Для этого надо всего лишь убивать определенных людей. Ее улыбка померкла. Убийство — самая неприятная часть дела. Ей не нравилось лишать людей жизни Бесспорно, Инза Ученица была несносной скотиной, считавшей Табеа чем-то вроде отбросов, но даже эта вина вряд ли заслуживала наказания смертью.

Эксперимент был просто необходим, тем более что он увенчался полным успехом, одарив Табеа замечательными способностями к ворлокству. Но смерть девчонки оставила неприятное чувство. Все-таки любое убийство — зло.

«Что же, — сказала себе Табеа, — жизнь вообще очень зла. Однако, начиная с этого момента, зло не будет направлено на меня, я сама стану его сеять».

Однако новые жертвы следует отбирать очень тщательно. Тогда убивать много людей не придется. Более того, для укрепления физических сил людей умерщвлять не надо — собаки, кошки и другие животные для этого дела вполне сгодятся. Они окажутся даже лучше, чем человеческие существа.

Но навыки, живость ума и способность к магии можно похитить только у людей. У кошек и собак нет рук, и они не способны манипулировать конечностями, не могут обращаться с инструментами или делать то, для чего требуется хождение на двух ногах.

Обоняние, слух, зрение — да. Без них, кстати, она не смогла бы найти этот дом и определить, что он пуст. Обладая обостренными чувствами, Табеа не сомневалась, что узнает о появлении хозяина еще до того, как тот заподозрит неладное. Она услышит его шаги, учует запах и тихо, по-кошачьи, ускользнет. Это стало возможным только благодаря животным.

Но для получения человеческих способностей придется убивать людей.

Взгляд, брошенный на Черный Кинжал, заставил Табеа вздрогнуть. «Что же, — внушала она себе, — люди в Этшаре гибнут ежедневно».

Мужчины хвастают в тавернах тем, сколько людей они прикончили. Маги умерщвляют друг друга и по заказу врагов богатых клиентов. Демонологи приносят в жертву детей или надоедливых соседей, а некроманты продают невинные души в обмен на знания мертвых. Это известно каждому. Несколько дополнительных смертей погоды не сделают, их просто никто не заметит.

Табеа только слышала об ужасных магических кончинах, но ни разу ни одной не видела. Все ее ушедшие в иной мир знакомые скончались от самых что ни на есть естественных причин.

Конечно, если это были естественные причины, а не тайные происки мстительных магов.

Ладно, так или иначе Этшар — огромный город, где ежедневно убивают множество людей. Несчастных режут по пьянке в тавернах, забивают насмерть у Пристенной Улицы, травят или душат в покоях и коридорах дворца, жарят или превращают в камень чародеи, уносят в преисподнюю демоны и иные сверхъестественные создания. Никто даже не заметит, что насильственных смертей станет чуть больше обычного.

Итак, главная проблема решена. Остается определить, кого и когда.

Она убила ворлока. Табеа мысленно прикоснулась к самому крупному осколку кувшина и заставила его плавать под потолком широкими кругами. Теперь, когда она знала, что делать, это было ей проще простого. Следующим шагом предстояло освоить иную разновидность магии или обрести жизненно важное умение немагического свойства — искусство стрельбы из лука или фехтования, например. Итак, на очереди солдаты.

Но только те, которые отлично знают свое ремесло, а не жирные, ленивые пугала, охраняющие Большие Ворота днем и куролесящие по ночам в борделях Солдатского Городка. Наверное, следует выбрать офицера-инструктора, тренирующего новобранцев.

Придется умертвить и некоторых магов — демонолога и, пожалуй, теурга. Хотя ремесло теургов и демонологов требует знания магических формул, ей, возможно, удастся, подслушав, как они работают, научиться формулам вызова и молитвам. Завладев их способностями, она легко сможет все это повторить. Затем последуют несколько чародеев. Ведь разные чародеи владеют различными заклинаниями. Она сделает это, несмотря на Гильдию и неспособность изготовить свой собственный атамэ. Лишняя наука не повредит. Затем волшебник, колдун…

Табеа обнажила Кинжал и, обратившись к нему, промурлыкала:

— Нам придется хорошенько поработать, дружок. — И, немного помолчав, добавила: — Но труд не будет напрасным.

