— Подстричься, — сказал кто-то, и все рассмеялись.

— Или хорошо высыпаться ночью, — заметила мисс Коньерс. — Спать на уроках совсем не круто.

— Извините, — пробормотал Джейк, а парень в бейсболке, который сидел рядом, ткнул его кулаком в плечо.

— Дело в том, — продолжила учительница, — что нет слов, у которых было бы одно-единственное значение. Если только в словаре, но не в реальной жизни. Цель этого упражнения в том, чтобы каждый выяснил, что означает доставшееся ему слово, в том числе и для окружающих: друзей, родственников, коллег, товарищей по команде. В конечном счете, сопоставив ответы, вы поймете значение слова во всем его многообразии.

Казалось, все заговорили одновременно, и я осторожно развернула свой листочек. Слово «семья», написанное большими печатными буквами.

«Здорово, — подумала я, — как раз то, чего у меня нет и не было. Должно быть, это…»

— Дурацкая шутка! — донесся до меня чей-то голос. Я повернулась как раз в тот миг, когда огромный рюкзак отодвинулся в сторону. — А у тебя что?

Я удивленно моргнула, узнав девушку с косичками, которая недавно бежала по парковке, одновременно болтая по мобильнику. Оказалось, что у нее темно-зеленые глаза и пирсинг в носу — крошечный бриллиантовый гвоздик. Она столкнула на пол рюкзак, упавший с глухим стуком, и вновь обратилась ко мне.

— Эй, ты что, немая?

— Семья, — ответила я и пододвинула листок к соседке, словно той требовалось визуальное подтверждение. — Какое слово у тебя?

— Деньги, — произнесла она тусклым голосом и закатила глаза. — Конечно, единственный в этом месте человек без цента в кармане должен писать о деньгах. Мы не ищем легких путей.

Она говорила достаточно громко, чтобы привлечь внимание мисс Коньерс, направляющейся к учительскому столу.

— В чем дело, Оливия? Тебе не нравится курс?

— Курс нравится, а это задание — нет.

Мисс Коньерс улыбнулась и спокойно пошла дальше. Оливия смяла листочек и сунула в карман.

— Хочешь, поменяемся? — спросила я.

Девушка бросила взгляд на слово «семья».

— Не, — устало ответила она. — Этого в моей жизни и так хватает.

Повезло тебе, подумала я. Мисс Коньерс взяла книгу и снова села на стол.

— Переходим к обсуждению прочитанного. «Дэвид Копперфилд». Кто помнит, на чем мы вчера остановились?

Следующие полчаса я испытывала ощущение дежавю, пока наконец не раздался звонок. Все встали и, громко переговариваясь, начали собирать вещи. Я наклонилась за своим рюкзаком и вдруг заметила, что он, подобно мне, здесь совершенно не к месту — старый и потрепанный, набитый тетрадками с ненужной мне теперь информацией. Надо было выкинуть их сегодня утром, но я притащила их с собой, хотя это и означало, что мне придется пролистать бесконечное количество страниц с заметками о романе Диккенса, чтобы сделать практически такие же. Я сунула свой листочек в тетрадку и закрыла ее.

— Ты из школы Джексона?

Я уставилась на Оливию, которая, перекинув через плечо свой огромный рюкзак, стояла рядом и набирала номер на сотовом телефоне. Поначалу я смутилась — неужели дешевая сумка с ходу выдает мое прошлое? Потом вспомнила про наклейку «Джексонцы, вперед!» на своей тетрадке, налепленную не в меру ретивой участницей клуба болельщиков, когда я занималась в читальном зале.

— Э-э, да, — ответила я. — Я там учусь. Вернее, училась.

— Когда?

— До позавчерашнего дня.

Она склонила голову набок, разглядывая мое лицо, словно переваривала информацию. Из ее мобильного доносился сигнал звонка, на том конце явно не спешили брать трубку.

— Я тоже, — сказала она, показывая на свою куртку.

Присмотревшись, я увидела на ней эмблему школы Джексона.

— Надо же, — удивилась я.

Оливия закивала.

— До прошлого года. Правда, тебя я что-то не помню.

В мобильнике раздался щелчок, и чей-то далекий голос произнес: «Алло?» Оливия подняла телефон к уху.

— Школа большая.

