Лариса смогла только дернуть головой, показывая, что все поняла, что?то промямлила, но ответа не дождалась…
— Я все поняла. Можете не сомневаться. Я могу идти?
— Да. Свободны.
Дэн выскочил практически сразу за ней. Бросил на ходу:
— До завтра. Все, что нужно будет с утра, я еще раньше написал.
Торопясь, вышел, не оглядываясь. Зря. Иначе, заметил бы, как сверлит его спину злой взгляд оскорбленной женщины.
Быстрым шагом, почти бегом, доскакал до тачки. Слава богам, Вика не придумала очередной глупости — как и сказал, сидела внутри.
Запрыгнул на пассажирское сиденье, и тут же сквозь зубы выругался:
— Ну, просил же — не сможешь включить подогрев, позвони. Так трудно?
— Мне не холодно. — Точно так же, не разжимая губ, буркнула.
— Вот только не ври мне. Мало тебе того вечера, повторить хочешь?
— Ну уж, нет! Спасибо. До сих пор отойти не могу… — Очень двусмысленно прозвучало. Оба, похоже, это поняли. Дружно промолчали, не желая вдаваться в подробности…
Первым, опять, не выдержал Дэн:
— Я на пол — головы поседел, пока тебя разыскивал, а потом в чувство приводил.
— Ой, вот только не нужно мне еще и жаловаться, ладно? — Фыркнула, как разозленная кошка. Что ж, Денис решил, что так намного лучше: пусть злится и сердится, только не молчит и не хлопает растерянными глазами. С такой, недовольной, взъерошенной, есть хоть какой?то шанс договориться…
— Я не жалуюсь, Вероника. Я пытаюсь донести до твоей светлой головушки, что переживаю за твое здоровье, тогда и сейчас. А ты об этом совсем не думаешь…
— А за психику мою не переживаете? Нет? А нужно бы. Ей сейчас гораздо хуже приходится…
— Переживаю, очень. — Лучше сейчас не спорить, а со всем соглашаться. Пусть выскажется, выльет все, что наболело, а там уже видно будет — что с этим потоком слов делать.
— Оно и заметно. Просто не знаете, как мне жить упростить. Вот прямо вижу, как по ночам не спите — все о моей несчастной судьбе думаете… А днем старательно лечите все изъяны…
— А ты?
— Что — я? — Будто на скаку остановленная, она запнулась…
— Ты — думаешь обо мне ночами? — Не смог промолчать, вопрос это выплыл из ниоткуда, и стал самым важным, нечаянно. — Признайся, думаешь, Вика?
Она развернулась всем туловищем на сиденье, рассматривая, будто в первый раз, как неодушевленную вещь на выставке…
Дэн замер, ожидая ответа, и так же буравя её взглядом, ловя малейшие изменения в мимике.
— А мы долго здесь будем стоять, интересно? Мало того, что в кабинете поймали, давайте еще и на парковке устроим шоу, для тех, кто на первое не успел?
— Девочка моя, твой талант уходить от темы достоин высокой награды. Но ты не ответила.
— А вы обещали доставить меня домой, а не пытать всякими глупостями на офисной стоянке. Мало вам издевательств?
Дэн втянул воздух, с силой, стискивая зубы, чтобы не выругаться вслух… То, о чем он спросил, стало необыкновенно важным, а эта чертовка так просто ушла в сторону!
— Я обещал, что поговорим на нейтральной территории, вне офиса. Пока не придем хоть к какому?то пониманию, домой не попадешь, гарантирую.
— Офигеть! — Как выплюнула. — А салон этой тачки — самое нейтральное место в городе, надо понимать? Других вариантов не предполагается? Нейтральная — это когда собеседники находятся в равных условиях, и один от другого ни в чем не зависит. А сейчас — разве так?
— Хорошо. Убедила. Поехали. — Он со всей дури выжал газ, джип дернулся с места, противно взвизгнув шинами на ледяной корке, припорошенной снегом. Вика в испуге схватилась за ручку… Дэн опомнился, сбавил скорость…
Несколько минут прошли относительно спокойно, без нервотрепки. Он хотел уже включить радио, протянул руку… Заиграл незнакомой мелодией телефон…
Девушка вздрогнула, в замешательстве разглядывая трубку… Ему нестерпимо захотелось увидеть, чье имя светится на экране, однако, разглядеть не смог…
— Да, милый… Нет… Сейчас не очень удобно… Давай, позже? … Конечно… И я тебя… Целую… Да…
Он слушал эти отрывки фраз и чувствовал, как нутро наполняется яркой злостью, бессильной ненавистью, черной завистью к тому, кто сейчас находился по ту сторону телефона… Так тепло и уютно звучал голос девушки, хоть она и старалась говорить максимально сдержанно — Дэн, все равно, смог поймать ускользающие оттенки эмоций.
