Она словно читала его мысли. Наверное, это нетрудно — в таких обстоятельствах все мужчины мыслят одинаково.

И вдруг прозвучал ухораздирающий рев, и на беззаботных весельчаков навалилась куча темных тел. Гоблины!

— Вербовка! Вербовка! — кричал главный, злорадно скаля зубы. — Кого поймаем, отправим в нашу армию!..

И он схватил за руку какого-то прелесника. Фавн был гораздо крупнее гоблина, но из-за страха не сумел ни убежать, ни защититься.

Нимфы запищали и брызнули кто куда — в воду, в лес, в горы. Фавны помчались следом. Никто и не подумал остановиться, сомкнуть ряды и выступить против насильников. Дор видел, что гоблинов всего-навсего восемь, а нимф и фавнов — сотня, даже больше. В чем же секрет? Неужели само появление гоблинов так повлияло на беззаботных обитателей лесов и гор?

Дор потянулся за мечом. Он-то гоблинов не боится!

— Погоди, приятель, — остановит его Прыгун. — Эго не наше дело.

— Неужели будем просто смотреть, как обижают наших друзей?

— А все ли мы знаем о происходящем? Все ли нам здесь понятно?

Слабое утешение, но с мнением Прыгуна надо согласиться.

А гоблины тем временем изловили пятерых здоровенных фавнов, бросили их на землю, повязали руки и ноги лозой. Гоблинам нужны были пленные, а не убитые. Пленных потом превратят в солдат. Прыгун опять оказался прав: размахивая мечом, Дор ничего не достиг бы. То есть ничего хорошего.

Но Дор никак не мог взять в толк одного: ну что это за существа такие, которые подпрыгивают от радости, встречая чужаков, и тут же отказываются помогать друг другу в беде. Если они не могут отстоять свою собственную…

— Пятеро, — сказал главный. — Еще один нужен. — И гоблин смерил Дора злобным взглядом. — Убить жука, взять мужика, — распорядился командир.

Гоблины окружили приятелей.

— Теперь это и нас касается! — сурово произнес Дор.

— Ты прав, — согласился паук. — Не вступить ли нам в переговоры?

— Переговоры?! — возмущенно выкрикнул Дор. — Они же сейчас разделаются с нами: тебя убьют, а меня возьмут в плен!

— Но ведь у нас больше ума, чем у них.

Дор тяжко вздохнул.

— Будьте добры, отстаньте, — обратился он к главному гоблину. — Мы в вашей войне не участвуем. И не желаем…

— Взять их! — скомандовал гоблин.

Очевидно, вербовщики не понимали, что Дор не фавн, что его нельзя приспособить в войско и заменить его силой силу пятерых гоблинов. Семеро солдат послушались приказа и бросились на Дора.

Прыгун взвился в воздух и обрушился на врагов. Дор выхватил меч и яростно взмахнул им. Меч так и блеснул. Что-что, а блестеть он умел. Двое гоблинов упали замертво, обливаясь быстро чернеющей кровью. Главный угодил в паутину, и Прыгун ловко связал его с помощью восьми умелых лап.

— Вон что с твоим командиром! — крикнул Дор и ударил мечом наступающего гоблина.

Четверо оставшихся оглянулись. И увидели, что главарь завяз в паутине и никак не может сражаться.

— Вытащите меня! — завопил он.

Солдаты бросились на помощь. Но если всемером против одного они нападали весьма ретиво, то теперь, оставшись вчетвером против одного, несколько утратили пыл. Победа или поражение были теперь в их крохотных грязных ручках.

И вдруг что-то темное обрушилось с небес. Гарпии!

— Свеженькое мясцо! — каркнула одна.

Главная! Дор распознал ее чин по полосам жирной грязи на крыльях.

— Поднимай! — скомандована главная.

И грязные птицы схватили добычу: пятерых фавнов, троих раненых гоблинов и их спеленутого паутиной командира. Гигантские крылья хлопнули, взметая пыль.

— Фавнов отдайте! — крикнул Дор, так как среди пойманных оказался и его знакомый горн.

Птицы стали взмывать. Дор уцепился за ноги несчастного горна и потащил к себе. Гарпии так удивились, что уступили без боя.

Прыгун сделал подобие лассо, кинул и поймал за ноги возносящегося прелесника. Но трое фавнов вместе с четырьмя гоблинами исчезли в небе. Уцелевшие коротыши быстренько убежали.

