плотный и упругий, держит клёво, но просто так хрен снимешь. Сам не свалится, можно даже и не рассчитывать, это не какая-нибудь кружевная невесомая фиговина, которая для красоты и на одном крючке, это нужно брать и тащить. Тея ухватилась за край и потащила, и он ведь помог, правда, потом отвлёкся – ну да, грудь у неё не макси-размера, но по форме очень даже ничего. Мужчины не жаловались. А вот хвост он ей зря растрепал, волосы капец грязные, после шлема, после песка и ещё хрен знает чего. Или ему всё равно? Или случайно так вышло?

А ему, кажется, было всё равно. Да и ей уже тоже. Обхватить его руками, и ногами тоже, обвиться, обмякнуть в его руках, пойти навстречу, позволить уложить, как ему хочется, и самой – не отрываться, не отрываться, не отрываться.

Гора, ты великолепен. Ты знал об этом? Наверное, знал, потому что… потому что такой незыблемый и уверенный. И это хорошо.

Тея пробудилась в тишине и тесноте. Вспомнила, на каком она свете, сообразила, что теснота – это руки Горы, которые держат её крепко и не дают даже пошевелиться. Ну и ладно. Потому что снаружи так-то прохладненько, и если снизу у них её отличный плед, то сверху – пара форменных курток, и всё. Тёплое тело рядом в таких условиях очень уместно.

Снаружи серело – наверное, уже рассвет. Эх, ведь на рассвете храм будет таким же красивым, как и на закате, но наружу она сейчас не пойдёт. Ей и тут хорошо.

Тёплое тело, однако, зашевелилось, и почти не открывая глаз, командным тоном пробормотало:

- Саваж, дай зеркало.

Вызывают? Ну, буря утихла, так-то можно уже.

- Момент.

Высвободилась, села, дотянулась до своего рюкзака, на который сверху вчера сложила поясную сумку, достала зеркало, протянула. Не приходя в сознание, что называется. Он взял, и принялся отвечать – не добавляя изображения и рассеянно поглаживая её кончиками пальцев по спине. От его пальцев разбегались мурашки, целые стада, бежали во всех направлениях и вызывали тепло, и щекотились, и заставляли дышать чаще и жмуриться, и потом вовсе опереться на его грудь. Пусть ещё где-нибудь потрогает.

А Гора тем временем принимал доклад Адриано – что они сейчас вылетают и будут в их развалинах примерно через час. Или полтора, как пойдёт.

Полтора – так полтора.

- Принято, - проговорил Гора и сунул ей зеркало.

И обхватил её сзади, и придерживал, пока она убирала его на место. А Тея убрала, и ощутила его затылком, и прикрыла глаза, отдаваясь ему в руки, и только что не замурлыкала.

Правда, потом они всё равно заснули. И проснулись уже от характерного вертолётного звука снаружи.

- Я надеюсь, это наши, - пробормотала Тея.

- По звуку – наши, - подтвердил Гора.

Они выпутались из курток, под которыми спасались от утреннего холода, и принялись спешно откапывать одежду. А потом Тея вспомнила, схватила бутылку с водой, плеснула в складную чашечку, жившую всегда в поясной сумке, и заговорила воду. А то не накликать бы чего лишнего. Любишь мужчин – люби предохраняться. Глотнула сама и сунула Горе под нос.

- На, пей. Немедленно.

Он сначала тормознул, глянул на неё непонятливо… потом понял. Выпил.

- Ты права, - кивнул медленно. – Одевайся.

Уже и вправду пришла пора одеваться, потому что снаружи слышались голоса, в целом знакомые. Рыжий в первых рядах, конечно, она бы, случись с ним что, тоже бы помчалась его спасать. Тея натянула топ и поверх футболку – всё холодное и влажное, бррр – застегнула ремень штанов, и потом ещё  - магнитные застёжки на ботинках. Нашла сдёрнутую вчера резинку с волос, подвязала хвост. Всё, можно людям показываться.

Ещё можно было поцеловаться напоследок, но… Тея глянула на Гору, и увидела перед собой не мужчину, который вчера на неё вроде как повёлся, а командира. Того самого, который посылал её на кухню, ругал за самоуправство и за расправу с назойливыми поклонниками.

Ну и ладно. Ещё поглядим, что дальше будет. А пока наружу – солнце ещё невысоко, и пока таскают груз в вертолёт, она ещё полюбуется храмовыми колоннами. И сфотает в телефон, чтобы потом послать Жанно, Пазетт и ещё кому-нибудь. Потому что когда ещё доведётся оказаться в таком чудесном во всех смыслах месте?

Вернувшись на базу, Рик первым делом отправил Саваж спать до шестнадцати ноль-ноль, так и сказал – спать, это приказ. Хоть кончик хвоста увижу – пеняй на себя. Та, правда, буркнула, что поняла, и исчезла с глаз. И слава богу. А он выслушал доклад о возвращении на базу вчера и распорядился – груз в кучу, все и всё – в штатном режиме, совещание через два часа. Обеспечить связь со штабом.