Панталоша всхлипнула, но глаза у нее уже высохли.

– Кто собирался? – спросила она.

– Агата Трои-Аллен. Миссис Аллен – помнишь ее? Она моя жена.

– Вот возьму и нарисую тетю Милли! – сказала Панталоша. – У нее будут свинячьи уши, и она будет как Иуда Искариот. Они говорят, у Карабаса был стригущий лишай и что это я его заразила, только они врут, они все вруны! Не было у него никакого лишая, и я его совсем даже не заразила. Просто у него шерстка лезла.

Панталоша повалилась навзничь и самозабвенно, как в тот раз при Агате в театре, замолотила ногами по земле. Родерик нерешительно нагнулся над ней и, поколебавшись, поднял на руки. Минуты две она яростно брыкалась, но потом капитулировала и обмякла.

– Ничего, Панталоша, все будет хорошо, – беспомощно пробормотал Родерик. – Давай-ка, вытрем тебе личико. – Опустив руку в карман, он нащупал там что-то твердое. – Ой, смотри, что у меня есть. – Он вытащил картонную коробочку. – Умеешь играть в «Счастливые семьи»? – Сунув Панталоше карты, он неумело обтер ей лицо носовым платком. – Пойдемте, – сказал он Фоксу.

С притихшей Панталошей на руках он прошел через сад к ступенькам, ведущим на третью террасу. Тут девочка вдруг снова начала брыкаться, и он поставил ее на землю.

– Хочу играть в «Счастливые семьи», – хрипло сообщила она. – Хочу сейчас. Здесь.

Усевшись на корточки и все еще икая и всхлипывая, Панталоша распечатала грязными пальцами карты и стала сдавать их на троих.

– Присаживайтесь, Фокс, – посоветовал Родерик. – Будете играть в «Счастливые семьи».

Фокс неловко уселся на вторую ступеньку. Панталоша сдавала медленно, в основном по той причине, что предварительно проверяла каждую карту.

– Вы правила знаете? – спросил Родерик.

– Не уверен. – Фокс надел очки. – Это похоже на бридж?

– Не очень, но усвоите быстро. Задача игры собрать у себя одну семью. – Он повернулся к Панталоше: – Будь добра, отдай мне миссис Снипс, жену портного.

– А где «пожалуйста»? За это хожу я, – сказала Панталоша. – Ну-ка, сами дайте мне портного Снипса, его сына Снипса-младшего и его дочку, мисс Снипс. Пожалуйста!

– Черт, не везет! Держи, – Родерик протянул ей карты с портретами карикатурных персонажей, словно сошедших со страниц допотопного издания «Панча».

Панталоша положила полученные карты отдельно и села на них. Ее панталоны, подтверждая данное ей прозвище, были целиком в поле зрения.

– Так. – Она обратила затуманенный взгляд на Фокса. – А ты дашь мне…

– Разве сейчас не я хожу? – спросил Фокс.

– Нет, пока она не ошибется, ходит она, – объяснил Родерик. – Вы сейчас научитесь.

– Дай мне Грита-младшего, сына бакалейщика, – потребовала Панталоша.

– А разве она не должна сказать «пожалуйста»?

– Пожалуйста! – закричала Панталоша. – Я сказала «пожалуйста»! Ну, пожалуйста!

Фокс протянул ей карту.

– И еще миссис Грит, – продолжала Панталоша.

– Убейте, не понимаю, откуда она знает, – удивился Фокс.

– Еще бы ей не знать. Она все подглядела.

Панталоша сипло засмеялась.

– А вы дайте мне мясника, мистера Буля, – приказала она Родерику. – Пожалуйста.

– Его нет дома, – торжествующе ответил Родерик. – Вот видите, Фокс, теперь мой ход.

– Не игра, а какое-то жульничество, – мрачно заметил Фокс.

– А Бан-младший точно-преточно как мой дядя Томас, – вдруг сказала Панталоша.

Родерик мысленно заменил гротескные физиономии на картах лицами Анкредов, как их нарисовала в своем альбоме Агата.

– Да, похож, – согласился он. – Теперь я знаю, что он у тебя. Ну-ка, пожалуйста, дай мне Анкреда-младшего, сына актера.

Эта шутка привела Панталошу в неописуемый восторг. Хрипло гогоча, как развеселившийся дикарь, она стала требовать карты, называя их именами своих ближайших родственников, и игра запуталась окончательно.

