Дор мог сказать примерно то же.

Не приближаясь, он стал рассматривать древопутану. Они легко могли попасть в лапы к хищнику, потому что этот древний тенетник отличатся от современных. Первобытный был грубее и больше походил на обыкновенское дерево. Щупальца толще. Никакой очаровательной зелени. Никакого влекущего аромата. За прошедшие века путаны стали куда хитрее, поскольку ум нее сделались их возможные жертвы. Привыкший к современным утонченным тенетникам быстренько мог стать добычей его простодушного предка.

«Буду внимательней, — решил про себя Дор. — Магии здесь меньше, но она все так же опасна для меня и Прыгуна».

И приятели пошли дальше.

Ксанф представлял собой полуостров, на северо-западе связанный с Обыкновенней узким гористым перешейком. Тело, в котором очутился Дор, было, скорее всего, телом какого-то обыкновена, недавно проникшего в Ксанф. Может, поэтому он так легко попался в гоблинскую ловушку. Чужеземцы на то и чужеземцы, чтобы не знать о ксанфских опасностях. А иные живут здесь всю жизнь и все равно мало что узнают. Обыкновенов опасности, как правило, заставали врасплох и легко уничтожали. Не по этой ли причине обыкновены накатывались на Ксанф волнами? Волна моря не боится!

Замок Ругна находился в самом центре Ксанфа. Приятели шли туда, придерживаясь южного направления. Им предстояло перейти Провал, разделяющий Ксанф на две часта. Дор еще не знал, как они перейдут Провал. В его дни северная Глухомань, по которой они сейчас шли, была не так опасна, как южная, по ту сторону ущелья. Прошлая магия куда слабее будущей, и значит, на этой, северной, стороне можно чувствовать себя более-менее спокойно. Но волшебная земля вовсе времена имела привычку обманывать путников, поэтому лучше держать ухо востро.

Замок Ругна… Если и сейчас на стене в гостиной висит гобелен, то что же на нем изображено? Неужели еще восемьсот лет прошлого? А может, настоящее, а значит, он сам, идущий к замку Ругна? Как интересно!

Прыгун остановился и поднял две передние лапы, наиболее, похоже, чувствительные к разным неожиданностям. Дор не заметил у паука ничего похожего на уши. Может, паук слышит лапами?

— Что-то странное, — протрещал паук.

Прыгун уже привык к здешним неожиданностям. Если его что-то смутило, значит, это что-то и в самом деле нечто из ряда вон выходящее.

Перед ними стояло какое-то существо. Оно было похоже… Нет, не то, хотя сходство имелось… В общем, оно походило… на гуся — красный клюв, перепончатые лапы, крылья, — но отличалось и чем-то лисьим — пушистый хвост, — вдобавок посреди тела у него зияла здоровенная дыра, в которой что-то грозно гудело. К тому же там и сям из чудища торчали зеленые веточки. Кажется, липовые. Существо не пугаю, а скорее озадачивало.

— Думаю, лучше его обойти, — пробормотал Дор. Он знал, что если пойти на запад, то упрешься в зловонное булькающее болото, а если на восток — то в заросли собачьего зуба и поносной травы. Нет, пройти надо здесь. — Мы же не замышляем ничего дурного, — сказал Дор. — Думаю, оно тоже.

Прыгун явно не понимал, что происходит. Дор перестал рассуждать и просто сделал шаг вправо. Обойти чудище и не упасть в болото — вот что им надо сделать.

Но из гудящей дыры неожиданно вырвался прямо-таки ураганный вихрь. Дора отбросило назад.

— Не пройдешь, — прогудело чудище. — Меня зовут Продувная Бестия. Я тебя сдую.

— Но мы не ищем с тобой ссоры, — возразил Дор, припомнив фразу, которую взрослые произносят в подобных случаях. — Если ты нас пропустишь, мы не причиним тебе па.

— Если ты пройдешь, значит, меня обштопаешь. А на то я и Хорош Гусь, чтобы самому всех облапошивать, надувать, обувать и околпачивать.

Хорош Гусь, он же Продувная Бестия. В современном Ксанфе встречались разные чудеса, но это нечто невообразимое.

— Я не хочу причинять тебе вреда, гусь, — проговорил Дор и взялся за меч. Похоже, порезал плечо! Ничего не поделаешь, но надо признать, эта штуковина висит очень неудобно, — Нам надо пройти.

