— Что, не нравится? Это тебе не угрозы одиннадцатилетнему ребенку и не совращение его мамы! — невзирая на горящую от его удара щеку и обнаружив, что все еще держу в руке осколок, я напролом пополз к его телу. И с бешеными глазами вонзил острие в ту же ногу, с неожиданным наслаждением услыхав очередной крик боли.

Тут же раздался до смерти пугающий крик мамы, а за ним последовало и отталкивание меня назад. Приземлившись на спину, я облокотился и внимательно вгляделся в лица обоих прелюбодеев. На них царил самый настоящий страх. Оба смотрели то на меня, то друг на друга. И несмотря на дрожание рук и не успокаивающееся волнение, я растянул уголки рта.

Мама в ужасе. Больше она изменять не посмеет. Ну а этот мужик впредь даже и не подумает кому-нибудь угрожать или соблазнять чужую жену. Я невольно нашел способ, который изменил двух ужасных людей. Разобрался с ситуацией сам, рискуя своим здоровьем. Папа будет мною гордиться…

«Он будет мною гордиться…»

— Ты прощаешь ее?! — не поверив в первые сказанные слова отца после его прихода спустя несколько часов, прокричал я эти слова: — Ты с ума сошел?!

Отец атаковал меня осуждающим взглядом, будто я был в чем-то виноват. Увел плачущую виновницу торжества в другую комнату. И спокойно вернулся ко мне, предложив сесть за стол. Плюхнувшись туда, я скрестил руки на груди и приготовился слушать, что же он такого мог мне сказать. Какова же причина прощения этой блудницы.

— Флэйд… Твоя мама, она… Непростой человек. Но я люблю ее. И она меня еще больше. Даже если увиденное тобою говорило об обратном… Мама совершила ошибку, ужасную ошибку, но виноват в этом только я…

— Чего?! При чем здесь ты вообще? Как она могла так поступить с нами? Да забудь про нас, как она могла вообще сблизиться с этим вонючим и подлым мужиком?! Он угрожал мне и моим друзьям!

Отец опустил глаза, обреченно выдохнул и вновь посмотрел на меня.

— Такова натура людей, малыш. Особенно женщин. Никому, порой даже им самим, неизвестно, что они могут случайно учудить. Я работаю целыми днями и времени на вас у меня точно нет. Я…

— Ну и что? Я пошел искать себе нового папу после этого? Так почему она так поступает? Я думал, что взрослые наоборот, должны сдерживать свои инстинкты и в первую очередь думать. А оказалось, я в разы умнее вас всех!

— Опустим твою неиссякаемую скромность и вернемся к теме. Повторю, мама совершила ужасную ошибку и будет жалеть о ней всю жизнь. В наших силах только помочь ей. Простить ее. А если гордость не позволяет, то ты все равно сделаешь это, потому что я так сказал. Не хватало мне публичных проблем еще и от семьи.

Если после слов волосатого мужлана я опешил, то сейчас и вовсе был готов лезть на стену и биться о нее головой. А вдобавок также проткнуть себе уши осколками. Дабы не слышать более этого бреда. Встав из-за стола, я отошел на несколько метров и резко повернулся к тому, кто всего за одно неправильное и безумное решение опустился в моих глазах навсегда.

— Не ты ли учил меня приличию с самого раннего юношества? Не ты ли там убеждал меня, что предателям нет прощения? Что таких извергов нельзя оставлять безнаказанными?

Вместо вразумительного объяснения этот глупец ответил банальной заготовкой:

— Ты, конечно, взрослеешь раньше, чем твои сверстники. Но все еще остаешься ребенком. Все куда сложнее. И пока, а может и вообще никогда, ты не разберешься во всем этом. Так что рекомендую слушать того, кто имеет за собой караван жизненного опыта.

— Знаешь, что… Пошел ты, терпеливый идиот, — впервые выступил я против отца с таким заявлением, но почему-то у меня не вспотели даже ладошки. — И пошла твоя изменщица, которую я не назову больше мамой. Можете жить в своем прощающем и развратном мире. До самой следующей ее измены. Хотя зная теперь тебя, все это продолжится и дальше. А я отказываюсь быть частью этого.

