Браслеты Мести на руках Принца и Ираклия пока что на месте и расстегиваться не собираются, значит, будут еще и другие жертвы. Но я не беспокоюсь, ничего же страшного не произошло, никто с ума не сходит от неисполненного Долга.
Молли Уизли зачастила в Мунго, причем бывает то у Арвен, то у Фиры, то ругается с Райзенбергом. Фиру я спрашивал, не вредно ли беременной женщине так скандалить, на что Фира спокойно мне ответила, что именно этой беременной женщине совсем не вредно. А уж какое благотворное влияние своими воплями она оказывает на ее брата и представить себе сложно…
С Молли и ее нерожденными дочерями все сейчас в порядке, Фира как-то смогла договориться с этими детьми. Долго колдовала, но результат не заставил себя ждать — здоровье Молли вне опасности, но для благополучного течения беременности ей надо носить определенные амулеты и применять довольно сложные зелья. Кстати, зелья эти доставляют специально для Молли из СССР, у нас за их изготовление легко получить срок в Азкабане. Зелья напрочь черномагические и запрещенные.
Я когда узнал, что происходит, обалдел даже не слегка, а очень сильно. Пошел, конечно выяснять. Фира была настолько любезна, что сумела подавить мою начинающуюся панику и донести до меня суть событий. Оказывается, нерожденные дочери Молли Уизли будущие некромантки и их эмбриональные магические ядра уже сейчас конфликтуют с магическим ядром матери. Без специальных зелий и амулетов, Молли с трудом бы дотянула до момента родов, а потом бы и померла, как это обычно и бывает с матерями некромантов. Но некромант это очень большая редкость и ценность для магического мира, по крайней мере, в СССР некромантов оберегают. Потому Молли занесена в советский реестр матерей некромантов, для нее готовят специальные зелья и делают артефакты, и ее девочки с первого дня жизни будут получать довольно существенное пособие. Жизнь еще неродившихся сестер Уизли уже распланирована по часам, в три года девчонки пойдут в специальный детский сад, а потом в школу для некромантов. Молли согласна на такое будущее для ее детей. И это не обсуждается. Если некроманты не нужны Англии, их ждут с распростертыми объятиями в СССР. Ну это все политика, которой занимается некто товарищ Стрельцов, по такому случаю прибывший из Дмитрова и имеющий все полномочия. С ума сойти! Вот оно как все повернулось! Хорошо, что пригласили райзенбергову сестру, Молли жива останется, да и дочерям ее светит большое будущее.
Заодно спросил как там дела у Беллатрикс. С Беллатрикс не все так радужно, как хотелось бы думать. То есть с ее детьми все в порядке, они растут и развиваются как им и положено. Они поменьше размером, чем должны быть эмбрионы их возраста, но это особенность многоплодной беременности, питания и кислорода им хватает благодаря специальным зельям. Вот сама Беллатрикс не очень, но Фира возлагает большие надежды на консультацию одного маггловского доктора из Канады. На мой вопль, зачем приглашать акушера-маггла из Канады, неужели в Британии нету, Фира принимается терпеливо объяснять, что тот доктор занимается ведением беременностей у женщин с нетрадиционной ориентацией, и надо с ним пообщаться. Магглы довольно сильно продвинулись в изучении таких особенностей, у волшебников выборка меньше, да и не обращали внимания никогда на подобную проблематику. А то с Беллатрикс получается, что вроде по отдельности все показатели у нее нормальные, но все вместе дают какую-то совершенно безумную картину. Беременность есть, дети вроде есть, а на самом деле это какая-то мозголомная загадка. Пусть с этим безумием разбирается человек, который хоть что-то про это знает, тем более Вальбурга готова выкладывать любые деньги ради здоровье племянницы и будущих внуков. Внуков у Вальбурги ожидается трое, два мальчика и девочка, так что Беллатрикс будет с кем играть в кукольную Темную Леди.
Если я думал, что проблемы Молли Уизли останутся ее и ее целителей проблемами, то я ошибался. На подступах к моему кабинету меня подкараулил Райзенберг с историей и потребовал немедленной аудиенции. Получив ее, Соломон занял самый центр моего кабинета, принял театральную позу и закатил глаза, только руки не воздел, а так живая аллегория страдания, да и только. Он трагичнейшим голосом стал перечислять все свои заслуги на ниве колдомедицины, он говорил, что жизнь готов положить на то, чтобы исцелить как можно больше людей, чтоб они были здоровы. Что ради такого дела не стал бы брать с них денег, ведь видеть чужие страдания он не в силах и если бы был чуть поумнее открыл бы мастерскую и делал себе рунные артефакты, но чужая боль не дает ему спокойно спать. Он цитировал мудреца рабби Гилеля, восклицая: «Если не я, то кто же? Если не сейчас, то когда? Если я — не для себя, то кто же для меня? Но если я — только для себя, то зачем я нужен?», и повторял слова русского врача-сквиба Гааза…
Он долго еще мог бы так лицедействовать, но я-то знаю его очень давно, потому окатил Райзенберга водой с помощью Агуаменти и пока он сушился какими-то русскими чарами, я спросил: «Соломон, что ты хочешь от меня сейчас?»
