— Если бы я был вашим теневым правительством, я бы точно распространял такие слухи, — сказал Гарри. — Экономика, может быть, и рухнет, но жизнь точно не остановится. Может быть, только примет какие-то другие формы.

— Полагаю, тем, кто принимает решения, достаточно и первой части, — сказала я. — Про экономику.

— Но если власть в стране сменится таким кардинальным образом…

— В Британии есть свое теневое правительство, — сказала я. — Полагаю, в случае чего они с нашим договорятся.

— Вот это уже похоже на правду, — сказал Гарри. — ТАКС собирается что-то по этому поводу предпринять?

— Нет, — сказала я. — Пока нет никаких оснований полагать, что это по нашему профилю.

— Я не до конца понимаю, как у вас тут все устроено, — сказал Гарри. — Получается, что какие-то события происходят просто потому, что они происходят, а другие — потому что так предписано на невидимых простому смертному скрижалях вашего мироздания?

— Что-то вроде того.

— И помешать первым событиям может что угодно, любая случайность, а со вторыми можете совладать только вы?

Я кивнула.

— Но как вы определяете, которые из них где?

— Это самая большая сложность, — сказала я. — В ТАКС… у нас этим целый аналитический отдел занимается.

Сюжеты не всегда логичны, не всегда правдоподобны, в сюжетах не у каждого следствия бывает причина, и это не значит, что мы просто не можем ее найти. Некоторые сюжетные ходы, и это самый отвратительный вид сюжетных ходов, с которыми нам доводится иметь дело, происходят просто потому что.

Вселенная Гарри жила по другим правилам, но, насколько я понимаю, там тоже хватало своих заморочек.

— Больше всего меня смущает неуязвимость главного героя, — сказал Гарри. — Выходит, что Красная Шапочка может отбиться от банды педофилов-людоедов с топорами, но только до тех пор, пока она не пришла к домику своей бабушки, где ее должен сожрать волк?

— Все сложнее, — сказала я. — Сюжетная броня действует не только на главного героя, а на всех персонажей, задействованных в сюжете и способных на него повлиять. То есть, если условной Герде нужно встретиться с бандой разбойников, то копы, даже имея железобетонные доказательства их виновности, не смогут арестовать ни одного из членов банды до тех пор, пока эта встреча не произойдет. Как правило, сами условные разбойники не понимают причин своей безнаказанности и называют это словом «подфартило».

— Не завидую я всем копам вашего мира, — сказал Гарри.

— Да, работенка та еще, — согласилась я.

Моя долгая, сложная и весьма болезненная история взаимоотношений с ТАКС, по итогам которой я оказалась во главе агентства, началась как раз в те времена, когда я работала копом (которым не позавидуешь) и во время обычного ограбления банка сняла сюжетную броню (о которую уже полчаса безрезультатно бился наш спецназ) с одного из таких «разбойников». А говоря проще, разнесла ему башку из снайперской винтовки.

После этого к нам участок заявились агент Смит и агент Доу (оказавшиеся заместителем директора ТАКС и самим директором соответственно) и попросили меня вытащить меч из камня.

Так что у меня тоже могли быть какие-то притязания на британский престол. Ну, ты понимаешь, меч — король Артур — древние легенды, все такое. Конечно, консервативно настроенные британцы могли бы заявить, что я смогла провернуть этот фокус из-за моих способностей Цензора, а не потому что состою в родстве с правящей (или правившей когда-то) королевской фамилией, но если преподнести эту ситуацию толпе, то, я не сомневаюсь, у меня сразу же нашлись бы последователи.

Правда, фокус этот я проворачивала не на Трафальгарской площади, а в подвале городской штаб-квартиры ТАКС, документальных доказательств не существовало, а из двоих свидетелей, присутствовавших в подвале в тот момент, в живых остался только один.

Эх, если бы я тогда не застрелила этого поганца-грабителя, все могло бы пойти совсем не так. Конечно, рано или поздно мои способности все равно бы вылезли наружу, но, быть может, все остальное развивалось бы по более благоприятному сценарию с меньшим количеством трупов.

