Бинк покачал головой:

— Все эти числа… что-то мне…

— Тогда просто поверь на слою, что решение мое было логически оправданным. Так сказать, разумный риск. Хамфри был моим другом, и я не сомневался, что он меня не предаст. Он знал, что я просчитал все варианты, но ничего против не имел, потому что Ксанфу как раз и нужен такой расчетливый делец на троне, и он отдавал себе в этом полный отчет и принял мою игру. На суде, правда, я пережил несколько крайне тревожных минут. Этот Роланд вогнал-таки меня в пот.

— Меня тоже, — признался Бинк.

— Однако и при неблагоприятных шансах я поступил бы точно так же, — Трент нахмурился: — Но я повелеваю тебе хранить молчание об этой моей слабости. Народу не нужен король, способный поддаться личным чувствам и переживаниям.

— Слушаюсь и повинуюсь, — сказал Бинк, хотя в душе и не считал это большим недостатком. В конце концов, волшебник спас не кого-то там, а Хамелеошу.

— А теперь к делу, — сухо произнес король, — Само собой разумеется, я дарую тебе и Хамелеоше королевское соизволение проживать в Ксанфе и освобождаю от наказания за самовольное возвращение из ссылки. Нет, твой отец тут ни при чем. Я и представления не имел, что ты сын Роланда, пока не пригляделся и не обнаружил явного семейного сходства. О тебе он и словом не обмолвился. Не стал пользоваться служебным положением в личных целях. Что ж, похвально. Уверяю тебя, в новом правительстве он получит ответственный пост. Но я отвлекся. Отныне не будет ни изгнаний, ни ограничений на иммиграцию из Обыкновении — разумеется, если эта иммиграция не будет осуществляться вооруженным путем. Это означает, что ты освобождаешься от обязанности публично продемонстрировать свой талант. Кроме нас с тобой, никто в Ксанфе не знает, в чем он заключается. Правда, свое открытие я сделал в присутствии Хамелеоши, но что-то усвоить она тогда не могла. Хамфри же знает только, что твоя магия на уровне волшебника. Так что это останется нашей с тобой тайной.

— Ну, я не возражал бы…

— Бинк, ты недопонимаешь. Необходимо, чтобы сущность твоего таланта оставалась для всех неведомой. Такова уж его природа — он должен быть тайным. Раскрыть его — значит существенно ослабить. Поэтому он так тщательно себя оберегает. Верно, и мне было позволено раскрыть его лишь для того, чтобы надежнее сберечь тайну от других, что, собственно, я и намерен делать. Больше никто ничего не узнает.

— Да, но…

— Вижу, ты еще не понял. Твой талант замечателен и очень тонок. В целом это дар класса волшебника, равносильный самой мощной ксанфской магии. Все прочие жители Ксанфа, будь то волшебники или мастера наводить тень на плетень или вялить чужие уши, уязвимы для той магии, которую не практикуют сами. Ирис можно превратить, меня можно оцепенить, Хамфри — устрашить иллюзией. И только ты надежно защищен от любого вида магии. Тебя можно одурачить, устыдить, поставить в чрезвычайно неловкое положение, но нанести реальный физический урон — никогда. Тотальная защита.

— Да, но…

— Более того, мы даже не знаем, где ее предел. К примеру, ты возвратился в Ксанф и при этом не раскрыл свой талант никому из тех, кто мог бы сказать о нем другим. Да все наше приключение вполне может оказаться всего-навсего проявлением одной только грани твоего таланта. А мы с Хамелеошей были только инструментами твоей безопасной доставки в Ксанф. В одиночку ты застрял бы в замке Ругна или позволил вжикам себя продырявить. Поэтому понадобился я — чтобы, так сказать, выстелить тебе дорожку. Не исключено, что твой талант защитил тебя даже от моего обыкновенного меча, подведя под удар Хамелеошу. Я обнаружил твой талант во многом благодаря своему — через его воздействие на мою собственную магию. Поскольку я первоклассный волшебник, он не мог совсем погасить ее, но сумел тебя защитить. Он не смог помешать мне ранить тебя и тогда начал помогать мне: стараясь притушить нашу ссору, он сделал меня королем Ксанфа, причем таким способом, чтобы ты не мог с этим не согласиться. Не исключено, что именно твой талант переменил мой образ мыслей и тем самым не дал убить тебя. Отсюда и мой вывод, что он намеренно позволил мне познать его природу, чтобы это знание глубочайшим образом изменило мое отношение к тебе и к твоей личной безопасности.

