— Как именно была осуществлена передача? — когда первый испуг прошел, Дэнни Форсайт превратился в наглого неприятного типа, а у меня дико болела голова, и я почти не участвовала в допросе, а потом и вовсе выходила дышать свежим воздухом, так что вполне могла пропустить что-нибудь важное.

— Курьерской службой, — сказал Чарли. — По-хорошему, надо бы поговорить с курьером, который выполнял доставку, вполне возможно, он запомнил отправителя.

— Это нам поможет только в том случае, если отправителем был сам Крокетт, — заметил Смит. — Но если он не дурак, а он пока не производит такого впечатления, он и здесь должен был использовать подставное лицо.

— Эту версию все равно надо отработать, — сказала я. — Все ошибаются, и Крокетт — не исключение. Все обычно и сыпется на мелочах.

— С отработкой этой версии есть небольшая проблема, — сказал Смит. — Курьерская служба, как и сам курьер, находятся в Техасе, а Техас больше не является частью страны и выпадает из нашей юрисдикции.

— Мы можем послать кого-нибудь побеседовать с ним неофициально, — сказала я.

— Значит ли это, что наш местный офис продолжит работу? — поинтересовался Смит.

— Нет, — сказала я после некоторого размышления. — За исключением этого дела, работу местного офиса мы временно заморозим до выяснения нашего статуса в шта… республике. Выберите кого-нибудь, кому доверяете, и попросите его поговорить с курьерами.

— Хорошо, — кивнул Смит.

— Расскажите людям правду, — сказала я. — Мы понятия не имеем, когда и чем это закончится, и работать в такой ситуации, как прежде, слишком опасно. Если кто-то захочет уехать, выделите средства из бюджета. Если кто-то захочет найти другую работу — мы не станем мешать. Остальные пусть сидят по домам и ждут, пока все устаканится.

— Я отправлю им информационные сообщения, — сказал Смит. — Блокнот уничтожен, наша миссия здесь завершена, надо выбираться отсюда, но нерешенным остается еще один вопрос.

Форсайт.

Он требовал, чтобы его судили судом присяжных. Он настаивал, что это должен быть открытый процесс, на котором он изложит свои взгляды и мотивы, руководствуясь которыми он сделал то, что он сделал. Он утверждал, что у него готов манифест, и он должен зачитать его широкой общественности.

Короче говоря, чувак хотел трибуну, которую мы ни при каком раскладе не собирались ему давать.

Он убил кучу народу, несколько десятков человек, и даже в прежние времена лучшим, на что бы он мог рассчитывать, было заключение в какой-нибудь секретной теневой тюрьме, пожизненное, без суда, апелляции и возможности обжалования приговора. Но в нынешней ситуации попытка вытащить его из Техаса на подконтрольные теневому правительству территории могла быть связана с неоправданным риском. Нам бы самим отсюда выбраться.

Но и отпустить его мы тоже не могли. После всего, что он натворил.

Так что на самом деле вопрос был только в том, кто это сделает.

Любой из присутствующих в этой комнате, или, если брать шире, в этом бункере, выполнил бы этот мой приказ, но я не была готова его отдать. Не потому, что мне было жалко Форсайта и я собиралась его пощадить, а потому что… наверное, я не гожусь для этой работы, потому что я не знаю, как выбрать человека, на которого можно повесить такую ответственность.

— Я разберусь, — сказала я.

— Это необязательно, — сказал Смит. — Я могу.

— Нет, я сама, — сказала я. — Как будем отсюда выбираться?

— На границе с Мексикой у них стена, но внутренние границы штата существуют только на бумаге, и ранее никем не охранялись, — сказал Смит. Ну да, конечно, не охранялись, от кого их охранять? От домохозяек из Оклахомы или Арканзаса? — Основные трассы перекрыты наспех сооруженными форпостами, но мы можем использовать второстепенные дороги.

— Возможно, нам стоит разделиться, — сказал Питер. — Такие группы, как наша,привлекают больше внимания.

Ага, особенно если помимо обычного оружия, которым в Техасе никого не удивишь, они тащат с собой пожарный топор и здоровенное черное копье.

