— Но все учтено, — успокоила его Мерет. — Как только Табеа умрет, ворлоки соберут останки и выбросят через ваш Гобелен в мертвую для чародейства зону.

— А вы уверены, что ворлоки все сумеют собрать? И где гарантии, что Гобелен сработает так, как надо? А что мы станем делать, если Переносящий Гобелен, вместо того чтобы перебросить Клокочущую Погибель в мертвую зону, просто растворится в ней?

— О боги, — побледнела Мерет. — Что будет, если она действительно уничтожит наш Гобелен? Тобас, почему вы раньше этого не сказали?

— Я говорил, — со вздохом ответил Тобас. — Спорил до хрипоты и одышки, и Теллуринон обещал все обдумать. А когда я вернулся, он уже приступил к ритуалу.

— О… Но если это настолько опасно… Как он мог? Тобас развел руками.

— Он подавлен и не знает, что делать. Целое шестиночье мы пытаемся поразить Табеа различными заклинаниями, но они нанесли ей еще меньше вреда, чем лучники Лорда Торрута. Кстати, вы слышали о его заточенном как бритва колесе? Агенты доносят, что Табеа пришла в себя только через пять минут.

Мерет скривилась от отвращения.

— Так или иначе, — продолжал Тобас, — Теллуринон всю свою жизнь изучал самые убийственные заклинания, заклинания настолько опасные, что использовать их нельзя. И вот наконец нашелся объект, на котором можно экспериментировать. А спешка объясняется очень просто: Гильдмастер боится, что второй возможности мы ему не дадим. И все же я сомневаюсь, что стоило применять заклинание Клокочущей Погибели.

— В таком случае почему бы вам его не остановить?

— Перестаньте, пожалуйста. Вы прекрасно знаете почему, — пристыдил ее Тобас. — Вам когда-нибудь приходилось прерывать магический ритуал?

— Хм… Однажды такое случилось. — От этого воспоминания Мерет передернуло, — Я была еще ученицей. По счастью, никто не погиб.

— Значит, это была магия очень низкого порядка.

— Самого низкого.

Тобас кивнул.

— Вы когда-нибудь видели огненную башню?

Мерет подняла на него изумленный взгляд:

— Я думала, что в действительности никакой башни не существует.

— Существует, и даже очень, — ответил Тобас. — В горах к юго-востоку от Двомора. Ее видно с любой стороны на расстоянии десятков лиг. Эта огненная башня просто полыхает и полыхает, выбрасывая пламя из голых скал и заливая светом всю округу. Она возникла восемьсот лет назад и, если верить легендам — не поклянусь в их правдивости, — является результатом ошибки в заклинании второго или третьего порядка. Заурядное заклинаньице, которое употребляется при заточке меча или что-то в этом роде.

— Да, но…

— Если же говорить обо мне, — прервал ее Тобас, — то я никогда не забуду, что все спригганы — а их сейчас сотни, если не тысячи, — бегающие вокруг нас и досаждающие людям, — мое творение. Я перепутал один-единственный жест в Призрачном Фантазме Люгвайлера.

— Но…

— И я уж молчу о том, — с нажимом продолжил Тобас, — что все проблемы с Табеа и Черным Кинжалом — результат ошибки в ритуале атамэзации.

— Итак, останавливать Теллуринона вы не желаете, — заключила Мерет.

— Правильно. Он творит заклинание десятого, а может быть, одиннадцатого порядка. Будет достаточно скверно, если оно просто удастся.

— А что произойдет, если оно не получится? — спросила Мерет. — Ведь Теллуринон может ошибиться сам.

— Кто знает, — пожал плечами Тобас. — Кровь дракона, яд гадюки, убивший женщину меч, веревка с виселицы… это весьма мощные ингредиенты.

— А как заклинание работает?

— Что же, — со вздохом начал Тобас, — в конце концов это варево в котелке выдаст каплю жидкости, которую следует заключить в золотой сосуд величиной с наперсток. Капля безвредна, пока находится в золотом сосуде. Но если ее вылить оттуда, сознательно или ненароком, заклинание вступает в силу. Клокочущая Погибель уничтожает все, к чему прикоснется. Но самое главное, что после этого она не исчезнет, а начнет медленно увеличиваться до тех пор, пока не найдется способ остановить ее.

