Герман перешел с шага на бег, изготовившись перемахнуть стену огня вместе со своим грузом.

Вж-жик! Совсем рядом…

— Я ранен! — крикнул Герман и пошатнулся, но тут же выправился, напрягся и прыгнул.

Недопрыгнул. Его передние ноги подкосились, задние охватило пламя. Бинка и Хамелеошу подбросило, швырнуло вперед, по обе стороны кентаврова торса. Герман подхватил их обеими руками и мощным толчком выкинул из опасной зоны.

Подбежал Трент.

— Ты горишь, отшельник! — закричал он. — Я превращу тебя…

— Нет, — сказал Герман, — Я не жилец. Дырка в печени. Пусть чистое пламя возьмет меня, — Он поморщился, — Только… только избавь меня от агонии… Твой меч. — Герман показал на свою шею.

Бинк стал бы медлить, делать вид, что не понял кентавра, оттягивать неизбежное. Злой волшебник был решительней.

— Как скажешь, — произнес он.

В его руке молнией сверкнул меч — и благородная голова кентавра отделилась от тела и упала на землю чуть в стороне от бушующего пламени.

Бинк окаменел от ужаса, не в силах отвести взгляда от головы. Никогда прежде не видел он столь хладнокровного убийства.

— Благодарю, — сказала голова, — Ты избавил меня от мучений. Твоя тайна умрет со мной. — Глаза кентавра закрылись.

Герман-отшельник хотел, чтобы было именно так. Трент принял правильное решение и мгновенно выполнил его. А вот Бинк на его месте только бы испортил все дело.

— Вот это существо я с гордостью назвал бы другом, — печально сказал Трент. — Если бы только мог. я бы спас его.

Подлетели маленькие огоньки, закружили возле отрубленной головы. Поначалу Бинк принял их за искры, но они только светились, а не горели.

— Манящие огоньки, — тихо сказал Трент, — Прощаются,

Огоньки рассеялись, унося с собой смутное томление по почти невиданным чудесам и почти не испытанным радостям.

Огонь охватил тело, а потом и голову кентавра и выплеснулся на уже выжженную землю. Теперь остатки огня сосредоточились в самом центре круга, где уже не метался невидимый гигант.

Трент возвысил голос:

— Сограждане, почтим молчанием память Германа-отшельника, непонятого сородичами, отдавшего жизнь, защищая Ксанф. И память Йети и других благородных существ, павших в борьбе.

Толпа мгновенно смолкла. Воцарилась полная тишина, не было слышно даже гудения насекомых. Прошла минута, вторая, третья… Невообразимое сборище монстров молчало, опустив головы, отдавая дань уважения тем, кто пал в героической битве с общим врагом. Это зрелище тронуло Бинка до глубины души — отныне он не будет считать магических обитателей Глухомани неразумным зверьем.

Трент поднял голову.

— Ксанф спасен — благодаря Герману и всем вам! — провозгласил он. — Вжики уничтожены. Благодарность наша безмерна. Ступайте с честью! Вы сослужили Ксанфу бесценную службу. Приветствую вас!

— Но некоторые вжики могли ускользнуть, — прошептал ему Бинк.

— Нет. Не ушел ни один. Дело сделано на славу.

— Откуда такая уверенность?

— Когда все молчали, я не услышал ни одного вжика. А больше трех минут они тихо высидеть не могут.

У Бинка челюсть отвисла. Минута молчания, при всей своей искренности, послужила одновременно проверкой, действительно ли угроза устранена. Сам Бинк до такого в жизни бы не додумался. А с какой уверенностью после гибели кентавра Трент принял на себя куда как непростое командование! Не выдав при этом своей тайны.

Разношерстные монстры мирно разошлись, повинуясь негласному перемирию, вступившему в силу во время битвы со вжиками. Многие были ранены, но переносили боль с той же стойкостью и достоинством, как Герман, и даже не думали скалить зубы друг на друга. Мимо проползла гигантская змея, и Бинк насчитал на ее длинном теле не меньше десятка дыр, но змея не обращала на них никакого внимания. Подобно другим, она явилась сюда, чтобы выполнить свой долг. Однако это еще не означает, что будущие встречи с этой змеей станут менее опасны.

— Продолжим наш путь? — предложил Трент, в последний раз взглянув на круг выжженной земли.

