У него была ученица. Как же ее зовут? Ах да, Лиррин. Лиррин стояла у подножия лестницы. Она казалась совсем больной. За ее спиной в гостиной Сараи увидела знаменитое дерево-опахало Серема. Оно раскачивалось так, словно ничего не случилось. Старый верный Серем пользовался заклинаниями перманентного характера, а не теми хилыми, действие которых прекращается вместе со смертью создателя.

С Лиррин все будет в порядке. Сараи знала, что у Серема нет родственников, имеющих больше прав на наследство, чем последняя ученица чародея. Даже если у Серема и были когда-то дети, они давно уже выросли, а бывшие жены умерли, состояли в разводе или вообще исчезли. По обычаям Этшара права ребенка при наследовании оценивались выше прав любого взрослого, исключая лишь супруга усопшего. Лиррин, которой исполнилось всего семнадцать, по закону считалась еще ребенком. Она унаследует дом со всей обстановкой, Книгу Заклинаний и все содержимое рабочей комнаты чародея.

Это было достаточным основанием для убийства, и Лиррин, несмотря на все проявления горя, могла бы попасть под следствие, если бы не серия других смертей.

Инза, ученица ворлока, была первой. Ее нашли в собственной постели с перерезанным горлом и пронзенным кинжалом сердцем. За ней последовал капитан Деру. Его обнаружили в узком проулке за Улицей Лучников с ножевой раной в спине и горлом, располосованным от уха до уха. На теурга Атаниеля напали в его рабочей комнате. Специалисту по общению с богами тоже перерезали глотку, а затем прикончили ударом в сердце. Кариту Демонолога избили до полусмерти, а когда несчастная отключилась, ей вскрыли горло.

Но самым странным, даже на фоне этих зверских убийств, казалась гибель многочисленных животных, главным образом бродячих кошек и беглых собак. Их находили с перерезанными глотками на Поле у Пристенной Улицы. Если бы гибель зверей предшествовала смерти Инзы Ученицы, можно было бы предположить, что убийца просто практиковался, но дело обстояло иначе. Собака и кошка были зарезаны вскоре после смерти Инзы Ученицы, остальных животных убивали по одному, и их гибель перемежалась с уничтожением людей.

Сегодня ночью настал черед старого Серема. Он лежал на полу собственной спальни с ножевой раной в животе и рассеченным, как у всех остальных жертв, горлом.

Как и в предыдущих случаях, на теле обнаружили следы магической силы, блокирующей действие розыскных заклинаний, или, как их называли, заклинаний Проникновения.

Мерет клялась, что не способна определить убийцу. Окко вообще не смог сказать, что произошло. Лурис Черная страстно хотела помочь следствию, чтобы отомстить за свою ученицу, но из этого ничего не вышло — в тех случаях, когда требуются познания, а не грубая сила, ворлоки абсолютно беспомощны.

И вот теперь знания волшебника по имени Келдер с Четвертной Улицы тоже не пригодились.

— Волшебников он пока что не убивал, — заметила Сараи, спускаясь по лестнице. — Поэтому следующим может стать один из вас. Похоже, преступник задался целью прикончить по магу каждой специальности.

— Тогда остаются еще колдуны, Леди Сараи, — ответил Келдер. — И маги более мелкого пошиба — гербалисты, сайентологи, иллюзионисты.

— Верно, — согласилась Сараи. — Однако на вашем месте я запирала бы дверь покрепче и расщедрилась на парочку охранных заклинаний, полагаясь, естественно, только на свои.

Она знала, что волшебники не владеют серьезными охранными заклинаниями, но скрывают это от посторонних.

— Наверное, вы правы, Миледи, — согласился волшебник. — Я мог бы сказать, что не вписываюсь в систему убийств, но, по правде говоря, я пока четкой системы не вижу.

— Я тоже, — призналась Сараи.

И это ее беспокоило. То, что они знали, недостаточно, чтобы выявить систему в действиях преступника. Уголовники, как правило, воображения лишены. Но этот…

Во-первых, не ясны мотивы. Убийца расправился с ученицей ворлока, оставив невредимой Лурис, но затем он или она зарезал Серема, мастера, не тронув ученицу Лиррин. У Атаниеля учеников не было, так же как у Деру, поскольку в охране система ученичества вообще отсутствует. Учеником Кариты оказался четырнадцатилетний мальчишка, который гостил за городом на родительской ферме. Ученица Серема наследовала все, а ученик Кариты — ничего, так как у убитой остались муж и девятилетняя дочь. Парнишка просто имел право пробыть в их доме до Фестиваля.