— И мы таких средств и способов не знаем, — поставила точку Мерет.

— Верно. Если, конечно, не сработает план Теллуринона выкинуть останки Табеа в мертвую зону.

— А не может ли Черный Кинжал нейтрализовать Клокочущую Погибель?

— Кто знает? — пожал плечами Тобас.

— И все-таки я не поняла, — задумчиво произнесла Мерет. — Клокочущая Погибель образует нечто вроде постоянно растекающейся лужи? Так?

— Именно.

— Но каким образом она остановит Табеа? Мы что, собираемся толкнуть «Императрицу» в лужу?

— Нет, — с презрительной гримасой ответил Тобас. — Теллуринон намерен вылить свое варево ей на голову.

Мерет частенько приходилось возиться с трупами и иными малоприятными объектами, включая отвратные жидкости органического происхождения. Более того, помогая вести дела Лорду Калтону и его дочери, ей доводилось видеть такое, что другие, более чувствительные особы, и представить себе не могли. Тем не менее, услышав об идее Гильдмастера вылить Клокочущую Погибель на чью-то голову, чародейка брезгливо поморщилась.

— Фу… — не выдержала она и, подумав еще мгновение, спросила: — Но каким же образом?

— С помощью ворлоков. Как только жидкость будет готова, ворлоки доставят ее во дворец и выплеснут на Табеа. Затем, когда самозванка помрет, ворлоки схватят тело таким образом, чтобы Погибель ни на что не попала и выкинут его через Переносящий Гобелен. Гобелен уже подготовили. Сейчас он в скатанном виде хранится в тайнике около дворца.

— А нельзя ли отправить ее через Гобелен живьем? Тогда Клокочущая Погибель вообще не потребуется.

— Может быть, и можно, — усмехнулся Тобас. — Но ворлоки высказывают серьезные опасения. Табеа сама в некотором роде ворлок и, пока жива, способна блокировать их усилия.

— Но они хотя бы пытались? — гнула свое Мерет.

— Не знаю, — пожал плечами Тобас. — Впрочем, теперь это не имеет никакого значения.

Сараи зажмурилась и провела ножом по горлу собаки. Животное отчаянно дернулось, пытаясь освободиться, и горячая кровь брызнула ей на руки. Но бывший Министр Следователь хватки не ослабила.

Собака билась в агонии, а Сараи ощущала, как по всему телу огненным потоком разливается новая сила. Ее хватка стала крепче, и пальцы вдавились глубже в плоть умирающего животного. Сердце неистово билось, мышцы напряглись до предела.

Собака затихла, мешком костей повиснув в ее руках, и на Сараи обрушился весь мир: в ушах послышались незнакомые звуки, зрение вдруг стало острее и четче — все предметы на фоне Поля у Пристенной Улицы как бы высветились, хотя на некоторое время цвета слегка потускнели. Никогда еще девушка так четко не различала формы и не улавливала движение.

Но самой мощной оказалась лавина запахов. Сараи одновременно улавливала их десятками, а может быть, даже сотнями. Собачья кровь, собственный пот, земляной покров Поля, нагретые солнцем камни городской стены, дым и вонь каждого дома и лавки не только на Пристенной Улице, но и в других кварталах. Она безошибочно могла определить, какие одеяла или палатки на Поле покрыты плесенью, а какие пока остаются чистыми и целыми. Более того, Сараи улавливала запах самого Черного Кинжала.

Некоторое время она стояла над мертвой собакой, втягивая в себя ароматы города и дивясь происходящему. Ей, естественно, было известно, что обоняние собак развито сильнее, чем у людей, — это знали все, но чтобы настолько… Такого Сараи представить себе не могла.

Все попытки обнаружить Лорда Торрута оказались тщетными. Казармы и караульные помещения у ворот стояли пустыми. Интересно, может быть, теперь она сумеет найти его по запаху? Сараи слышала, что собаки это умеют, но никогда не принимала всерьез подобные рассказы. Пора менять устаревшие взгляды. Она может обонять все!

Сараи чувствовала, что стала сильнее. Пес не был особенно могучим или здоровым — обычная бродячая, вечно голодная псина. Но Сараи определенно ощущала прибавление силы, когда удерживала умирающую собаку.