Змей зашипел и разинул пасть так широко, что туда мог бы поместиться весь кентавр. Извивающимся языком он обхватил руку Честера, держащую меч, и тем самым парализовал ее, но Честер ловко перехватил меч другой рукой и отсек змею язык. От боли змей громко зашипел и захлопнул пасть с такой силой, что лязгнули зубы. Честер воспользовался моментом, снял с руки остатки языка змея и возобновит атаку на нос противника. Он не сдавал позиций.

Следом появился дракон. Он спикировал на доброго волшебника. Возможно, безумие и овладело Хамфри, но полным дураком он от этого не стал. Его рука нырнула под одежду и вытащила пузырек. Однако нападение дракона было столь стремительным, что времени открыть пузырек не осталось. Вместо этого Хамфри швырнул пузырек в раскрытую пасть дракона. Дракон машинально захлопнул пасть. Пузырек захрустел у него на зубах. Появился пар, он просочился сквозь зубы дракона и затвердел у него на голове. Пар ни во что не сформировался — ни в демона, ни в дымовую завесу, ни даже в пирог. Он просто висел затвердевшим комком.

— Что такое?! — воскликнул Бинк. — Не получилось?

— Мне пришлось схватить наугад первый попавшийся под руку пузырек, — ответил Хамфри. — Я думаю, это пенный термостат.

— Какой супостат?

— Пенный термостат. Он вспенивается, затвердевает и поддерживает тепло или холод.

Бинк потряс головой. Ну точно, волшебник обезумел.

Как что-то может поддерживать тепло или холод? Либо это должно быть что-то вроде огня, подогревающее, либо что-то вроде льда, охлаждающее. И к чему вообще возиться с такой магией?

Однако такое обращение заставило дракона утратить невозмутимость. Дракон повис в воздухе и начал яростно трясти головой, стараясь избавиться от приклеившейся к ней гадости. Пытаясь избавиться от пены, он откусывал ее и глотал.

— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — сказал ему Хамфри.

Но дракон не обратил на гнома никакого внимания. Он заревел. Затем начал пыхтеть и фыркать, создавая в своем животе огненный шар. Он изогнулся, его хлопающие крылья разбрасывали вокруг комки застывающей пены. Затем он навел пасть на волшебника, намереваясь испустить свое ужасное пламя.

Только тонюсенькая струйка огня показалась из пасти. Затем, как ни странно, тело дракона начало раздуваться. Оно раздувалось, как воздушный шар, до тех пор пока не остались торчать только ноги, кончики крыльев и пасть.

— Что?.. — изумленно спросил Бинк.

— Пена моментально затвердевает, соприкасаясь с горячей поверхностью, — пояснил Хамфри, — поэтому пламя в животе дракона туг же сделало ее твердой. К несчастью, именно эта пена еще и…

Дракон взорвался. Звезды разнесло во все стороны; опаляя листву джунглей, они пролетели рядом с Бинком и устроили на небе великолепное зрелище.

— …взрывается при соприкосновении с пламенем, — закончил Хамфри.

Они проследили, как поднимающиеся вверх звезды набрали высоту, а потом взорвались разноцветными искрами. На время они озарили все ночное небо.

— Я пытался предупредить дракона, — сказал Хамфри без всякого сочувствия, — Ни в коем случае нельзя подносить огонь к огнеопасному термостату.

В глубине души Бинк не осуждал дракона за то, что тот пренебрег этим предупреждением. Он бы и сам совершил такую же ошибку, как и дракон. Если бы его талант допустил это. Из всего произошедшего Бинк понял одно: если он когда-нибудь — убереги его судьба! — серьезно поспорит с добрым волшебником, надо будет в оба следить за этими пузыречками! Трудно сказать, что из них еще может появиться.

Теперь нашелся монстр и для Бинка — гидра. Крыльев у нее не было, а по лестнице она спуститься не могла, так как лестницу занял змей. Похоже, гидра спустилась подвешенной на веревке, но этой веревки не было видно.

Бинк ударил монстра мечом. Он был в отличной форме и тут же отсек гидре одну из голов, попав мечом как раз за рогами. Из шеи хлынул сильный поток кровищи, разделившийся на две струи. Если этого достаточно, чтобы победить монстра, то особых хлопот с ним не будет!

