Уайльд пишет статью, был такой уговор, если кто-то пользуется идеями целителей отделения наследия крови, то должен писать статью и упоминать нас как изобретателей метода.

В Отдел Тайн и аврорат сообщить про странные диспансеризации все-таки пришлось. Тайнюки авроров сразу же от дела отстранили, нам это на руку, тем более уже настал срок, когда Райзенберг с Гвендаэлем, по воле высших сил, могут вывести магический источник. Если тайнюки будут чувствовать себя обязанными, то и действовать станут в нашу пользу. Как я и предполагал, источник нужно выводить совсем даже не в Лондоне и уж точно не в министерских зданиях. У Отдела Тайн полно всякой неучтенки, и это не только книги и артефакты, есть даже и скрытый от глаз людских особняк в Саутгемптоне. Вот там в ближайшую субботу и будет творится «очень сильная магия знания о которой утрачены ее во времена Мерлина». Вранье же, но все верят.

Таинственное письмо все-таки решили открыть и прочитать. Райзенберг перед этим событием сказал, что он уже соскучился по заседаниям «Шлемаззл-клуба». Очень уж нравится ему, когда всем весело, смешно, какая-нибудь фантастическая чушь выдумалась, а потом в эту чушь другие люди поверили, напечатали в приличном журнале, да еще и гонорар дали.

Читать собрались в холле, после работы. Там удобно, фонтан булькает и мерцает, черный низзл из менталистики пришел, устроился на спинке дивана и слушает, из зельеварни доносятся звуки маггловской музыки — стихийная магия Нимфадоры опять проявила себя. На этот раз заколдовалась мраморная наяда, нашедшая пристанище в аптеке. Наяда исполняет примерно тот же репертуар, что и эльфийские головы в Блэк-холле, сейчас вот Lady in Black, например, звучит. Ираклий радуется как ребенок, когда Принц взбешенный музыкой начинает биться головой о стенку, чего уж он так реагирует совершенно непонятно. Песни как песни, уж поприличнее Селестины Уорбек. Дама в черном всяко лучше, чем полный котел любви.

Самая подходящая атмосфера для чтения таинственных писем. Тонкс достал конверт. Варварски его разодрал и вытащил несколько тонких листков бумаги. Форсман их едва ли не обнюхал, его смутило сочетание явно маггловского конверта с марками и и самого письма, явно написанного пером, не маггловской перьевой ручкой, а нормальным птичьим пером. И человек, который писал, не испытывал никаких неудобств, для него перья не экзотика. Сам текст был довольно обычен, человек наткнулся в «Придире» на статью Шанти про аниформы вампиров и заинтересовался. Раздобыл остальные номера, перечитал весь наш бред и решил написать.

Он очень рад, что нашлись ученые, готовые изучать вампиризм и вампиров, не взирая на предрассудки и не поддаваясь очарованию легенд. Всячески готов содействовать, его товарищи по несчастью, люди живущие с вампиризмом, тоже хотели бы поучаствовать в нашем исследовании, в том числе и материально. Объясняет загадку вампирского пристрастия к темным пальто тем, что один из вампиров держит ателье по пошиву верхней одежды. Пальто ему удаются особенно хорошо и, конечно же, другие вампиры заказывают обновки у него. Спрашивает, можем ли мы уделить ему и его проблеме внимание и просит писать на каирский адрес, который указан на конверте. Подпись «Со всем почтением, вампир Лесгафт. Каир. Дата»

Как только было дочитано последнее слово письма, Райзенберг тут же принимается бегать по холлу, орать и размахивать руками. Суть его недовольства в том, что Лесгафт такую откровенную бредятину написать не мог сразу по нескольким причинам. Он маггл, он наш коллега, посвятивший себя изучению анатомии и он никогда не был вампиром. Он просто не мог быть вампиром. Единственное, что совпадает, это Каир, где он умер году этак в тысяча девятьсот девятом. Вообще, Петр Францевич не мог опуститься до такой дурацкой шутки! Соломон читал его работы, это был серьезный человек, который если уж умер, то умер, безо всяких дурацких затей. Версия с однофамильцем почему-то не принимается, да и не должно быть в Каире много Лесгафтов. Райзенбергу, как ни странно, вторит миссис Джигли. Оказывается, ее несчастный Леонардо, состоял в переписке с этим Лесгафтом, мистеру Джигли как практикующему хирургу были очень интересны идеи и подход господина Лесгафта. Но Леонардо умер в тысяча девятьсот восьмом году, совсем молодым, а господин Лесгафт пережил своего корреспондента ровно на год.