Прав ли был Прыгун, когда помешал Дору раньше воспользоваться мечом? Кто его знает. Судьба гоблинов не заботила Дора, а вот фавнов жалко. Спас бы он их, если бы вовремя вступился? А может, самому надо было сдаться, позволить себя связать? Поздно искать ответ. Но Прыгун молодец — раз уж вступил в бой, повел себя очень разумно: вместо того чтобы впустую сражаться с солдатами, сразу обезоружил командира. Дор, конечно, ввязался бы в бой именно с солдатами. Прыгун пошел по самому разумному пути, самому безопасному. Именно благодаря этому они, хотя и потеряли фавнов, не проиграли битву.

Постепенно возвращались участники незадавшегося праздника. Нимфы и фавны были в ужасе от нападения сразу и гоблинов, и гарпий. Трое их товарищей погибли. Теперь уж они будут знать, что и в их благословенных местах жить далеко не безопасно.

О продолжении праздника и речи быть не могло. Затушили костер и разбрелись спать. Дор и Прыгун выбрали для ночлега ветвь большого дерева. Это дерево никому не принадлежало, так как закона «одно дерево на одного» в прошлом еще не существовало. Мрачная ночь окружила спящих.

Наступило утро. Дор и Прыгун проснулись в хорошем настроении, но их ждал сюрприз: первая же встретившаяся им при свете дня нимфа завизжала и в страхе кинулась в воду, где, кстати, чуть не утонула, так как была не наядой, а ореадой. Несчастная попросту испугалась. И кого — Прыгуна! Фавны окружили приятелей недружелюбной толпой. Вид у козлоногих был довольно грозный. Дору снова пришлось повторить все сначала: назвать себя, представить Прыгуна. Нимфы и фавны напрочь забыли вчерашних гостей. Прыгун опять исполнил номер с прыжками, и опять все общество, обрадованное непревзойденной ловкостью паука, радостно приняло друзей в свой круг. О нападении вербовщиков забыли, об исчезнувших товарищах забыли целиком и полностью, и спасенный Дором горный фавн вряд ли помнил, что вчера был на волосок от гибели. Беззаботное общество знало одно — в эти благословенные края чудовища не заглядывают. Никогда! Нимфы и фавны не помнили о прошлом, не отягощали себя никаким опытом. Не в этом ли секрет их вечной юности и невинности? Взрослыми людей делает именно опыт. Вот и Дор постепенно взрослел.

— А гоблинам не очень повезло с этими новыми солдатами, — сказал Дор, когда они с Прыгуном покинули землю нимф и отправились дальше, на запад, — Разве можно доверять солдатам, которых каждый день всему надо учить заново?

— Ну а гарпиям все равно. Им лишь бы мясо, — заметил Прыгун.

Да, этим плевать и на память, и на беспамятство.

— Но заклинание действует только там, где живут нимфы и фавны, — продолжил паук. — Если уйти из тех мест, то через несколько дней оно потеряет силу. Еще немного — и мы остались бы среди этих красоток навсегда. Но у фавнов, которых утащили гоблины, должно скоро проясниться в голове.

— Я с тобой полностью согласен, — отозвался Дор. Он вспомнил наяду, манившую его в озеро, вспомнил ее подруг, их колышущиеся груди. — Стоило поддаться искушению, остаться на часок, включиться в общее веселье, и нас охватило бы забвение, мы погрузились бы в некий сладкий сон.

Дор поежился то ли от ужаса, то ли от щекочущего волнения.

Они шли все дальше, шли через заросли, оставляя за собой волшебные знаки. Нимфы и фавны на них не покусятся — они ведь не помнят, для чего эти знаки нужны. Армия зомби пройдет здесь примерно через день.

«Мы с Прыгуном наверняка прошли уже половину пути», — мысленно решил Дор.

Самые грозные опасности, кажется, они уже миновали. Скоро замок Ругна. К вечеру они доберутся. Короля Ругна ждут хорошие новости.

— Неприятные растения, — прострекотал Прыгун. — Они меня тревожат.

— И меня, — подтвердил Дор. — Но они не вредные. Про* сто странные.

Паук осмотрелся. Он умел смотреть по сторонам, не поворачивая головы, не переводя взгляд. Просто надо было чувствовать, что именно его интересует. Дор приобрел в этом немалый опыт.

— А дорога прекрасная, — трещал паук. — Лучшей и быть не может. Ровная, гладкая, никаких зловредных тварей. Но что-то и в ней меня беспокоит.