— Имей в виду, что если ты переходишь на мою сторону, то уход с нее считается предательством. А с предателями у меня разговор короткий.

— Я понял, превратишь меня в костер. Когда научишься управлять огнем… — Мартин отошел и водрузил на пень недоколотое полено. — Сначала я подумал, что ты открыл в себе суперсилу после взрыва вертолета. А оказалось, это не суперсила, а суперпроклятье. — Он ловко разрубил полено пополам и откинул дрова в сторону. — Дар злится огнем, и ты не знаешь, что с ним делать.

— Это мои проблемы.

— Это все наши проблемы. Как планировать захват секретного города, если ты можешь в любой момент поджечь кого-то?

— Не в любой! — гаркнул я и пень, на котором Мартин колол дрова, вспыхнул пламенем. — Я буду просчитывать будущее так, чтобы не возникло неприятностей.

— Скольких бы людей они ни отправляли к моему Лагерю, Апексориум готов к нападению. Все может пойти не по плану. Просчитаешь все миллионы вероятностей и изменишь их? Тебе ночи не хватит.

Мартин до зубного скрежета прав. Мне раньше было плевать, подожгу я драный Апексориум во время захвата или нет. Сдохнут ли его жители или нет. Мне и сейчас все равно, если честно. Задушенное сочувствие не воскресить.

Но я не хотел расстраивать Диану. Идеалистка. За мир во всем мире. Она отвернется от меня, если узнает, что я мог избежать жертв и не сделал этого. Мне и так стоило дичайших усилий пробудить в ней ко мне что-то еще кроме ненависти.

Между нами все очень зыбко. Но лучше, чем раньше. Я не хочу делать сотню шагов назад.

Был один вариант усмирить огонь до атаки на город. Раньше я этот вариант даже не рассматривал, но сегодня передо мной ресемитор-механик. Очень пригодится.

Правда, придется брать Диану с собой, чтобы я не поджег новоявленного союзника в ходе дела. Бесил он меня дико, просто тем, что дышал со мной одним воздухом.

В хижине оставаться больше не имело смысла — мы с Мартином договорились до какого никакого итога. Пока ехали на встречу с командой, Диана обескураженно посматривала на Командира, и за одно это я был готов свернуть ему шею. Еще возле истлевшего пня пригрозил, чтобы не смел снова заикаться о том клубе.

О чем переживала Диана? Мы там не могли заняться ничем таким, что не понравилось бы нам обоим. Даже если речь о выходе за рамки принципов. Я надеялся, мы туда обязательно сходим, когда решим все первостепенные задачи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зато ее не испугало, когда я перед всей командой озвучил новый план.  Доверяла мне? Я слегка был взволнован, пусть и не показывал этого. Там, куда я нацелился, мы могли найти все что угодно.

Я с особой тщательностью просчитывал будущее следующего дня. И когда закончил, проснулся ночью. Почему-то остался горький осадок. Стер себе память, но эмоции были так сильны, что отголоски ощущались до сих пор.

Что-то не получится? Я доверял своим решениям и пусть не помнил их, знал, что не допущу ничего трагического. Поэтому отбросил сомнения и уставился на дверь ванной комнаты. Почему Диана принимает душ среди ночи?

Не вдаваясь в догадки, я откинул одеяло. И случайно накрыл кота. Афина и Ник еще вчера привезли его в наш новый дом для укрытия. Диана широко улыбалась на радостях, обнимала зверя, а я думал: может перенести Апексориум на другое место? Не дело, если кот будет жить под землей. А секретный город, в отличие от Лагерей, был спрятан под горой и выхода наружу просто для прогулки с животным не существовало.

Я скинул с кота одеяло и подошел к двери. Дернул раз — заперто. Приложил больше сил — и выломал замок. Если Диана закрылась, значит, не хотела, чтобы я вошел. Стучать — зря терять время.

Она сидела на кафельном полу, обняв себя за плечи, подняла на меня заплаканные глаза и вмиг отвернулась. Почему не сказать мне, если что-то беспокоит? Зачем закрываться?

Снова я что-то не так сделал?!

Лишь бы не усугублять, я сдержал порыв злости и не накинулся на нее с обвинениями. Максимально спокойно сквозь зубы процедил:

— Что случилось?

Она все равно вздрогнула, точно я на нее замахнулся этими словами как ножом. У меня дернулось сердце. Какого хрена она вообще сидит на холодном полу?