Впрочем, сейчас уже не узнаешь, как оно тогда могло бы обернуться.

В те времена Кларк был моим напарником, а не самым любопытным случаем в одной из самых дорогих частных клиник Города, а у меня было две руки… Меня с новой силой охватила ностальгия по тем временам, когда жизнь казалось простой, а будущее — относительно безоблачным, и отец периодически навещал меня из параллельной вселенной. Теперь Кларк сама знаешь, где, отец пропал, да и с руками полная неразбериха.

— Давно хотела тебя спросить, — сказала я. — Насколько мне известно, в вашем мире регенерация разных частей тела не является чем-то из ряда вон выходящим? Я имею в виду, у вас же там не только ногти и волосы отрастают.

— Полагаю, это ситуативно, — сказал Гарри. — Твой отец как-то раз умудрился себе оторванную ногу отрастить. Но на фоне того, что он восстал из мертвых, большого значения этому факту никто не придавал.

— Значит, папа может, — сказала я. — И мама, наверное, тоже могла, она же богиня. Тогда какого черта я не унаследовала эту весьма небесполезную способность?

И я помахала в воздухе затянутыми в перчатку остатками своей правой руки. Не слишком приятными на вид и абсолютно бесполезными. Прошло больше года, а я даже пустую чашку не могла в руке удержать.

— Я в этой области не специалист, — сказал Гарри. — Возможно, имеет место какой-то конфликт философии мирозданий, и оказавшись в этом мире, ты утратила часть своих врожденных способностей. Возможно, повторюсь, это только мое предположение, если ты отправишься со мной в нашу вселенную, эти способности к тебе вернутся.

— Нет, спасибо.

— Я не говорю об эмиграции, — сказал он. — Всего лишь о туризме. Короткий ознакомительный визит.

— В миры бесконечной войны, — сказала я. — Где время может течь не так, как здесь, и неизвестно, чего будет мне стоить этот визит. Я, знаешь ли, не хочу оставить свою дочь сиротой.

— Ты можешь взять ее с собой.

— В миры бесконечной войны, — сказала я. — Где у нее могут открыться наследственные способности, которые вообще неизвестно к чему приведут.

Если разобраться, то моя дочь — внучка Мести и Войны, дщерь Матери Хаоса и провозвестницы кучи всяких неприятных вещей.

— Там все не так уж страшно, как вам отсюда кажется, — сказал Гарри. — К тому же, я все время буду рядом и не спущу с вас глаз.

— И как это поможет не открыться ее наследственным способностям? Или, если уж на то пошло, моим? Если в вашем мире у меня сразу же отрастут три пары рук, и крылья, и грудь как на той статуе?

— Но ты должна признать, формы той статуи не были лишены приятности.

— Я всего лишь хочу назад свою руку, — сказала я. — Одну руку, а не две дополнительные пары. А крылья мне вообще нафиг не нужны. Что я там буду делать со всем этим великолепием? Рейдбоссом на полставки подрабатывать?

Гарри и сам мог бы подрабатывать рейдбоссом, если бы в их мире набралось достаточное для рейда количество идиотов и самоубийц. Но, полагаю, что для него это было бы изрядным понижением.

— Ты знаешь, как твой отец выглядит в фазе мщения? — поинтересовался Гарри.

— Видела однажды, — сказала я. И этого одного раза хватило, чтобы ночные кошмары преследовали меня долгие годы, а двойник сраженного им противника поселился у меня в голове. Впрочем, тут, будем откровенны, проблема скорее в голове, чем в двойнике.

Ну, ты знаешь…

— Я видел много раз, — сказал Гарри. — И в фазе мщения он выглядит, как обычно. Без крыльев, хвостов и прочих дополнительных конечностей.

— Видимо, дело в маме, — сказала я. — Сколько рук у нее было, когда ты ее застрелил?

— Две.

— Придется искать виновного в предыдущем поколении. Генетика — бессердечная сука и все такое. Как бы там ни было, в ваши миры бесконечной войны я не хочу.

— Я всего лишь предложил, — сказал Гарри. — Но, честно говоря, я не верю, что это поможет.