Хлопнув уже другой дверью, я вышел на солнечную улицу и с сильным топаньем зашагал по каменной дороге. Стемнело необычайно быстро, земля под ногами чуть отдалилась, и я понял, что иду уже не один. Больше не один…

— Эй, ты меня слушаешь?

Вздрогнув от настигнувшего голоса Клэр, я покинул затянувшиеся посиделки в состоянии потока воспоминаний. Та жизненная проблема десятилетней давности уже миновала. Разумеется, как и подобает мальчишескому поведению, я вернулся домой после побега через несколько дней, так и не найдя места, где можно пожить, поесть или спрятаться от розыска личной гвардией отца.

Никакой он не идиот. Теперь я понимаю это, расширив границы обзора с возрастом. Как и любой здравомыслящий мужчина, он перестал любить ее прямо в тот момент, когда узнал об этой грязной измене. Но насчет терпения я не ошибся. Это сколько же его необходимо иметь, чтобы проглотить скорбь и позор чуть ли не сразу, и более того продолжить жить с ней в одном доме? Лишь для того, чтобы не подпортить репутацию своей амбициозной карьеры и не допустить роспуска секретной информации, коей она владела? Мать, в свою очередь, больше не допускала подобной оплошности. Но из-за того ли, что я напугал ее? Или из-за того, что постыдилась передо мной, послала гормонные порывы куда подальше и поняла, что натворила?

— Конечно, милая. Только повтори последнюю часть, мне так нравится звук твоего голоса.

Клэр продолжила что-то говорить про банкет, на который мы шли, а я снова невольно переключил все внимание на размышления. Но на этот раз уже о предстоящем, а не о прошедшем. В процессе я опустил взгляд на нелепый праздничный костюм, который все лицемеры вокруг хвалили и восхищали. Что наверняка сделали бы даже, появись я в заляпанной инженерной робе. Клэр посмотрела на меня, как на идиота, когда я с беззаботным лицом собрался нацепить привычную накидку любимого цвета на званый банкет. И заставила влезть в этот стандартный, ничем не примечательный наряд, в котором ходил буквально каждый второй. Но спорить с ней было бесполезно. Да и все равно придется вписаться в это дурное общество, если я хочу чего-то добиться. Если необходимо, чтобы меня приняли. А вписаться — это значит стать одним из них. Одним из стада одинаковых овец.

Сама же моя спутница была ослепительно красива, потратив на это невыносимо долгие два часа. Хотя дома обычно ходила неряшливой и совершенно не следила за внешним видом. Видимо для меня больше не нужно было стараться, а для остальных зачем-то крайне необходимо. Чтобы все считали ее привлекательной? Справедливо, я буду даже рад находиться рядом с моей девушкой в ее прелестнейшем образе. Но она постоянно перебарщивала, и мои смутные мысли всегда побеждали все положительные. Я периодически бросал недовольные взгляды на ее слишком уж откровенное платье, невольно представляя, как на банкете все мужчины будут пялиться на мою девушку.

— Так и зачем ты меня туда тащишь? Не могли просто полежать дома или прогуляться под вечерней луной?

— Ой, успокойся. Я сто лет не была в роскошных местах, где столько интеллигентных и интересных людей. А также море вкуснейшей еды и напитков.

— Ладно, любовь моя, наешься хоть бесплатно вдоволь на неделю вперед. А то дома почти совсем уже нечего в рот закинуть. Да и золото кончается.

— Ты шутишь, да? — она ткнула меня локтем в бок, на что я шутливо ответил тем же, и еще крепче сжал ее под руку. — А может забыл, чьим сыном приходишься? Беспокоиться о золоте тебе нужно в последнюю очередь.

— А может, наоборот, ты забыла кое-что? Неделю назад я окончательно с ним разругался, сам отказался от наследства и его золотой руки. Хотя стой, я же тебе не говорил последнего…

Клэр резко остановилась и развернула меня лицом к себе. В тот момент, в ее взбешенном взгляде с моментально надувшимися венками на лбу и висках, я впервые увидел не ту девушку, с которой решил провести остаток жизни.

— Ты что, совсем дурак? Как ты мог отказаться от всего? На что мы будем жить? Так, твой отец будет на банкете, там и подойдешь к нему. Исправишь положение. Я серьезно, Флэйд.