— Надо бы, — сказал Бинк. — Огонь, похоже, затухает.

И вновь обернулся сфинксом, ростом с половину Йети, но вдвое массивней. Судя по всему, Трент решил, что многократные превращения безопасны. Волшебник и Хамелеоша вскарабкались ему на спину, и все направились к месту, где был припрятан их скарб.

— И никакого больше «руки помыть»! — тихо пробасил Бинк.

Кто-то хихикнул.

Глава 15

ДУЭЛЬ

Они перевалили через лесистый хребет — и Глухомань резко кончилась. Перед ними расстилались голубые поля джинсовой плантации. Цивилизация!

Трент с Хамелеошей спешились. Бинк всю ночь трусил без устали, даже во сне его громадные ноги шли сами по себе. Ничто путников не беспокойно — некоторая осмотрительность присуща даже самым безбашенным обитателям Глухомани. Стояло чудное солнечное утро. Бинку было хорошо.

Внезапно он стал человеком — но хуже ему не стало.

— Здесь, пожалуй, и попрощаемся, — сказал он.

— Жаль, что мы не во всем достигли согласия, — сказал Трент, протягивая руку. — Но думаю, что разлука наши разногласия сгладит. Рад был с вами обоими познакомиться.

Бинк пожал протянутую руку, и ему отчего-то стало грустно.

— По определению да и по дару своему ты злой волшебник, но ты помог избавить Ксанф от вжиков и лично с нами вел себя как друг. Я не могу одобрить твои планы, но… — Он пожал плечами. — Прошай, волшебник.

— Наше вам с кисточкой, — сказала Хамелеоша, одарив Трента улыбкой столь лучезарной, что она с лихвой компенсировала некоторую простоватость ее слов.

— Ах, как мило! — произнес новый голос.

Все трое, мгновенно насторожившись, обернулись — но никого не увидели. Только зреющие джинсы на зеленых стеблях да грозная полоска джунглей на горизонте.

Потом образовался дымный вихрь, начавший быстро сгущаться.

— Джинн, — сказала Хамелеоша.

Но Бинк узнал проступающую из тумана фигуру:

— Держи карман шире. Это чародейка Ирис, мастерица иллюзий.

— Спасибо, что столь любезно представил меня, Бинк, — сказала женщина, постепенно обретая плоть. Она была прекрасна, стоя посреди джинсов в роскошном вечернем платье с глубоким вырезом. Но никакого соблазна Бинк не почувствовал. Хамелеоша в расцвете своей красоты обладала естественной, пусть и порожденной магией, привлекательностью, воспроизвести которую Ирис при всех своих ухищрениях не могла.

— Так это и есть Ирис? — проговорил Трент, — Я слыхал о ней до того, как покинул Ксанф, поскольку мы принадлежим к одному поколению. Но лично с ней не встречался. Она определенно большая мастерица.

— Так уж вышло, что превращения меня не прельщали, — сказала Ирис, бросив на него дерзкий взгляд, — Ты устлал свой путь жабами, деревьями, жуками и прочей гадостью. Но я слыхала, что тебя изгнали.

— Времена меняются, Ирис. Уж не приметила ли ты нас в Глухомани?

— Честно говоря, нет. Джунгли — место малоприятное, там множество антииллюзионной магии; так что я и представления не имела, что вы вернулись. Подозреваю, что об этом не знает никто, даже Хамфри. Мое внимание привлек громадный сфинкс, но у меня не было уверенности, что ты к этому руку приложил, пока я не увидела, как ты превратил сфинкса в Бинка. А ведь он, насколько мне известно, был недавно изгнан, так что я сразу поняла: что-то тут не так. Как вы прошли через шит?

— Времена меняются, — загадочно повторил Трент.

— Меняются, — раздраженно согласилась она, недовольная его скрытностью. Бинк и не подозревал, что она способна так сильно и далеко проецировать свои иллюзии, воспринимать информацию на таком расстоянии. Да, велика и непостижима мощь настоящих волшебников и чародеек, — Может, перейдем к делу?

— К делу? — недоуменно переспросил Бинк.

— Не будь наивным, — вполголоса сказал Трент, — Эта стерва намерена нас шантажировать.

Выходит, здесь столкнулись две сильные магии. Может быть, они нейтрализуют друг друга и Ксанф будет спасен. Такого поворота событий Бинк предвидеть не мог.