Райзенберг шумно восславляет всех ему известных богов, что его сестра ходит на конференции не к нам, а к акушеркам, у нас ей скучно, а с акушерками есть о чем поговорить. На этой радостной ноте пятиминутка заканчивается, а я думаю о том, что надо будет напомнить миссис Джигли хоть иногда приходить на наши странные сборища. Не то чтобы мне нужен от нее отчет или ей требуется мое руководство, но присутствие менталиста с гигантским опытом очень успокаивает. Ведь, если кто-то начнет сходить с ума, она сразу это заметит и даст каких-нибудь своих капель, чтобы остановить процесс и воспрепятствовать неминуемому сползанию в пучину безумия.
В коридоре, вернее, в холле я слышу приглушенный шум и иду туда. Надо же знать, кто у меня в отделении шумит. В холле обнаруживается растерянная Фира, миссис Грейнджер в полуобморочном состоянии, Нарцисса с ведерным бокалом грейпфрутового сока и старшая сестра с двумя ее личными ученицами. Шум производит Лиззи, она негромко, но опасно рявкает на стажерок, чтоб те не стояли столбом, а организовали носилки и уложили больную в палату. Девчонки чего-то колдуют, но носилки у них не получаются, а если и получаются, то отказываются левитировать и с грохотом падают. Проблема все-таки разрешается, когда миссис Грейнджер предлагает наколдовать кресло на колесиках и так довезти ее в палату, не связываясь с неустойчивой левитацией. Кресло колдуется с первого раза и получается шикарное — красного дерева, шелковая обивка в розанах, а уж латунные колеса выглядят просто феерически. На нем миссис Грейнджер и увозят в сторону наших палат, наших, а почему-то не в акушерское. Фира печально смотрит на меня и извиняющимся тоном поясняет, что в акушерское было бы логичнее, но там все палаты заполнены, а у нас места полно, и ей самой ближе бежать, да и класть неволшебницу в общую палату совсем не хочется.
Ну раз так, пусть делают что хотят, вообще с этим новым коридором мое отделение превратилось невесть во что, оно только называется отделением наследия крови. А так у меня тут и менталисты, и педиатры, и акушерки, и скорая помощь. Кто следующий-то будет? Если выбирать между хилерами, инфекционистами и ветеринаром, то я буду голосовать за ветеринара. У нас тут низзлов полно, один из больных в собаку превращается, сотрудники в змей и леопардов перекидываются, да и сам ветеринар мне показался нормальным мужиком без закидонов, что по нынешним временам большая редкость.
Тем временем. Фира рассказывает мне, что миссис Грейнджер плохо почувствовала себя на работе. У нее на самое утро был назначен сложный пациент с запущенными зубами и тяжелой стоматофобией, в какой-то момент он стал выдираться из кресла, она отпрыгнула, у нее закружилась голова и ей стало плохо и, кажется, случился магический выброс, что-то там в кабинете разбилось и провода заискрили. Пациента она быстренько передала своему мужу, у которого на тот момент никого не было, и портключом переместилась в Мунго. Сестры-стажерки увидели миссис Грейнджер в холле, сказали Фире, Фира прибежала, а дальше я уже все видел. Я спрашиваю, откуда взялась Нарцисса. А Нарцисса была у Фиры на приеме, они как раз разбирались с ее вдруг возникшим пристрастием к маггловскому грейпфрутовому соку, не вредно ли это. В общем, Фира побежала, а миссис Малфой побежала следом за ней. Сейчас Фира что-нибудь придумает насчет назначений миссис Грейнджер, и надо будет решать вопрос с ее госпитализацией. Эту беременность Фира намерена сохранять любой ценой — магические всплески у неродившихся детей невероятно редки и указывают на огромную волшебную силу в будущем. Тому примером сам Мерлин, Мачиг Лабдрон, а из ныне живущих, всем известна португальская предсказательница и провидица Мануэлла Корреа да Эскобар.
