У главного входа дворца у всех на виду торчала большая крестьянская фура. В ярких лучах утреннего солнца она казалась смешной, нелепой и совершенно здесь неуместной — когда у власти находился Эдерд Четвертый, все поставки во дворец осуществлялись через юго-восточный вход и, по возможности, быстро и незаметно.

По дворцовой площади сновали какие-то люди. На некоторых висели лохмотья, некоторые были в обычной одежде, а на иных красовались роскошные, явно украденные наряды. Те, кто выходил из дворца, яростно щурились, прикрывая глаза ладонью, и не обращали никакого внимания на повозку и ее возницу.

Смесь одежд была для Сараи привычной картиной, но фургонов у северного входа дворца она еще не видала. Проходя мимо экипажа, она вгляделась внимательнее и от изумления замерла.

Возницей оказался Тобас — молодой чародей из Двомора. Вместо привычной мантии мага на нем была коричневая куртка из грубой ткани, но Сараи его сразу узнала. Склонившись с козел, Тобас разговаривал с облаченной в черное платье волшебницей Тенерией.

Постояв несколько мгновений, дабы собраться с мыслями, Сараи окликнула их. Ей пришлось проделать это дважды, прежде чем чародей выпрямился и удивленно посмотрел в ее сторону. Но даже после этого он, не отвечая, тупо моргал до тех пор, пока Тенерия не воскликнула:

— Да это же Сараи!

Несколько прохожих оглянулись на ее возглас и с любопытством бросили взгляд на девушку. Сараи это не понравилось, и она торопливо подошла к фургону.

Что же, она сама виновата, что, окликнув Тобаса, привлекла к себе внимание.

— Фареа, — сказала она. — Меня зовут Фареа. Что происходит?

— В данный момент ворлок ждет появления Табеа в тронном зале, чтобы задействовать против нее заклинание Теллуринона, — объяснил Тобас. — Там же в качестве наблюдателя находится Каранисса.

— Речь идет о Клокочущей Погибели? — спросила Сараи.

— Откуда… — начал Тобас.

— Она говорила с Алоррией, — ответила Тенерия. — Простите меня, Сар… Фареа, но сейчас Табеа поднимается по ступеням. Она уже наверху.

— Значит, вы все знаете? — допытывался Тобас.

Сараи утвердительно кивнула.

— И о Черном Кинжале?

— Да.

— Что же, через мгновение мы узнаем, способен ли Черный Кинжал остановить Клокочущую Погибель, — с тяжелым вздохом произнес Тобас. — И если окажется…

— Нет, — прервала его Сараи, — о Черном Кинжале мы ничего не узнаем.

— Не узнаем? Но почему?

Сараи замялась, но, прежде чем она успела сообразить, что сказать, раздался крик Тенерии:

— О! Нет!

Тобас резко обернулся к волшебнице:

— Что случилось?

— Она пролила вещество! Отбила в сторону наперсток и вылила жидкость на пол… Сейчас она схватила Турина… — Тенерия зажмурилась и словно через силу продолжила: — …ударила его ножом… ему очень больно.

Прикрыв глаза ладонями, молодая женщина прислонилась к фургону.

Сараи, прикусив нижнюю губу, взирала на попытки волшебницы продолжить пересказ событий. Выходит, она не зря опасалась, что из затеи с Погибелью ничего не выйдет. Испытав Черный Кинжал, Сараи поняла, как Табеа видит Мир или, вернее, как она его ощущает. «Императрица» способна учуять запах опасности. Она может двигаться с нечеловеческой быстротой. От ее внимания не укроется ни одно, даже самое малейшее движение. Она слышит слова, произнесенные шепотом в дальнем углу зала… А маги об этом не догадывались. Волшебники могли, конечно, кое-что уловить, но даже и они до конца не знали, насколько сильна и быстра Табеа. Насколько обострены ее чувства.

Итак, маги не понимали, с кем имеют дело, и их никто, включая ее, Сараи, на этот счет не просветил.

— Ну и что же там происходит? — спросила Сараи.

— Сейчас Табеа пытается заставить Турина говорить. Ворлок истекает кровью, а она не знает, как его вылечить. Канцлер отправился за целителем, и Каранисса спрашивает, не следует ли ей предложить свои услуги. Она может попытаться, хотя не уверена, что излечит такую тяжелую рану. Считает, что ворлок справится лучше. О, Тобас, ворлоки не годятся для таких тонких операций. Однако я могла бы помочь Турину. Я знаю, как позаимствовать силу у ворлока.

