Снайпер не стал смотреть что там со мной приключилось и немедленно ворвался в смежное помещение. Оттуда не раздалось ни единого выстрела, лишь вскрики, мат и звуки возни типичные для борьбы или драки.

Когда через пару минут оттуда вышел растрёпанный Борз я внутренне возликовал, хотя внешне всё так же валялся безвольным мешком со стекающей по подбородку слюной.

Парализатор перегрузил интерфейс, так что я не мог общаться с напарником отправляя или принимая сообщения, но этого и не требовалось. Взяв меня за грудки и приподняв, чеченец быстро пробежался пальцами свободной руки по клапанам разгрузки и выудив единственный инъектор стимулятора, всадил мне его иглу в ногу.

Через половину минуты, моё тело стало отходить.

Подвижность возвращалась тягуче медленно, но в текущих условиях я был рад всему букету негативных ощущений, что сопровождал процесс. Покалывание, дурнота, бешенный стук сердца в груди… всё это означало что я — жив.

Самоощущение жизни, расцветало в тысяче мелочей и одновременно с тем ужасало. Из головы не выходила вспышка перед лицом и потеря всех ощущений, а также мои мысли в этот момент. Ведь первым что я подумал было «всё отбегался» а вторым «хорошо, что мой убийца тоже погиб».

Сидя в грязи и постепенно восстанавливая контроль над телом, я вдруг понял, что мы занимаемся чем-то не тем.

Нам бы сохранять жизни, а не губить их.

К моменту, когда я кое-как сумел встать на ноги, Борз уже давно ушёл в смежную комнату и «пропал» там. Проковыляв вдоль стеночки к проёму и перешагнув обезглавленный труп, я стал свидетелем ещё одной смерти.

Видимо в момент нашего столкновения, на шум и вспышку пожаловал ещё один мародёр. Молодой совсем, хилый пацан, погиб на пороге комнаты. Ударом сверху вниз Борз рассёк ему грудину до самого позвоночника. Съехавшие на бок универсальные очки, что являлись слабым-гражданским аналогом комплекса визуального наблюдения, позволяли во всех подробностях разглядеть удивлённое выражение на подростковом лице и ошеломлённый взгляд остекленевших глаз.

Перешагнув ещё один труп и лежащее рядом с ним оружие, заряженное уже знакомым ржавым штырём, я оказался в сейфовой комнате. Многочисленные банковские ячейки стояли нетронутыми… все кроме одной.

Её мародёры несколько часов вскрывали плазменным резаком и судя по внешнему виду, уже были в шаге от своей цели. Но почему именно эта ячейка?

Волка в помещении не было, лишь ещё один труп с валяющимся рядом инструментом. Но труп ли…

Подойдя ближе, я понял, что ошибся. Руки у «трупа» были связаны, как и ноги, а лицо и голова разбиты. Значит у нас есть «язык» и он без сознания.

Что ж, лучше так, чем ещё один труп.

Дед, иди сюда, тебе нужно это увидеть.

Не желая оставлять оглушённого «языка» наедине с самим собой, я не стал выходить из помещения с банковскими ячейками. Лишь выглянул в пролом в соседней стене, за которым скрывался отмеченный на миникарте напарник.

Утлая комнатка неизвестного назначения скрывала в себе множество членистоногих, к нашему счастью — уже мёртвых.

Сотни пауков, самый большой из которых достигал размера двух моих кулаков, усеивали всё видимое пространство.

Ты как? Пришёл в себя?

Отвечая на вопрос Борза, я махнул рукой:

— Пойдёт. — А затем, обведя взглядом помещение, покачал головой. — Они выжгли всю эту заразу. Везде валяется многолапая гадость и сажа. Наверняка тут было полно горючей паутины, которую наши незнакомцы успешно подпалили.

Волк кивнул:

Ты прав, полыхнуло тут хорошо, но я позвал тебя не ради пауков. Взгляни вот сюда.

Оказалось, что в углу комнаты, невидимый с моей точки, зиял настоящий провал, окружённый целым слоем сажи, паучьих трупов и человеческих костей.

Снайпер поворошил ногой грязь и останки:

Бьюсь об заклад они пришли снизу и уже встречались с подобной напастью. Иначе бы не действовали так уверенно. Да и сажа вокруг пролома кем-то вытоптана.