Продувной гусь снова дунул. Паук и Дор стати увеличиваться, как воздушные шарики. Потом на них упали какие-то тяжелые колпаки.

— Я вас надул и околпачил! — захлопал крыльями гусь.

Чудище было непобедимо. Дор испугался. В грубом теле обыкновена находилась робкая детская душа, не привыкшая к сражениям. Ужасная смерть гоблинов еще стояла у него перед глазами, и новых смертей он не хотел.

— Тогда мы просто отыщем другой путь.

— Дудки! — прогоготало чудище, — Гуся победи! только гусь! Сейчас обведу вокруг пальца!

Из земли вырос громадный палец, и Дор забегал вокруг него, как на веревочке. Приложив все силы, Дор затормозил и выхватил меч.

— Прочь с дороги! — крикнул он.

— А я тебя подкую! — ответил гусь.

Дор увидел, что его ступни превратились в копыта, а на копытах, естественно, появились подковы.

— Нагрею! Охмурю! Обую на обе ноги!

И Дор послушно чувствовал жар, нырял в какие-то тучи, топал громадными тапочками. Потом, собрав последние силы, он выхватил меч и ударил по гусиной шее. Гусь раскололся на две половинки, словно гнилой орех… но кровь не брызнула.

— Я же неистребимый хитрый лис! — крикнул гусь, срастаясь вновь, но немного неправильно: там, где раньше был хвост, теперь оказалась голова, и наоборот, — Я из плута скроен, мошенником подбит! Не свернешь меня!

Дор размахнулся вновь. Но ничего не изменилось. Из десятка отдельных кусочков получилось существо, в десять раз причудливее прежнего: вместо двух гусиных лап выросло десять кошачьих, клюв занял место хвоста, а хвост торчал из спины, как дым из трубы.

— Куплю и продам! — вопило чудо-юдо. — Напою и вытрезвлю! Очки вотру!

— Прыгун, на помощь! — в отчаянии крикнул Дор.

— Я здесь, приятель! — протрещал паук. — Иду на помощь! Только спрячь меч, чтоб меня не поранить!

Дор послушался. Он весь дрожал от страха и унижения. Чтобы стать отважным, мало иметь богатырское тело!

Прыгун совершил блестящий прыжок и очутился рядом с Дором.

— Свяжу его паутиной! — протрещал паук. — Оно не сможет двигаться!

Прыгун быстро извлек из себя целый ворох ниток и плотно обмотал ими гуся.

— Где прыжком! Где боком! Где ползком! — вопил связанный гусь. — А где и на карачках!

И он снова очутился на свободе.

— Боюсь, приятель, с меня тоже хватит, — устало протрещал паук, — Давай лучше посадим, подумаем. — Он обвязал Дора паутиной, прицепил нить к ветке высоченного обыкновенного дерева и осторожно подтянул приятеля.

— А! Убегаете! — завопил гусь и попытался схватить Дора за ноги.

— Гусь — это ложь, — принялся рассуждать Дор. — Через ложь можно… Что можно? Через ложь можно переступить. Так мы и сделаем.

Гусь внизу загоготал и исчез, оставив после себя небольшую лужицу. Друзья спустились с дерева, переступили через лужицу и пошли дальше.

— Ну и чудеса, — протрещал Прыгун, а Дор только головой покачал.

Зная уже, что от здешних мест можно ждать любой неожиданности, они шли вперед, не сбавляя хода. Грозный — а на самом деле очень добрый — Прыгун отпугивал хищников. Он казался инопланетянином, а был обыкновенным пауком, только очень большим.

Как рассудил Дор, к вечеру они прошли большую часть северного Ксанфа. Могли пройти и больше, но поиски еды то и дело задерживали их. Он припомнил, что где-то поблизости есть Дремучий лес. Но устраиваться там на ночлег небезопасно — уснувший мог задремать навсегда. Они расположились подальше от рощицы — в поле, на ветке одинокого комарного дерева.

На следующее утро им предстояло пройти Дремучим лесом. И они прошли, очень быстро, не задерживаясь ни на минуту. И все же Дор почувствовал головокружение. Хорошо, что первобытные дремотники куда слабее своих потомков. Дор легко справился со слабостью. Прыгуна с непривычки развезло, но Дор подгонял его, пока они не вышли из опасного места.

И наконец перед ними открылся Провал. Невероятной ширины, невероятной глубины. Самая живописная и грозная достопримечательность Ксанфа.