Не обращая внимания на вялые протесты, я поднял ее на руки и отнес в постель. Какое-то время она плакала в моих объятьях, пока не проснулся кот и не принялся вылизывать ей лодыжки своим шершавым языком. Тогда она улыбнулась сквозь слезы и почесала ему шею.

Мне тоже ей лодыжки полизать, чтобы она отреагировала на мою поддержку улыбкой? Я вздохнул и в который раз потребовал объяснить мне причину слез.

— Что-то меня с запозданием накрыло… Вроде думала, мне все равно, кем был отец, которого я никогда не видела. А теперь меня осенило, что ведь из-за него ты тут. Если бы он не попросил тебя за мной присматривать… Ты бы и не присмотрелся ко мне.

Я на пару мгновений растерялся. Ей нужны сейчас мои слова. Не лгать же ей, что я бы все равно потерял от нее голову, если бы случайно увидел мельком в толпе? При других обстоятельствах мы могли бы никогда не встретиться.

— Если бы он не попросил, я бы правил в одиночку. Я никого не могу представить рядом с собой, кроме тебя. Просто бы остался один.

Не уверен, что мои слова сделали лучше — у Дианы снова задрожали губы и потекли градом слезы. А я, между прочим, ни капли не слукавил. Ее слезы сейчас это неплохо, я крепче укутал ее в объятья, тихо радуясь.

Значит, забеспокоилась, что мы могли не встретиться никогда? Мне тоже, пожалуй, было бы до смерти скучно и серо без нее. И несмотря на внутреннее ликование, я не хотел, чтобы она плакала так долго и отчаянно. Причина, которую она мне назвала, была явно только айсбергом, а на глубине скрывалось куда больше.

Чтобы отвлечь, я принялся рассказывать, как однажды старик положил передо мной ее фотографию, как я смотрел почти каждый день ее будущее. Признался, что отгонял от нее всех парней, у которых намерения были серьезнее подержаться за ручки. На что получил кулаками по плечам. Вот, злость лучше, чем грусть.

— Да как ты посмел!

— Я уже тогда тебя ревновал. И, наверное, решил, что рано или поздно ты будешь моей.

— Решил он!

Диана взвилась еще сильнее, забавляя своими попытками скинуть меня с кровати. В итоге ушел кот, а я плавно перевел борьбу в секс.

К утру мы лишь немного поспали и принялись готовиться к отлету. Афина вернулась за штурвал, и я был приятно удивлен, увидев ее в боевом настроении. Ник, похоже, времени зря не терял и воспользовался шансом позаботиться о девушке, которая ему небезразлична. Кота заперли в клетку, команда вся в сборе, будто в тот день, когда мы только начинали путь.

Почти вся. Нет Якоба и Германа. Мартин клялся, что за телохранителем хорошо присматривают. И все равно не хватало моего верного друга. Герман больше всех мечтал поучаствовать в захвате Апексориума. Я ощутил легкую грусть, когда мы сели в маленьком частном аэропорту. Ее осадок беспокоил меня ночью? Нет, она ведь совсем тихо ныла в груди.

Хватит думать о тех отголосках. Я все сделал верно. И точка.

Мы еще раньше детально планировали, как будем пробивать защиту секретного города, и пробраться в архив не составит труда. Там нас точно не ждут. Туда чаще уборщица спускается, чем кто-то полистать древние рукописи. Я в свое время часто пропадал в архиве. Вроде где-то читал о дополнительных способностях, но, по-моему, считалось, что получить их смертельно опасно, поэтому последние поколения развивали только привычные ментальные.

Пробраться в архив — своеобразная репетиция. Проверка способностей Мартина. Пришлось еще взять с собой Афину, ибо я не разрешил через Диану изменять будущее. Вообще говоря, ресемиторы не умеют колдовать на себе. Отсутствие знаний, как изменять собственный день, их ограничивает. Посмотрим, какие реформы на этот счет предложит Командир.

Покамест он отлично справлялся с замками. Перед Афиной открывались все двери, в то время как Ник удаленно обманывал камеры. Мы добрались до архива за три минуты, действуя слаженно. Я даже не пользовался электронным каталогом, помнил, где что находится. Приблизительно. Зарылся в шкафах ненадолго и добрых полчаса листал страницы, испещренные на непальском. Остальные молча стояли рядом, следя за выходами.