Присев на корточки Волк без всякой брезгливости засунул руку в сажу и выудил оттуда костяк человеческой кисти:

Взгляни.

Снайпер перекинул кисть мне. В полёте от ней отлетело несколько «запчастей», но в конечном итоге мне удалось её поймать достаточно целой, чтобы увидеть костистые образования на крайних фалангах, нетипичные для людей.

— Изменённые?

Чеченец кивнул:

Да, а вон там почти целый труп, иссохший и с целой кучей мелких дырок в высохшей коже. — Волк указал мне на кучу сажи — Мне кажется, пауки утаскивали их к этой дыре.

Мои брови выгнулись дугой от догадки:

— Но ведь мелкие не могли утащить сюда труп. Думаешь, есть экземпляры солидней?

Волк поднялся и поравнявшись со мной, взглянул в глаза:

Не знаю, спросим у выжившего?

Я отступил в сторону от обвалившейся стены, уступая ему дорогу и попросил:

— Давай только без членовредительства. Люди, итак, дохнут как мухи.

Но чеченец был иного мнения:

Они первые стреляли, там, наверху. Тебе повезло, что металлический дротик не пробил твою голову. Они могли убить тебя Дед, и вряд ли бы стали мучиться угрызениями совести.

Волк был прав — да, но далеко не во всём:

— В наше время очень легко превратиться в зверя и не заметить. Оно нам надо Борз?

Чеченец остановился и вздохнув полной грудью, несколько секунд не отвечал. А затем, будто что-то для себя решив, повернулся и сказал:

Ты прав, убийство становится обыденностью. Мы не из тех, кто стреляет первым в незнакомцев. И не из тех, кто применяет силу без весомого повода. Я посмотрю за тылами, пока ты будешь с ним разговаривать. Без мухи контролировать округу сложно, но и бросать всё вот так как мы сейчас, бродя туда-сюда без страховки, очень плохо. Можем повторить судьбу этих парней.

Сказано было достаточно. Настала пора действовать.

Умом я понимал, что Волк не сможет нас нормально прикрыть, но альтернативы не имелось. Контролировать несколько направлений в одно «лицо» можно только с помощью соответствующей аппаратуры, которой у нас теперь не было.

Присев у пленника на корточки я перевернул его и нащупав пульс убедился, что немолодой уже (судя по седине в волосах) мужик, всё ещё жив.

Лишнего стимулятора у меня не было, а даже если бы и был, меня бы жаба задушила его тратить. Пришлось хорошенько растереть уши подранка, чтобы заставить его очнуться от забытья.

Заметив, что тот раскрыл шальные глаза и напрягся, я прогудел:

— Ну-Ну! Не балуй!

Прихватив за куртку, привалил его спиной к стене, а сам, подхватив колченогий офисный стул стоящий тут же, рядышком — уселся напротив.

— Я задаю вопрос, а ты отвечаешь, чётко, спокойно, без крика. Базар не по теме или ещё какой фокус обернётся неприятностями. Ясно?

Мужик несколько раз моргнул, облизал губы будто хотел что-то сказать, но передумал. Кинул взгляд на труп своего молодого напарника, что лежал в метре за моей спиной и кивнул.

Стало быть, из понятливых. Хорошо.

— Имя.

Ещё раз облизал губы, забегали глаза. Нервничает? Думает, как грамотней соврать и как избежать смерти? Наверняка. В его положении все об этом думают.

— Евген я.

Только сейчас я заметил, что ни на ком из незнакомцев не видел маски химической защиты. Зато простенькие универсальные очки были у двоих из трёх. Вон одни, в грязи валяются, сломанные точно по середке во время борьбы.

— Так вот Евген. У тебя есть шанс выжить. То, что тут произошло можно забыть к обоюдной выгоде. Ваши ребята… как там их? Ферзь и Балабол напали на нас этажом выше и лишили хорошего хабара. Но я не думаю, что они бандиты, сглупили просто, запаниковали и открыли пальбу. Так?

Мужик, стараясь не смотреть на меня, вдруг всё быстрее и быстрее затараторил:

— Может и так, они мне не друзья. Попёрлись в магазин из жадности, я сра…