— Как долго! — не выдержав и минуты ожидания, Арайя прервала Нору и поднесла кинжал к ее горлу, повернув на меня лицо. — Последняя возможность согласиться. Или я убиваю ее немедленно. Опыты можно провести и на мертвой.

Мой пульс продолжил избивать голову изнутри, вынуждая ее быстрее принимать решение.

«Но а если сбегу до встречи с главарем? Четырехпалая рука подпортит всю мою дальнейшую жизнь, будь то инженерия, убийства, драки или все остальное… Что такое жизнь одной, пусть и дружелюбной ко мне незнакомки по сравнению с тем, в каких важных делах для всего мира будет участвовать этот палец? Да и это знаменитое слово конунга? Для ее фанатиков оно может ничего не значить. И они вполне могли заранее договориться об единовременной фальшивости ее слова. А это, в свою очередь, будет уже вторым вариантом обмана».

— Скажите мне, господа, а кто из вас готов пожертвовать пальцем ради незнакомца? — решив перевести тему, чтобы не отказываться так рано и наглядно, я обратился к окружающему меня сброду: — Чего вы тут добиваетесь? Это никак не докажет, что я…

Знакомый звук и горячее попадание чего-то на правую щеку оборвали мою речь. Со все еще не закрывшимся ртом я повернул голову и увидел страшную картину. Хоть я видел подобное десятки раз и точно так же являлся причиной смерти, данная ситуация была совсем иной. А жертва, потенциальный союзник, оказалась сугубо противоположна понятию «виновная».

Нора дрыгалась всем телом, совершая задыхающиеся, хрипящие и булькающие звуковые попытки справиться со смертельной раной. Кровь обильно изливалась из ее рассеченного одним кинжальным движением горла. Арайя даже не смотрела на исход своего действия. Все полминуты предсмертной агонии Доминионской бедняжки она озаряла меня мерзким, холодным взглядом.

— Не нужно изображать растерянность и сожаление. Я дала тебе шанс спасти хоть одного человека, сделать напоследок что-то ради других. Но ты плюнул мне в ответ и дописал в список новую жертву. Потому что в этом весь ты… Приступаем!

Пропустив слова убийцы между ушей, я попросту уставился пустыми глазами на такой же пустой взгляд Норы с неустанно забившимся в груди сердцем. Перед взором всплыли последние убитые из той полторы сотен, которые могли бы и не попадать в этот огромный список. Тот отправившийся с раздробленными грудными костями на прибрежное дно бездомный. Тот глупый, но ответственный слуга закона, что в прямом смысле спас меня этим доверчивым выпусканием из клетки, наградой чему буквально через минуту послужило точно такое же вспарывание шеи. Тот часовой, которого за неимением другого выхода я отдал на растерзание заключенным, хотя в принципе мог бы попробовать обыграть его смерть в их глазах. И вот теперь потенциальная союзница. Четыре необязательных, незаслуженных, но вынужденных жертвы всего за недолгое последнее время. А ведь это только прямые убийства. Что говорить про истерзанных стражников в столовой, которых я хоть и косвенно, но точно так же принес в жертву, не рискнув пройти через них и Дайлера по-тихому, без громкого отвлечения.

И все для того, чтобы я продолжил путь.

Если не добиться никакого результата кроме сохранения своей жизни, включая мельчайшие части тела, то стоило ли оно того? Да, мир в любом случае уже очистился от тошнотворных порождений грязи и десятка опасных преступников, люди в любом случае уже хоть немного обязаны были задуматься о том, чтобы не вступать на их путь. Те же слова Дайлера о запуганных в Телдрисе преступниках.

Несмотря на эти победы, я и представить не мог о необходимости достижения такой высокой отметки убийств. И уж тем более о начале вписывания туда людей, что не должны были так сгинуть. Уж точно не ради одного моего пальца. Я бесподобен, способен на многое, доказывал это раз за разом… Но я все еще обычный человек. Почти такой же, как Нора, если она и вправду боролась против другой грязи этого мира — Химер. Тогда почему я вдруг перевесил в голове важность своей миссии? Почему не рискнул, наплевав на возможные обманы, и не воспользовался шансом спасти ее?