Когда Райзенберг выдыхается и снова плюхается на диван, у него уже готова версия происходящего. Письмо написали люди из конкурирующего «Шлемаззл-клуба», не важно как он там на самом деле называется. Как мы разыграли всех, так они теперь собираются разыграть нас, притворившись этими самыми вампирами. Шутка ему не нравится. Шутники могли бы подписаться как-нибудь попроще, не затрагивая память достойного человека.

Выход предлагает Гвендаэль. Он говорит о том, что надо просто согласиться с розыгрышем и пригласить таинственного господина вампира в Мунго. А тут мы уже на него посмотрим, если он придет. Или розыгрыш раскроется или будет как-то еще продолжен. Райзенберг бурчит и требует, чтобы «Шлемаззл-клуб» был зарегистрирован в министерстве. Потому как проще будет судиться за интеллектуальную собственность, да и вообще, раз пошла такая пьянка, пора легализоваться, заводить бухгалтера и адвоката, а то мало ли что. Шанти и Келли на два голоса убеждают разошедшегося Райзенберга, что прямо завтра начнут процедуру регистрации клуба. На что Соломон машет рукой и говорит: «Врете вы все, ничего вы не сделаете. Я вот завтра пришлю хорошего мальчика, который пойдет и сделает как надо, документы оформит. А я прослежу.»

Черный низзл разлегся на спинке дивана и мурлыкает. Вот кому хорошо и все понятно, правда я так и не выяснил как его зовут.

Потихоньку начинают подтягиваться татуированные дамы и господа. Первым в гонке на выживание, то есть при прохождении обследования у всех целителей, пришел мистер Нотт, так что он первым и уляжется в волшебный бокс. Я решил, что для сведения «дебильненьких татуировочек» будем использовать только один бокс, второй же постоит пустым, вдруг кто еще заболеть соберется. Мистеру Нотту есть куда и ради чего спешить, его супруга очень тяжело перенесла беременность и роды. Хоть младшему Нотту сейчас около трех лет, его мать до сих пор не оправилась и сильно болеет. Если честно, одной ногой в могиле Марита стоит и жива до сих пор магией и умениями ведьм из акушерского. Так что, мистера Нотта я бы положил первым даже, если бы он и не принес все бумажки. Вот ведь угадали его родители с именем, назвали сына Атлантом, приходится тащить ему на себе большую тяжесть, с многодетностью, правда, не слишком получается. Надеюсь, что все-таки, скоро жизнь у него слегка поправится.

Сестра-хозяйка усиленно готовится к наплыву больных в стационар, обзаводится знаменитыми пижамами из небеленого льна и плетеными тапками из соломы. Вообще-то, идеальный вариант для магически нейтральной одежды это ткань из конопляного волокна, но добыть достаточно поскони или матёрки для пижам очень проблематично. Сестра-хозяйка, отчаявшись найти что-то подходящее в продаже, решила справиться с проблемой самостоятельно и наткать конопляного полотна своими силами. В результате, ей пришлось отбиваться от маггловских полицейских, те каким-то образом разведали, что она владеет двумя скирдами конопли. Поверить в то, что конопля нужна в исключительно мирных целях, они не смогли, попытались все отнять, а саму миссис Коннолли арестовать. Закончилось все боевым применением кухонной скалки и тяжеловесным Обливиэйтом в исполнении хозяйки. Спасенную коноплю потихоньку, и за скромное вознаграждение, прядут и ткут ирландские подружки миссис Коннолли, но мало и медленно — магию в работе применять нельзя, а маггловские машинки, часто ломаются. Так что пока перебиваемся льном, купленным у магглов, вот уж у кого нет никакой магии в производстве.

Ираклий и его команда варят «смывку» для татуировок. Очень сложное и дорогое зелье, а нужно его много. К котлу встала даже малышка Тонкс, это меня поразило больше всего. Как можно доверить варку зелья класса PG-13 ребенку семи лет?! Грандмастер на мой возмущенный вопль отреагировал довольно легкомысленно. По его мнению, через пару лет, при должной тренировке, Нимфадора спокойно сварит и NC-17, талант у нее, особенно, на всякие чернушные снадобья, она же истинная Блэк. Вроде как, интуитивно у нее варить такое получается, исключительно из академического интереса. И еще, ребенок не стесняется экспериментировать, чувствует она, что и как делать, а о стоимости тех или иных ингредиентов не задумывается. Потому и выходит у нее все хорошо и гладко, метаморфизм тоже помогает. «Смывку» она уже сейчас варит по авторскому рецепту, парселтанг-то никуда не исчез. Зельевар обратил внимание, если малышка Тонкс что-то пошипит над котлом со «смывкой» во время варки, то эффективность зелья возрастает процентов на пятнадцать, тест in vitro показывает это довольно убедительно. А что там in vivo получится, мы довольно скоро узнаем, добровольцев для такой проверки много.