— Всех мне не превратить. Я должен сосредоточиться на каждом по очереди, а их так много…

— Да я не о том. Их всех надо спалить. Я надеялся, что мои огоньки приведут к нам саламандру…

— Саламандру! — воскликнул Трент. — Конечно же! Но и саламандра не сумеет так быстро раскидать огонь, чтобы выжечь всех вжиков, а если у нее и получится, тогда будет не унять сам огонь. А это похуже всяких вжиков. Просто заменим одну напасть другой.

— Ошибаешься. И на саламандру есть управа, коли с умом подойти. Я вот думал…

Вж-жик! В стволе появилась дырка. Алой кровью хлынул кисель. Бинк подпрыгнул и куснул вжика, который, по счастью, проскочил между ними, никого не задев. Бю-ю! — ну и вкус!

— В деревьях засели, — сказал Трент. — Тех, которые во что-то воткнулись, вообще не поймаешь.

Кентавр подскакал к невзрачному кусту и выдернул несколько прутиков.

— Саламандрова трава, — пояснил он. — За годы изгнания я сделался неплохим натуралистом. Единственное, чего не может сжечь саламандра. Трава создает естественный барьер на пути огня, не пускает его дальше. Если я сплету из этой травы сетку и обнесу в ней саламандру вокруг очага вжиков…

— Но как остановить огонь, пока он не уничтожит половину Ксанфа? — спросил Трент, — Надеяться только на траву мы не можем. Пока она остановит огонь, вся Глухомань выгорит. И просеку быстро не сделать, — Он немного помолчал. — Знаешь, я, кажется, понимаю, почему твои огоньки не привели ни одной саламандры. У этого густого леса определенно есть отворот от саламандр. Ведь их огонь уничтожит здесь все. И все же, если мы устроим пожар…

Герман поднял мускулистую руку. Старый кентавр, но мощный.

— А знаешь ли ты, что огонь саламандры выжигает все только в том направлении, в котором начался? Если мы пустим волшебный огонь внутрь круга…

— Все, я понял! — воскликнул Трент. — В центре пламя сожрет само себя. — Он осмотрелся. — Бинк?

А кто же еще? Бинку не очень-то хотелось превращаться в саламандру, но не отдавать же Ксанф вжикам. Ни человеку, ни зверю покоя не будет, если они начнут роиться повсюду. Он подошел к волшебнику.

И мгновенно стал маленьким пестрым земноводным с палец величиной. Бинку вновь вспомнилось знамение, явившееся ему в начале этого приключения: хамелеончик тоже обернулся саламандрой — а потом его заглотил стрекоястреб. Что, и его час пробил?

Земля, на которой он стоял, вспыхнула и загорелась. Подпочвенный песок, конечно, не горел, зато все, что находилось на нем…

— Поди сюда, — сказал Герман, выставив перед собой искусно сплетенную из прутиков сетку, — Я понесу тебя по кругу. Смотри направляй свой огонь только внутрь круга. Только влево.

Только влево — какое тут веселье? Но все лучше, чем ничего…

Бинк забрался в сетку. Кентавр держал ее на отлете. И неудивительно, ибо Бинк был, мягко выражаясь, горяч. Только эта чертова саламандрова трава не дает толком разгуляться!

Герман перешел на галоп.

— С дороги! С дороги! — кричал он на удивление громко усталым, израненным тварям, все еще продолжавшим сражаться со вжиками. — Мы выжжем их! Саламандра! — И Бинку: — Влево! Влево давай!

А Бинк-то так надеялся, что Герман забыл про это условие. Ну ладно, пол-огня лучше, чем никакой. Он испустил струю пламени. Все, чего оно коснулось, яростно заполыхало. Листья, ветки, целые деревья, даже трупы погибших животных — огонь пожирал все. Такова уж природа саламандрового пламени — горит магическим образом, и на все ему начхать. Никакой ливень его не погасит — он зажигает даже воду. Все горит, кроме камней и земли… и еще саламандровой травы. Черт бы ее побрал!

Началось стремительное бегство. Драконы, грифоны, гарпии, гоблины, люди — все сломя голову мчались от ужасного огня. Убежало все, что могло двигаться. Кроме вжиков, которые столь же бездумно продолжали свое дело.

Пламя жадно лизало стволы громадных деревьев, пожирая их с удручающей быстротой. Вот корчится в агонии испепеляемая путана, вот поднялся мерзкий дух горящего пива с киселем. Проявился клочок выжженной земли, путь, пройденный Германом и Бинком, обозначился песком и пеплом. Вот здорово!