— Здесь замешано чародейство, — проговорил волшебник, стоя на коленях рядом с трупом.

— Вы уверены, что именно чародейство, а не иная разновидность магии? — спросила от дверей Сараи.

— Миледи, — мрачно ответил волшебник, — это либо чародейство, либо нечто совершенно новое, но это новое стоит к чародейству ближе, чем все остальное, уже известное.

— Следовательно, вы не исключаете, что мы имеем дело с неизведанной формой магии?

Волшебник вздохнул, с кряхтением поднялся на ноги и, пригладив костлявой ладонью редеющую шевелюру, ответил:

— Не знаю, Леди Сараи. Когда возникло ворлокство — в то время я заканчивал ученичество, — было весьма трудно отличить его от волшебства, так как между ними есть определенное сходство. Принципиального различия, увы, не удалось установить до сих пор. Мне известно, что теургия и демонология являются двумя сторонами одной медали. Они практически идентичны по сути, хотя цели их диаметрально противоположны. То, что произошло здесь, несет на себе печать чародейства, и хотя не исключено, что это нечто новое, чем оно отличается от чародейства, я сформулировать не могу. Но аура последнего здесь присутствует.

Сараи кивнула:

— Хорошо. Значит, чародейство или нечто похожее. А теперь расскажите о человеке, совершившем это убийство.

— Увы, — сокрушенно развел руками волшебник. — Присутствие магии создает хаотические завихрения. Все смешалось.

— В таком случае опишите подробнее эти магические силы, — попросила Сараи. — Почувствуете ли вы их проявление, повстречав убийцу на улице?

Волшебник глубоко задумался и после довольно длительного молчания осторожно проговорил:

— Сомневаюсь. Я ощущаю привкус единственного заклинания. Вряд ли убийца будет расхаживать по Этшару с перманентно активированным заклятием. Я, конечно, не чародей, но, по-моему, действие этого заклинания ограничено во времени — его требуется постоянно обновлять.

— Но это то же самое заклинание, что и раньше?

— Наверное, — пожимая плечами, ответил волшебник. — Впрочем, точно сказать не могу, так как в прежних случаях его следы были уже полустерты.

Некоторое время они оба молчали, глядя на окровавленный труп, который в свою очередь вперил мертвые глаза в потолок.

— И еще, — сказала Леди Сараи, — вы, да и остальные маги, твердите, что все жертвы умерщвлены при помощи заклинания, хотя нет сомнений, что убийца действовал ножом. Вы хотите сказать, что кинжал был магический? Или что магия двигала самый обычный нож? Неужели вы верите, что кинжал может чудесным образом возникнуть из воздуха?

Волшебник, немного поколебавшись, пробормотал:

— Я хочу сказать, что предмет, нанесший раны, обладает магическими свойствами и именно магия похищала жизнь жертв. Если это кинжал, то он заколдован. А направляла ли его человеческая рука или магическая воля, мне знать не дано.

— Хорошо, — сказала Сараи, — допустим, что мы имеем дело с магическим кинжалом, и вы, разгуливая по улице, натыкаетесь на его хозяина. Узнаете ли вы об этом?

На этот раз волшебник погрузился в еще более длительное раздумье.

— Сомневаюсь, — наконец разродился он. — Но мне кажется, только кажется, что, если я увижу, как кто-то пользуется этим кинжалом, я сразу его узнаю.

— Что ж, это лучше, чем ничего, — вздохнула Сараи.

— Само собой разумеется, что, узрев подобное, я вас немедленно проинформирую.

— Естественно, — ответила Леди Следователь, — или ближайшего стражника, или кого-то другого.

— Конечно.

Сараи направилась к лестнице. Этот случай оказался самым скверным — она знала жертву, которой оказался Серем Мудрый — один из лучших чародеев Этшара-на-Песках. Правда, теперь он таковым был. В данный момент старец являл собой труп со вскрытым горлом, а душа его отлетела в иные миры.