Струи застыли прямо в воздухе, образовав два связанных с шеей комка. А так как кровь все прибывала, то она растекалась по этим комкам и затвердевала, увеличивая комки. На комках стали появляться утолщения, все это потемнело и…

Комки превратились в две новые головы! Обе головы были меньше первоначальной, но от этого они не стали менее опасными. Бинк добился лишь того, что удвоил угрожавшую ему опасность.

Вот так задачка! Если каждая голова, которую он отрубит, превратится в две, то чем дольше и лучше он будет сражаться, тем в худшем положении окажется! Но если он будет сражаться плохо, его вскоре сожрут, разорвав на семь, нет, теперь уже на восемь кусков.

— Лови, Бинк! — крикнул Честер и что-то ему бросил.

Бинку не понравилось, что его отвлекают, тем не менее он попробовал поймать то, что ему бросили. В темноте он промахнулся, его пальцы только скользнули по предмету и оттолкнули его в сторону. На мгновение, когда пальцы Бинка коснулись предмета, безумие покинуло его. Он увидел себя стоящим на ветке дерева и наставившим свой меч на…

Но тут наоборотное дерево исчезло из пределов досягаемости, и безумие снова овладело Бинком. Он увидел, как колобашка полетела в сторону гидры и одна из голов гидры изловчилась и проглотила ее.

В тот же момент Бинк быстренько вернулся к теме своих прерванных размышлений. Как подействует наоборотное дерево внутри воображаемого монстра?

Если образ гидры целиком является продуктом его искривленного восприятия, безумия, которым он страдал вместе со своими друзьями, то ничего не произойдет… Нет, чтобы уничтожить монстров, которых породило его больное воображение, ему самому надо находиться рядом с деревом. Но его друзья тоже видели монстров, а дерево не может находиться рядом со всеми одновременно, значит, дерево никак не должно повлиять на монстра, если только он не настоящий. И даже в этом случае дерево никак не подействует на облик гидры, а повлияет только на ее магический талант, если гидра таковой имеет. Большинство волшебных созданий магического таланта не имели — их магия заключалась в самом их существовании. Итак, ничего не должно случиться.

Гидра заверещала всеми своими восемью головами. Внезапно она упала на землю. Тяжело приземлилась и осталась лежать неподвижно, ее звезды померкли.

Бинк наблюдал за этим, открыв рот. Гидра не поменяла облик, но погибла. Что же произошло?

Затем он все понял. В конце концов, гидра обладала магическим талантом висеть на невидимой нити. Наоборотное дерево лишило ее этой возможности, и она с размаху ударилась о землю и разбилась. И волшебная нить не исчезла, она просто начала тянуть эту тварь вниз с такой же силой, с какой прежде тянула вверх. А результатом всего этого оказалась гибель монстра.

Но колобаха пропала. И как же теперь им справиться с безумием?

Бинк взглянул вверх. Пена доброго волшебника уничтожила дракона; меч и копыта Честера заставили убраться восвояси змея. Боевой дух Кромби одолел пегаса. Так что в личных поединках они одержали верх. Но сама война еще не кончилась, и расстановка сил не сулила ничего хорошего.

На небе оставалось множество созвездий. Кентавр, великан и кит не имели крыльев и не обладали магией полета, а половину лестницы до сих пор загромождал змей. Теперь, видя участь, постигшую их товарищей, все трое выли от ярости в высотах ночного небосвода. Сверхновые звезды, окольцованные планеты, миниатюрные сверкающие молнии, кометы с кудрявыми хвостами в беспорядочном изобилии и поразительном хаосе вырывались из ртов кентавра и великана, а кит выбрасывал фонтаны оскорбительных завитушек.

— Ах так! — ревел Честер, — Мы вот сейчас поднимемся и устроим вам то же самое! Это вы, трусы, все начали!

И Кромби, и Хамфри, и Бинк тесно, насколько могли, столпились вокруг кентавра.

— Нет, остановитесь! — закричал Гранди с летающей рыбы, с жужжанием крутясь вокруг них. — Вы же все видели природу своего безумия. Не поддавайтесь ему опять! Передайте по кругу дерево, восстановите свое восприятие, спуститесь на землю! Не дайте призракам заманить вас навстречу гибели!