— Кто из Совета Ворлоков находится во дворце? — быстро спросил Тобас.

— Венгар. Он ждет в одной из приемных…

— Хорошо, найди Венгара и помоги Турину. Но будьте осторожны с Табеа! И пришли сюда Караниссу, чтобы мы не потеряли с тобою связь!

Тенерия кивнула и бросилась во дворец. Но навстречу ей уже выскакивали беглецы из тронного зала. В панике они отталкивали молодую волшебницу, и той с большим трудом удалось пробиться через толпу.

Тобас мрачно следил за происходящим.

— Все пошло не так? — спросила Сараи.

Тобас со вздохом кивнул.

— Но как все планировалось? Как действует Клокочущая Погибель?

Тобас вздохнул еще раз, спустился с козел, ласково погладил впряженного в фуру вола и, не сводя глаз с дворцовых дверей, ответил:

— Заклинание Клокочущей Погибели создает каплю… ммм… каплю жидкого хаоса. Думаю, это своего рода сырье, на использовании которого базируется все чародейство. Толкового описания субстанции я не видел. Но чем бы это вещество ни являлось, после активации оно начинает распространяться. Оно расширяется и расширяется, пожирая все на своем пути. Все, что вступает в контакт с Погибелью, растворяется. В Книге Заклинаний говорится, что прежде всего тело теряет твердость, а затем составляющие его элементы закипают, образуя аморфный шлак. Через некоторое время этот шлак сам превращается в Погибель — в первозданный хаос.

Объяснения прервал вопль трех женщин, выбежавших из дверей дворца. Когда они скрылись из виду, Сараи заметила:

— Звучит отвратительно.

— И не только звучит, — ответил Тобас. — Клокочущую Погибель не использовали несколько столетий, настолько она опасна. Но Теллуринон был одержим желанием преодолеть защитные свойства Черного Кинжала.

— Значит, кто-то должен был капнуть Погибелью на Табеа, чтобы та ее растворила?

— Да, суть идеи Гильдмастера состояла именно в этом. Ворлок по имени Турин с Северной Косы вызвался метнуть Погибель. Но промахнулся, и Табеа ударила его ножом. Непонятно, почему он еще жив. Ведь, насколько я знаю, Черный Кинжал похищает души тех, кого коснется.

Сараи уже хотела было сказать, что Черный Кинжал у нее и действует он совершенно иначе, но передумала. Для этого еще будет время.

— Значит, заклинание не сработало? — спросила она.

— Оно не сработало против Табеа, — уточнил Тобас. — Если субстанция попала на пол Тронного Зала, то сейчас она его растворяет, а способ остановить процесс давно утрачен.

Сараи следила за тем, как из дверей дворца выбегают люди. Услышав последние слова, она в изумлении повернулась к Тобасу:

— Как утрачен?

— Во всяком случае, мы такого не знаем, — покачал головой чародей. — Если бы разложение ограничилось телом Табеа, мы бы смогли перебросить все, что от нее останется, туда, где магия не действует. Здесь, в фургоне, спрятан Переносящий Гобелен, способный отправить ее в такое место. Но я не представляю, как при помощи ковра переправить в мертвую зону весь пол тронного зала.

— Неужели не существует никакого контрзаклинания? — Тобас отрицательно покачал головой. — Ну и что же растворит эта ваша Погибель? Надеюсь, она не уничтожит весь дворец?

— Леди Сараи, — со вздохом ответил молодой человек. — Насколько я понимаю, со временем она растворит весь Мир.

— Но это же нелепо!

— Может быть. Но именно это и произойдет. Так написано в древних книгах. В любом тексте, где упоминается Клокочущая Погибель, утверждается, что она будет распространяться до тех пор, пока не обратит весь Мир в первозданный хаос.

— Чушь!

— Как бы мне хотелось в это поверить! — ответил Тобас, и Сараи поняла, что, несмотря на внешнее спокойствие, чародей напуган и едва не дрожит от ужаса.

— Но контрзаклинание должно существовать, — не сдавалась Сараи. — Если заклинание записано в книге, значит, кто-то его совершал. Я права?