С госпитализацией Фира разобралась самым лучшим образом. Она написала в истории, что кладет в отделение Наследия крови по праву родства с волшебницей (старшая сестра) некоего Улисса Д. Грейнджера, магглороженного волшебника, возрастом 10, какой именно возраст понять трудно, потому что там неразборчиво, с подозрением на магическое истощение, тяжелый сглаз и вообще пообследовать. Я, когда читал это, восхищался невероятно, ведь не наврала она ни полслова, просто не уточнила, что Улисс Д. Грейнджер имеет возраст в десять недель и госпитализировать его можно только совместно с матерью. Официальная история с назначениями для десятилетнего ребенка с таким диагнозом будет потом сдана в архив, а в честную карточку Фира будет писать правду, но надежно спрячет от чужих глаз. Фире я напомнил, чтобы она объяснила своей пациентке, что имянаречение уже произошло, и ее сын так и будет зваться Улиссом, она отмахнулась от меня со словами, что нечего ее учить всяким акушерским приметам и суевериям. Она в них получше иных прочих разбирается.
Потом я узнал, что когда все чары были наложены и все зелья выпиты, в палату к миссис Грейнджер проникла Молли Уизли, одолжила спицы и нитки, и женщины завели высокоученую беседу о вывязывании двусторонних жаккардовых узоров. Полосатого райзенберговского низзла, нагло расположившегося на кровати, они заметили только к вечеру.
В отделении опять возник Уоллес, на мой вопрос, кто же на этот раз сошел с ума, целители ничего вразумительного не ответили. Миссис Джигли его не приглашала, обычно она решает привлекать или не привлекать Уоллеса и Ирвина. Версия, что он соскучился по Девице Мэриан, оказалась несостоятельной, они и вне работы довольно часто видятся, дело-то к свадьбе идет. Нет, тут Уоллес по профессиональной надобности, о чем свидетельствует мятая сиреневая целительская мантия, скрывающая обычный безумный наряд этого, во всех отношениях, достойного человека.
Тайна появления Уоллеса раскрывается после моей беседы с Ираклием, у того возникло страшное подозрение, что его ученик Северус Принц дурак, причем дурак в клиническом смысле этого слова. А дураков лечит Уоллес, в противовес миссис Джигли, которая лечит сумасшедших, но с дураками предпочитает не связываться. Зельеварам-то скоро снова придется заниматься вопросами Мести, а тут лучше, чтобы все участники были умные. Так что Уоллесу придется совершить подвиг во имя Магии, научить Принца думать и жить по-человечески, или просто думать, тут уж что получится.
Подробности дурацкого мышления Ираклий мне не стал рассказывать, только признался, что даже трава дона Хуана не помогает. Настолько не помогает, что бедняга Хуанито теперь бегает по Соноре и пытается выяснить, где взять нормальную действенную траву. А он уже старый человек, не в его возрасте заниматься такими вещами. Так что Уоллес буде периодически появляться и разбираться с Принцем. А если по дороге еще какого дурака захватит, то Ираклий будет даже рад.
Мою беседу с Ираклием слышит, прогуливающаяся по коридору Нарцисса, она после утренних событий и не думала уходить домой — Фира затеяла какой-то сложный тест и Нарцисса дожидается результата. Пирожные в буфете она пробовала и подтверждает факт переманивания кондитера.
Нарциссу очень интересует, не возьмется ли целитель Уоллес за ее младшего родича, а именно, за Гвендаэля Малфоя. Гвендаэль ей смертельно надоел, затеи у него идиотские, воплощение еще хуже, уследить за ним невозможно, но Нарциссе приходится это делать на правах старшей родственницы. Можно ли сделать так, чтобы Гвендаэль поумнел, женился и таким образом избавил ее от необходимости присматривать за собой? Ираклий говорит, что надо попробовать, но Уоллес это крайнее средство, у него есть всякие снадобья от дона Хуана и, хоть Принца они не берут, вполне могут сгодиться для нашего Малфоя. Есть надежда, что принцевский непрошибаемый идиотизм один такой уникальный. И заодно можно будет проверить все ли в порядке с травой, а если в порядке, то успокоить Хуанито. А то нервничает старичок, так ли скосил, правильно ли посушил. На этой радостной ноте Нарцисса благодарит нас за участие в судьбе ее друзей и родственников и упархивает куда-то в сторону лестницы. Наверно, опять пошла за пирожными. Зато в коридоре объявляется недовольная Нимфадора. Она слышала наш разговор и возмущена заговором, который мы сплетаем против ее собственности.