Соломон хотел совсем немногого, а именно моей крови и жизни. Вернее, он хотел, чтобы я пошел к Форсману, объявил эпидемиологичекую угрозу и велел госпитализировать всех детей и мужа Молли Уизли всвязи с их родовыми проклятиями. Сам он почему-то это делать не хочет, вроде как раз я заведующий, то и принимать ответственное решение мне. Я его, все-таки, заставил признаться в чем дело, но было это невероятно трудно.
А было так, сегодня Молли пришла к нему на очередной плановый осмотр, но пришла не одна, не на кого было оставить маленькую Джинни. Райзенберг поумилялся чудесной рыжей девчушке, но скандалить и ругаться в свое удовольствие при ней как-то неэтично и Джинни отдали поняньчить Келли. У Келли как раз было окно. А дальше скандал не получился совсем, к Райзенбергу прибежала Келли и стала что-то говорить про тест Ардмана и что у Джинни он зашкаливает, а магическое ядро искажено, да так страшно, как Келли никогда не видела. Райзенберг испугался и побежал ко мне, Молли и Джинни оставлены на попечение Келли и миссис Джигли, и, на всякий случай, упрятаны в карантинный бокс. Кофе и пирожные им сейчас мисс Риган из буфета принесет.
Ну ладно, пускай живет, все равно этого человека изменить невозможно, можно только морально задавить, как это делает его сестра, но это уникальная способность. Райзенберг, ужасно довольный тем, что спихнул на меня свою проблему давно уже убежал, а я сижу и читаю историю миссис Уизли и карточку Джинни, которую завела Келли. В карточке ничего особенного нет, кроме теста Ардмана с высокими значениями, но тут удивляться решительно нечему, старая семья, да еще и презрительный ярлык «предателей крови». Наверно, я сейчас оторву от кофе Молли и попробую объяснить ей необходимость госпитализации ее многочисленного семейства. Если она не поймет, то позову миссис Джигли и Фиру на помощь, а в самом крайнем случай просто натравлю Форсмана и его команду и не буду никому ничего объяснять.
Прекрасные дамы самых разных возрастов обнаруживаются там, где их и оставил Райзенберг. Молли, Келли и миссис Джигли вовсю расправляются с пирожными, а Джинни ползает вокруг их кресел, не забывая при этом облизывать знаменитую седативную конфету. Все-таки, Келли большая умница, а я так просто гений, что сманил ее из педиатрии к себе.
Молли сразу соглашается пойти со мной, только спрашивает, не будет ли там еще и Райзенберга, я ей обещаю, что его не будет, он передал мне историю и этого достаточно.
Пока мы шли ко мне в кабинет по коридору, я напряженно думал, с чего начинать разговор с Молли. Ну не в лоб говорить же о проклятиях, наложенных на ее семью. В общем, решил я начать с ее покойного свекра.
Я спросил Молли, знает ли она, что отец Артура Септимус был целителем в Мунго, а точнее в инфекционном отделении. Молли это знала, но без подробностей. И я принялся ей рассказывать, что ее свекор, был очень специфичным человеком и очень грамотным целителем, но только в своей области. Я некоторое время работал с ним вместе и имею некоторое представление. Септимус был даже не инфекционистом, а кем-то вроде маггловского эпидемиолога. Эпидемии испанки и драконьей оспы заставили его воспринимать колдомедицину как поле битвы и так уж вышло, что лечить жабью лихорадку или лишай у какого-то одного больного ему было неинтересно. Но вот если счет шел на десятки, а лучше на сотни заболевших, вот тут Септимус был навысоте. Он организовывал санитарные заслоны, обеззараживание источников воды, контроль источников магии и эпидемия шла на спад. Септимус был полководцем от инфекционистики, но вот все остальные области колдомедицины ему были неизвестны и неинтересны. А наши проклятья крови вообще считал придурью экзальтированных дамочек. Хоть и говорили ему обследоваться, но он не пожелал. Зарабатывал Септимус тогда достаточно и не слишком беспокоился о том, что родовые сейфы перестали у него открываться. Цедрелла умерла, умер один из братьев Артура, когда умер сам Септимус ворота родового поместья Уизли закрылись навсегда и перестали открываться. Артур пытался их открыть, но его кровь и магия оказались настолько изменены воздействием родовых проклятий, что не воспринимались магией дома. Небольших денег, которые остались после Септимуса и были разделены между Билиусом и Артуром Уизли, хватило чтобы купить небольшой домик, где сейчас и живет Молли с детьми и мужем.