– Все, хватит, – наконец сказал Родерик и был неприятно поражен, услышав в собственном голосе оттенок самодовольства. – Поиграли замечательно. А теперь, может быть, ты проводишь нас и мы познакомимся с… э-э…

– Со счастливой семьей, – невозмутимо подсказал Фокс.

– Вот именно.

– Зачем? – повелительно спросила Панталоша.

– Мы для того и приехали.

Она встала и посмотрела на него в упор. Ее запачканное грязью лицо неуловимо и странно изменилось. Кроме нормального детского желания поделиться секретом, Родерик прочел в ее глазах и нечто другое, встревожившее его своей необычностью.

– Отойдем! – попросила она. – Чего-то скажу. Нет, ему не скажу. Только вам.

Оттащив Родерика в сторону, она метнула на него косой взгляд, заставила нагнуться и обвила рукой за шею. Он ждал, ее дыхание щекотало ему ухо.

– Ну, в чем дело?

В ответ раздался даже не шепот, а тихий шелест, но каждое слово прозвучало на удивление отчетливо:

– У нас в семье есть убийца.

Он отодвинулся и посмотрел на нее – она беспокойно улыбалась.

Рисунки Агаты были настолько точны и выразительны, что Родерик сразу же узнал Дездемону Анкред, едва та появилась на лестнице и взглянула с верхней ступеньки на вторую террасу, где, являя собой, несомненно, забавное зрелище, стояла вся компания, то есть он сам, Панталоша и Фокс. Увидев их, Дездемона на миг застыла в позе, исполненной той театральной претенциозности, которую так верно передала Агата.

– Ах! – глубоким контральто воскликнула она. —Панталоша! Наконец-то! – Протянув руку к Панталоше, она одновременно с нескрываемым интересом посмотрела на Родерика. – Здравствуйте. Вы наверх? Этот ужасный ребенок не дает вам пройти? Вероятно, мне следует представиться?

– Если не ошибаюсь, вы – мисс Анкред.

– А он муж миссис Аллен, – сказала Панталоша. – Спасибо, тетя Дези, но ты не очень-то нам нужна.

Дездемона в это время эффектно спускалась по лестнице. Улыбка на ее лице даже не дрогнула. Разве что на долю секунды сбился шаг. Но уже в следующее мгновение ее рука оказалась в руке Родерика. И Дездемона до того пристально посмотрела ему в глаза, что он смутился.

– Я так рада, что вы приехали, – произнесла она голосом, идущим из самых глубин груди. – Так рада! Мы ужасно, ужасно расстроены. Мой брат вам все рассказал, я знаю. – Она сжала и медленно отпустила его руку, затем перевела взгляд на Фокса.

– Инспектор Фокс, – представил его Родерик.

С видом трагической героини Дездемона милостиво кивнула.

Они собрались подняться наверх. Панталоша издала угрожающий вопль.

– А ты лучше беги скорей домой, – посоветовала ей Дездемона. – Мисс Эйбл давно тебя ищет. Господи, Панталоша, что ты делала? Ты же вся в земле.

Панталоша немедленно закатила новую сцену. Повторяя прежний репертуар, она выкрикивала странные угрозы в адрес своих родственников, оплакивала кота Карабаса и протестующе орала, что ничем его не заразила.

– Право же, это более чем нелепо, – пожаловалась Дездемона Родерику, применив так называемый «громкий шепот в сторону». – Мы ведь все переживаем не меньше. Бедняжка Карабас! Отец был тоже очень к нему привязан. Но, в конце концов, не могли же мы рисковать собственным здоровьем. Стригущий лишай – вне всякого сомнения. Шерсть лезла клочьями. Очевидно, дети от него и заразились. И мы совершенно правильно сделали, что его усыпили. Панталоша, прекрати!

Они поднялись на верхнюю террасу, Панталоша с горестным воем плелась следом. У дома их встретила мисс Каролина Эйбл.

– Боже, что за крики! – весело сказала она и, взглянув ясными умными глазами на Родерика и Фокса, увела свою подопечную.

– Умоляю, простите нас за такой прием! – пылко извинилась Дездемона. – Я просто удручена. Наша малютка Панталоша – это что-то невозможное. Я детей обожаю, поверьте, но у нее о-о-чень трудный характер. А когда в доме трагедия, когда нервы и чувства истерзаны…

Она заглянула Родерику в глаза, беспомощно всплеснула руками и наконец провела их с Фоксом в Большой зал. Родерик украдкой скосил глаза – отведенное портрету место под Галереей все еще пустовало.