Система отсутствовала, общего мотива не прослеживалось; Сараи даже не удалось найти ничего, что объединяло бы жертвы.

Лиррин наследовала прекрасный, очень дорогой дом и огромное состояние, что являлось серьезным мотивом для преступления. Кроме того, она уже была в некотором роде чародеем и могла устроить остальные убийства с целью отвести от себя подозрение. Однако поверить, что девочка — столь хладнокровный убийца, трудно. И столь же трудно понять, почему убита Инза Ученица, а не Лурис. Если бы погибла Лурис, то преступления выстроились бы в систему, а подозрение пало бы на Лиррин.

Но зачем ей убивать собак? Кроме того, убийца Кариты — человек очень сильный. В какой-то момент несчастную жертву приподняли и швырнули об стену. Убийца употребил силу и с Деру, и с Атаниелем. А Лиррин, судя по ее субтильному виду, на подобные подвиги не способна. Конечно, она не так хила, как многие другие ученики, но мускулов у нее маловато…

Конечно, магия — это сила… Внезапно до Сараи дошло, что она стоит на последней ступеньке лестницы и неотрывно смотрит на Лиррин с расстояния трех-четырех футов.

— Мне очень жаль, — произнесла Леди Следователь, стараясь казаться искренней.

Она сожалела о гибели Серема, сожалела по-настоящему, но в данный момент ее мысли настолько заняли размышления о возможном убийце, что для подлинного проявления чувств места не осталось. Личико Лиррин искривилось.

— Вам, Леди Сараи, наверное, постоянно приходится сталкиваться с такими вещами.

— Нет, — ответила Сараи. — Нечасто. Обычно с… со смертельными случаями разбирается городская охрана. Сложностей, как правило, не возникает. Кто-то проявляет чрезмерную вспыльчивость, а затем рыдает над трупом, признаваясь во всех грехах. Или находятся десятки свидетелей. Если дело не столь очевидно, мы приглашаем магов, и нарушитель закона на следующий же день оказывается в донжоне. Но на сей раз, — вздохнула она, — мы имеем дело с сумасшедшим, который использует магию, чтобы замести следы. Меня призвали, так как считается, что я — мастер в решении подобных загадок. Я стараюсь, Лиррин, делаю все, что в моих силах, но, увы, не знаю, как схватить преступника.

— О… — пискнула ученица.

«Бывшая ученица», — поправила себя Сараи. С ученичеством покончено навсегда. Теперь девочке придется предстать перед Гильдией Чародеев и доказать, что она достойна звания Подмастерья, несмотря на недостающий год учебы.

Сараи не сразу задала следующий вопрос. Однако после некоторого колебания все же решилась:

— Лиррин. Ты — наследница Серема и отвечаешь за ритуал прощания. Но прежде чем ты поднесешь факел к погребальному костру, я хочу попросить тебя об одной услуге.

— Какой? — спросила Лиррин, с огромным трудом сдерживая рыдания.

— Не могла бы ты пригласить некроманта, чтобы побеседовать с духом Серема? Душа твоего учителя не обретет свободы и не воспарит в небеса, пока не будет уничтожена ее бренная оболочка, и мы могли бы спросить у нее, кто убийца. Серем видел его. Он может не знать или забыть имя преступника — духи частенько многое забывают, — но чем-то он нам поможет обязательно.

Лиррин заморгала, и по ее щеке прокатилась слезинка.

— Вы сказали, что были и другие…

Сараи вздохнула.

— Да, были, — призналась она. — Но тогда мы еще не знали, что это необходимо. А когда сообразили, похороны уже прошли. С демонологом мы попытались, но ничего не вышло, душа исчезла бесследно — скорее всего ее забрали демоны за оказанные ранее услуги. Мы надеемся, что с Серемом получится лучше. Так ты позволишь?

— Ну конечно же, — тихо произнесла Лиррин. — Конечно.