С обреченностью смертника осознал, что проснувшийся ком ощущений называется одним словом: ревность. Глупая, безрассудная, испепеляющая, иррациональная… Такая знакомая и так давно забытая. Уничтоженная сотню лет назад. Он так считал. Совсем недавно. Был уверен, что повторений не будет — давно все вымерло. Ошибался.
Вика нажала отбой, какое?то время медитировала, глядя на гаснущий экран, затем откинулась на спинку, вздохнула…
Дэн, затаив дыхание, ждал, что теперь выдаст. Этот звонок был совсем не месту и не вовремя, но — уже прозвучал. За одно можно было сказать спасибо этому далекому Михаилу: он помог Денису расставить все по своим местам. Принять действительность, прекратив себя обманывать лживо — гуманными идеями. Плевать ему было на деловые отношения, на свой авторитет директора… Да на все плевать, кроме того, что он очень хотел эту девочку — всю, целиком и полностью, а не на один раз. И выхолощенные отношения "шеф — подчиненная" ему не нужны, абсолютно не интересны.
Осталось еще в этом девчонку убедить.
Девчонка понятия не имела, похоже, что за мысли крутились в голове у шефа. Откуда бы ей знать, если он сам лишь недавно созрел и понял?
— Нам нужно сократить общение до минимума, Денис Игоревич. Так будет лучше для нас обоих. — Долго обдумывала, а потом выпалила на одном выдохе. Похоже, боялась на пол — дороги споткнуться, не договорить.
— Это как же ты пришла к такому выводу, интересно? — Дэн решил, что самое лучшее — не соглашаться, но и не спорить. Пусть пока поговорит, успокоится…
— Не поверите — опытным путем… — Она усмехнулась, краешком губ, почти незаметно в рассеянном свете приборной панели.
— А что, опыты неудачные были? — Постарался придать голосу максимальную невинность, не смотреть в её сторону. Будто о кулинарных рецептах говорили.
— Очень. — Сама не ведая, Вика встала на скользкую тропу, соглашаясь обсуждать вещи, которые не следовало бы…
— А что не так? — Опять — старательно скрывая радость, что жертва идет прямиком в расставленную ловушку.
— В смысле?
— Ну, объясни мне, чем тебе не понравились опыты. Я — мужик, простой, как топор. Женской логики не понимаю, и никогда не понимал. Может быть, ты убедишь меня в том, что все происходящее неправильно, и я от тебя отстану… Давай, я честно обещаю выслушать. Это же такой шанс…
— Вы снова издеваетесь надо мной? Нашли игрушку для забавы, да? Наверное, давно не попадались такие смешные, потому никак и не отстанете от меня? — До того, как вывалить эти вопросы, явно горькие, обдуманные не раз, она молчала, долго. А потом выстрелила, как пулеметной очередью. И ожидала реакции, не отводя глаз. Наверное, очень хотела услышать ответы. И, скорее всего, очень важные для неё.
— Нет, Вика. Я давно не играю в игры с людьми, которые не готовы к этому. С неравным противником играть — неуважение к самому себе…
Она перебила:
— Ясное дело… Где уж мне с вами тягаться — взрослый, опытный, привлекательный мужчина, с деньгами и статусом… Зачем тратить время на таких, как я? Вы же подобных едите пачками за завтраком…
— Не права. Совершенно. Я трачу на тебя время, Вика, если ты еще не заметила. И собираюсь продолжать это делать. Только не тратить, а проводить его — вместе с тобой. Не могу только понять, что тебе в этом не нравится. Поэтому — повторю вопрос: что? Что тебя заставляет сопротивляться? Что не так?
— Все не так. Все неправильно. Того, что случилось, не должно было быть. Я очень об этом жалею…
— Да? Почему же?
— Вы совсем ничего не понимаете, или у вас никакой совести нет? Вы женаты, сами сказали, у меня Миша есть. Я его люблю, ценю, дорожу им очень… А получилось, что предала, обманула… Мне даже думать об этом гадко…