Трент сделал паузу, но Бинк промолчал. Король так его загрузил — сразу и не переваришь. Сам-то он считан свой талант ограниченным, никак не затрагивающим тех, кто небезразличен ему самому. Похоже, недооценил.

— Вот видишь, — продолжил Трент, — Даже мое воцарение может оказаться всего лишь наиболее удобной формой обеспечения твоего благополучия. А вдруг и ссылка твоя, и столь своевременная кончина короля Шторма — лишь составные части твоего магического ребуса? Если бы тебя не изгнали, я не попал бы в Ксанф — причем без армии, но в твоем обществе. Ни за что не взялся бы утверждать, что попал в такой переплет по чистой случайности: твой талант умеет весьма изящно воспользоваться любым случаем. Я не хочу что-либо предпринимать против тебя и уподобляться моему предшественнику, который, не исключено, заболел и умер как раз оттого, что поступил вопреки твоим интересам. Нет, Бинк, если бы я уже не был твоим другом, то даже и не помыслил бы становиться твоим врагом. Поэтому я стану сознательным хранителем твоей тайны и, насколько смогу, гарантом твоего благополучия. Зная твои чувства к Ксанфу, я приложу все силы, чтобы стать выдающимся королем, привести страну к Золотому веку, чтобы ты прямо или косвенно не страдал от моих промахов. Теперь-то понял?

Бинк кивнул.

— Похоже на то, государь.

Трент встал и сердечно похлопал его по спине.

— Отлично! Пусть все устроится наилучшим образом. — Он помолчал, видимо подумав о чем-то другом, — Бинк, а ты уже решил, чем будешь заниматься? Готов предложить тебе все, кроме короны, хотя и она в свое время достанется тебе, если только…

— Нет! — воскликнул Бинк. Но, увидев широкую ухмылку на лице Трента, быстро дал задний ход: — В смысле, да… Я подумал о работе. Я… ты как-то говорил…

— Да ты, похоже, слушал невнимательно. Ты получишь все, что пожелаешь, если только это в моей власти. Но мой талант — превращения, а не прорицания. Поэтому давай выкладывай!

— Ну, тогда, в Глухомани, когда мы ждали, пока Хамелеоша… В общем, до вжиков… Мы говорили о тайне…

Трент поднял царственную длань:

— Все, молчи. Сим назначаю тебя, Бинк из Северной деревни, главным исследователем Ксанфа. Твоей обязанностью будет изучение всех тайн магии в любое время, в любом месте и в той степени, в коей ты сам сочтешь нужным. Свои отчеты ты будешь направлять непосредственно мне для последующей передачи в королевский архив. Твой скрытый талант дает тебе уникальную возможность проникать в самые запретные уголки Ксанфа. Тайный волшебник в охране не нуждается. Давно пора закрасить белые пятна на лике Ксанфа. И твоим первым заданием будет открытие истинного источника магии Ксанфа.

— Я… в смысле, благодарю тебя, о государь, — искренне сказал Бинк, — Честно говоря, мне эта должность нравится куда больше, чем должность короля.

— Ты и представить себе не можешь, как приятно мне это слышать, — с улыбкой сказал Трент. — А теперь пошли по бабам.

Телепортатор мгновенно перенес их к главным воротам замка Ругна. Подъемный мост был отремонтирован и теперь блистал надраенной бронзой и полированным деревом. Ров очистили, наполнили водой и чудищами отборных кровей. Решетка ворот блистала зубцами, на бастионах реяли вымпелы. Замок предстал во всем своем воскрешенном величии.

Бинк поглядел на нечто не вполне ему знакомое, вон там, сбоку от моста. Уж не кладбище ли? Там ползло что-то белое, как кость, влача за собой лохмотья. Ой!

Земля разверзлась. Весело помахав им на прощание, зомби исчез в могиле.

— Покойся с миром, — тихо проговорил Трент. — Я свое слово сдержал.

А если бы не сдержал? Тогда зомби пришли бы к замку требовать выполнения обещанного? Но как раз эту тайну Бинк исследовать не хотел.