— Это точно, — согласилась она, не отводя от меня глаз и не обращая внимания на голос в трубке. — Здесь все по-другому.

— Похоже на то.

Я запихала тетрадь в сумку.

— Ты даже не представляешь, насколько. Хочешь добрый совет?

Как выяснилось, вопрос не был риторическим.

— Не доверяй местным, — сказала Оливия и улыбнулась, словно радуясь шутке, а может, и нет.

Она прижала телефон к щеке, давая понять, что наш разговор окончен, и пошла к двери, обращаясь к невидимому собеседнику:

— Лейни? Привет. В чем дело? Нет, сейчас перемена… Ага, как же. Что, мне теперь сидеть и ждать, пока ты сама не позвонишь?

Я перекинула сумку через плечо и вслед за Оливией вышла в коридор, где царили шум и оживление и в то же время было не слишком людно, во всяком случае, по моим меркам. Никто не натыкался на меня случайно или нарочно, и если бы кому-то пришло в голову ущипнуть меня за задницу, я бы сразу увидела, кто это сделал. Следующим в моем расписании стоял урок испанского языка в корпусе «В». Решив, что в первый день можно свалить все на неосведомленность и потому нет смысла торопиться, я не спеша двинулась за толпой учеников.

У дверей, на самом краю площадки, стояла огромная хромированная скульптура в виде буквы У; солнечные лучи отражались от ее поверхности и слепили глаза. Именно поэтому я не сразу разглядела группку стоящих и сидящих рядом с монументом учеников и, услышав свое имя, не сразу поняла, откуда оно доносится.

— Руби!

Я замерла и оглянулась. Когда глаза привыкли к свету, я увидела людей у скульптуры и сразу же определила: они из тех, кто в школе Джексона обычно ошивался у забора за канцелярией, — выпендрежники, верхняя ступень пищевой цепочки, каста, куда не попасть без приглашения. Я с такими не общаюсь. К несчастью, среди них был единственный человек, которого я встречала за пределами «Перкинс-Дей», хотя, честно говоря, меня это не удивило.

Нейт стоял на кромке газона; увидев, что я его заметила, он приветственно поднял руку и улыбнулся.

— Ну как, сбегать больше не пробовала? — спросил он, не обращая внимания на невысокого парня в бейсболке, прошмыгнувшего между нами.

Я посмотрела на него, затем перевела взгляд на остальных — среди них была и белокурая любительница кофе с урока словесности — они переговаривались в паре шагов за его спиной. «Ха-ха!» — подумала я. Всего лишь минуту назад я была почти невидимой — одинокий новичок в школе, где все знают друг друга чуть ли не с рождения. А теперь все уставились на меня, и не только дружки Нейта. Даже те, кто просто шел мимо, пялились в мою сторону. Интересно, сколько человек уже слышали историю о моем побеге или услышат до конца учебного дня?

— Очень смешно, — хмыкнула я, отвернулась и пошла прочь.

— Да ладно тебе, я же шучу! — сказал Нейт.

Я и не взглянула в его сторону. Мгновение спустя он догнал меня и преградил путь.

— Эй, — позвал он. — Извини. Я просто… это была шутка.

При свете дня он выглядел еще спортивнее, чем вчера ночью, — в джинсах, рубашке поверх футболки, сандалиях и с веревочным ожерельем на шее, хотя пляжный сезон давным-давно закончился. Светлые — как я заметила еще вчера — волосы словно выгорели на летнем солнце, глаза были ярко-синего цвета. Слишком смазливый, решила я. Вообще-то если бы я увидела Нейта впервые, то, возможно, не решилась бы отнести его к тупоголовым спортсменам с ограниченным кругозором и низким уровнем интеллекта, но так как мы встретились второй раз, особых проблем с классификацией не возникло.

— Давай я заглажу свою вину, — произнес он, кивнув на расписание в моей руке. — Хочешь, покажу тебе, куда идти?

— Нет, — отрезала я, подтягивая рюкзак выше.

Мне показалось, что Нейт удивится — наверняка ему редко отказывали, — но он лишь пожал плечами.

— Как знаешь, — улыбнулся он. — Думаю, мы еще сегодня увидимся. Ну или завтра утром.

Сбоку раздался веселый смех — мимо шла парочка девиц с плеером и одними наушниками на двоих.

— И что же случится завтра утром?