Вж-жик! Бинк плюхнулся на землю. Какой-то вжик с везением идиота впилился Герману в правую руку. Теперь можно выбраться из сетки и взяться за дело по-настоящему, устроить величайший в истории саламандр фейерверк!

Но кентавр изогнулся и подхватил сетку левой рукой. Пламя лизнуло его пальцы, оставив от кончиков только пепел, но Герман не выпустил сетку. Будь проклята его стойкость!

— Вперед! — крикнул Герман, вновь набирая скорость, — Влево давай!

Пришлось подчиниться. Бинк злобно выплюнул особенно жаркую струю, надеясь, что Герман снова выронит его, но не тут-то было. Кентавр галопом несся дальше, чуть расширяя круг, поскольку вырос и радиус роя. Поджигать там, где только что были вжики или где вот-вот будут, совершенно без толку — только туда, где они сейчас. Каждый вжик, проскочивший стену огня и зависший над уже выжженным участком, уцелеет. Так что дело оказалось куда как непростым. Но это был единственный шанс.

Круг почти замкнулся. Что-что, а бегать кентавр умеет. Вот показалась полоска горящей земли — место, где они начинали. Кентавр слегка замедлил бег, чтобы каждая животина из оставшихся в кругу могла выбраться наружу. Последней выползла здоровенная змея — живой канатик локтей на сто.

Неподалеку Трент организовывал из выбравшихся из пламени зверей нечто вроде заградотряда для перехвата тех немногих вжиков, которым удалось выскочить из огненного круга. Когда большинство вжиков будет уничтожено, оставшихся можно вылавливать индивидуально. Истребить надлежало всех до одного!

Огонь замкнулся на гнезде вжиков. Раздался оглушительный стон: «А-АГАХРР!» — и зашевелилось что-то невидимое.

— Йети! — закричал Трент. — Он еще жив.

— Я думал, что погиб, — в ужасе сказал Герман, — А мы уже круг замкнули. Теперь нам его не вытащить.

— Ему ноги пробило, вот он и упал. Но не умер, — сказал Трент. — Должно быть, от падения он вырубился ненадолго, — Волшебник вгляделся в бушующее пламя, где сейчас проступали очертания гигантского человека, лежащего на спине. Пахло горящей помойкой. — Слишком поздно.

Обреченный гигант метался, раскидывая горящие ветви. Некоторые из них летели в джунгли за пределами круга.

— Гаси огонь! — крикнул кентавр. — Пожар начнется!

Но никто не мог ни погасить, ни сдержать пламени. Никто, кроме самого Германа с ею сеткой из саламандровой травы. Он вытряхнул Бинка и поскакал к ближайшему огню, вспыхнувшему в опасной близости от танкерного дерева.

Трент замахал руками, и Бинк вновь обрел человеческий облик. Он поспешно соскочил с дымящейся земли, где только что стоял, будучи саламандрой. Какой же все-таки силой обладает злой волшебник: может в один миг уничтожить весь Ксанф. Стоит только сотворить десяток-другой саламандр.

Бинк зажмурился — и тут же увидел Хамелеошу, которая гонялась за вжиком между языками магического пламени, вызванного разбросанными ветками. Она была слишком сосредоточена — или слишком глупа! — и совсем не замечала опасности. Бинк побежал к ней:

— Хамелеоша! Вернись!

Она продолжала выполнять задание, не поведя и бровью. Бинк подбежал к ней и развернул лицом к себе:

— Вжиков добьет огонь. Нам надо уносить ноги.

— Ой, — тихо сказала она.

Ее когда-то симпатичное платьице висело лохмотьями, лицо перепачкалось в грязи, но она была душераздирающе прелестна.

— Пошли, — Он взял ее за руку и повел за собой.

Но дорогу им преградил какой-то особенно наглый язык огня. Они оказались отсечены от большой земли.

Знамение! Жахнуло все-таки — и его накрыло, и Хамелеошу.

Через пламя перепрыгнул великолепный Герман.

— Прыгайте мне на спину! — крикнул он.

Обхватив Хамелеошу, Бинк закинул ее на спину кентавру. Какое у нее потрясающе гибкое тело, талия тонкая, бедра пышные… Да что это он о таких вещах в такой момент! Но подобные мысли неизбежны, когда помогаешь девушке пристроиться на кентавре. Весьма неграциозно подтолкнув ее грациозную попку и тем самым придав Хамелеоше равновесие, он и сам вскарабкался следом за ней.