— В этом есть смысл, — согласилась я.

— Разобьемся на тройки или на пары? — спросил Смит.

— А транспорта у нас хватит?

— Тут город недалеко, — сказал Чарли. — Можем реквизировать. Минивэны больше трогать не будем.

— Тогда на двойки, — сказала я. — Смит, вы со мной.

Называть наш временный дуэт парой мне почему-то совершенно не хотелось даже мысленно.

— Разумеется, — кивнул он.

— Расскажите новости местным и отпустите их по домам, — сказала я. — Мы выдвигаемся через полчаса.

— Форсайт, — напомнил Смит.

— Сказала же, что разберусь.

Я убивала людей и раньше. Кого-то по работе, участвуя в полицейских перестрелках, кого-то в процессе самозащиты, а кого-то потому, что ТАКС считало это необходимым, и они мешали спокойной жизни обычных граждан. Был даже период, когда агентство не спрашивало моего мнения. Я мало что о нем помню, но это не снимает с меня ответственности и не вычеркивает мои жертвы из общего списка. Смерть (и сейчас я говорю не о Бордене) всегда бродила где-то рядом, но случай с Форсайтом отличался от остальных.

Потому что, по сути, это была казнь.

Он убил множество людей. Он совершил преступления против человечества и государства, он не отрицал, что это сделал, а, напротив, гордился своими достижениями, и не скрывал, что, будь у него второй шанс, он попробовал бы их повторить. Конечно, что-то можно было списать на его образ жизни, тяжелое детство и тот факт, что Крокетт (который, возможно, являлся тем, кого я не знаю, но это еще предстояло установить) долго и качественно пудрил ему мозги, но факт оставался фактом. Он убил множество людей, прекрасно осознавая, что именно он творит.

Но все эти соображения не сделали мою задачу проще, когда я вошла в камеру Дэнни Форсайта и пустила ему пулю в лоб.

Смит реквизировал для нас потрепанный белый пикап с логотипом строительной компании на борту.

Наверное, в момент посадки в него мы выглядели максимально странно — женщина в чем попало с пожарным топором в руке и мужчина в строгом деловом костюме, несущий тяжелое копье, но по счастью, лишних свидетелей рядом не случилось и нездоровых сенсаций это зрелище не вызвало.

Первые полчаса мы ехали в молчании, а потом сидевший за рулем Смит его нарушил.

— Вы уверены, что это именно ваше копье? — спросил он.

— На сто процентов.

— Почему?

— Потому что я его призвала, — сказала я. — Хотите, я сделаю это еще раз?

— Пожалуй, не сейчас, — сказал Смит, представив, что может натворить опасная двухметровая штуковина в кабине пикапа. — Значит, вы обрели копье. Оно занимает место топора или…

— Или.

— Второй атрибут.

— Похоже на то.

— Вы же понимаете, что это означает?

— Что я сделала еще один шаг на длинном пути к собственной божественности? — на самом деле, путь мог оказаться не таком уж и длинным, тут как получится.

Смит свернул на проселочную дорогу. Фонарей здесь не было, а ночь выдалась облачная, так что единственным источником света были фары реквизированного нами пикапа. Машину слегка подбрасывало на ухабах, в передней подвеске что-то стучало, и если бы я была владельцем пикапа, меня бы это наверняка беспокоило.

Но сейчас для нас было важно, чтобы он просто дотянул до границы штата. А там пусть хоть на части развалится.

— Могу я задать вопрос?

— Вы же все равно это сделаете, — сказала я.

— Скажите, мистер Борден не предлагал вам… э… убежище в своем мире? — не стал меня разочаровывать Смит.

— Предлагал, — сказала я.

— Почему вы отказались?

— Мне кажется, это не ваше дело, Эллиот, — сказала я.

— А мне кажется, что тот мир больше подходит для таких, как вы, — без обиняков заявил Смит. — Там есть и другие боги, и их присутствие не разрывает ткань реальности. И это мир вашего отца.

— А еще это мир, в котором убили мою мать, когда она пыталась убить моего отца, — сказала я. — Нет, спасибо. Мне нравится здесь.