— Суд окончен, едва начавшись. Нет больше смысла продолжать. Теперь приходит предсмертное наказание. Чудесное порождение моих алхимических трудов, омытое материальными частичками божества этого мира — Сферами Тиберии! — костлявая рука бабки достала из сумки небольшую пробирку со светящейся жидкостью. — Именно оно и принесет виновнику страдания! Открыть ему рот!

Двое приспешников из кольца подбежали и жестко раскрыли четырьмя руками мою пасть, хотя сопротивления я и так уже не оказывал. Бессмысленно. Арайя подошла, откупорила пробирку и вылила содержимое внутрь моего рта, заставив все проглотить. Дрянной привкус несъедобности едва не вывел из меня корабельный завтрак. Тем не менее желудок почему-то возжелал оставить постороннюю и незнакомую субстанцию.

Все вокруг начало плыть. Зелье оказалось особо быстродействующим и буквально сразу же впилось мне в кровь, дойдя и до мозга. Происходящее начало казаться сном, чему я был бы сейчас несказанно рад. Я мысленно покидал эту комнату и погружался в черную бездну.

Розовые магические огни на стенах судной комнаты после трех дней горения уже сужались и превращались в маленькие огоньки. Холодное тело одного из пленников еще в первый же день утащили на дальнейшие опыты. Арайя покинула помещение с большей частью избранного круга Химер, направившись обратно в кабинет, чтобы остаться наедине со скорбью об утраченном родственнике, и с тех пор не возвращалась. Очевидно, боялась снова вспылить и нарушить приказ. Лишь ежедневно посылала сюда новые смены стражи и лекарей, которые проверяли состояние утонувшего в своем сознании пленника и кормили его через трубки.

Периодически дергающегося в жутком сне Изувера всегда оставались сторожить трое человек все в тех же белых робах, под которыми на случай чего были спрятаны кинжалы. Никто не разговаривал. Не трогал пленного. Краткий сон и трапезы по очереди. Конунг специально выставляла на пост самых ответственных и хладнокровных. Однако на утро четвертого дня привычную тишину вдруг прервал быстрый и легкий топот из коридора. Через несколько секунд в большом проеме показалась одна из ушедших немногим ранее помощниц лекарей.

— Новый приказ. Доставить тело подсудимого в палаты конунга, — строгий голос повелительным тоном прозвучал из ее натянутого белого капюшона.

Уверенность в том, что никто посторонний не может пробраться внутрь парапета, да еще и заменить собой одного из них, сыграла против Химер. Ближайший к двери повел головой, отдав распоряжение двум остальным, и те направились к каменному пьедесталу. Скрепляющие пленника цепи отсоединились от него чуть ли не одновременно, и послушники подхватили Изувера за руки, понеся его к выходу.

Дождавшись, пока полуживой груз любезно пронесут через весь круговой коридор до ступенчатой лестницы, соединяющей все этажи парапета, девушка остановила бойцов и чуть ли не приказала им опустить тело на пол. Два аккуратных и тонких пальца показались из ее большого рукава и прикоснулись сначала к слегка отросшей щетине Изувера под носом, а затем и к боковой части его шеи. Ощутив признаки жизни в обоих местах, сестра выдохнула, опустила руки к обмотанным лодыжкам и промолвила:

— Нам с ним дальше только вниз. Надейтесь, что вам наверх.

Не успели Химеры понять значение этих слов, как дева за секунду достала что-то, поднялась и вертикально воткнула заточенные кинжалы в подбородки двум из них. Третий успел не только опешить, но и отбежать назад, судорожно начав снимать с пояса уже свой кинжал. Сестра откинула капюшон, дав волю покрытым чем-то волосам, взмахнула в воздухе обеими руками и направила небольшой сгусток растительных колючек в лицо врага прямо со своей прически. Затем разбежалась на дезориентированного врага, подпрыгнула и повалила Химеру на пол, сразу прижав его грудь коленями. Третьим взмахом кинжалов Рейн лишила жизни последний заслон перед выполнением поставленной задачи.