— Да какое дело-то? Никакого ещё дела нет!

— Нет, так будет! Не торопитесь! Всё будет! И дело, и приключения! У меня интуиция! Да!

— А если нам самим обратиться в милицию? — предложила Валя.

— С таким-то делом? Ха! Сказала тоже! Вот если бы октябрёнок затерялся, — тогда другой разговор. Тогда мама или бабушка могли бы заявить о пропаже в отделение, и через полчаса им бы уже позвонили и сказали: «Зайдите за вашей пропажей и получите вместе со слезами и мокренькими штанишками!» А тут дело серьёзное! И уж если этот Нептун и бороды сами не обратились в милицию, — нам тоже нечего выскакивать! В общем, нужно готовиться!

— К чему готовиться?

— Интуиция подсказывает мне: будут большие события! Надо организовать спасательную экспедицию!

— Кого спасать?

— Кого потребуется, того и спасём! Давайте обсудим кандидатуры будущих участников экспедиции. Какие есть предложения? Не стесняйтесь!

— Ну, — сказала я, — мы трое! Это раз!

— Чи-лень-чи-пень! — предложил Пыжик.

Но я стала доказывать, что мальчишки разболтают всё и что вообще я против того, чтобы нам мешали. Пыжик пусть войдёт в спасательную экспедицию, но остальными пусть будут только девочки.

— Это почему же? — спросил Пыжик, как будто он не слышал моих объяснений.

— Потому, что ты… подходящий для нас, а все остальные мальчишки… Не надо, в общем, мальчишек.

— Но тут потребуется сила, а у вашего брата вместо силы — слёзы!

— Ну и неправда! Пригласим Нину Станцель. Она спортсменка. С нами пойдёт также Джульбарс.

— Овчарка?

— Угу!

— Овчарка — это хорошо! Овчарку я приветствую.

— А по-моему, возьмём ещё Марго — и хватит! — сказала я. — Четыре девочки, овчарка и ты — это уже приличная экспедиция. Мы возьмём палки. На всякий случай. Я могу захватить большой поварской нож. Чтобы защищаться. Ну, что ещё нужно?

— Пятерых, — сказала Валя, — вполне достаточно. И назовём свою экспедицию: «Пятеро смелых по спасению чести».

Пыжик стукнул кулаком по столу:

— Нас пятеро, но среди членов экспедиции не должно быть ни одного труса. — Он мечтательно улыбнулся. — Хорошее название для кинокартины: «Пятеро смелых спасают грозу морей и четыре бороды». Ладно. Быть всем наготове. Объяснить Марго и Нине обстановку и будем… Да, будем ждать развития событий.

Когда мы уходили, я задержалась в передней, чтобы найти шарфик, который лежал у меня в кармане. И как только мы остались одни с Пыжиком, я спросила;

— Ты веришь, что всё это серьёзно?

Пыжик захохотал.

— Чудачка! А зачем тебе обязательно по-серьёзному всё?

— Мне кажется, кто-то разыгрывает нас!

— Ну и что? Ну и пусть! И разве неинтересно узнать, кто разыгрывает, почему разыгрывает и чего хотят от нас те, кто затеял такое дело? — Он приподнялся на цыпочках, обхватил пальцами горло и пропел, вращая глазами: «Вся на-а-аша жизнь игра-а-а!» — и, подтолкнув меня в бок, спросил: — Кто это сказал?

— По радио передают!

— Ну, и всё! Точка! Будем действовать! А потом разберёмся. Что мы теряем в конце концов?

Нина сразу согласилась войти в нашу экспедицию.

— Вообще-то, — сказала она, — все это чепуха! Но интересная чепуха! Я согласна!

Марго даже сама напросилась, когда узнала, что в экспедицию вошёл Леня Пыжик.

Но как только экспедиция была организована, Нептун и четыре бороды начали загадочно молчать. Это нас обеспокоило. Уж не случилось ли действительно что-нибудь серьёзное с этими моряками? Мы даже провели у Пыжика собрание членов экспедиции, чтобы лучше понять поведение Нептуна и его друзей. Мы просто не знали, что и подумать. Наконец слово взял Пыжик и сказал:

— Ничего страшного. Так во всех романах бывает. Сначала идёт всё непонятно, а потом выясняется постепенно, что к чему и для чего!

В ожидании новых известий от Нептуна, я вспомнила разговор с Марго о чертях и предложила ребятам всего класса организовать научный опыт. Конечно, все с радостью приняли предложение, потому что никто ещё ничего определённого не знал о чертях.

Первым сегодня был у нас урок английского языка. Самый скучный, самый противный урок. Я терпеть не могу этот удивительно непонятный язык. Бестолковый он какой-то! Никак не поймёшь, когда нужно читать простую букву «а», как «а», а когда, как «э» и как «ей» и даже как «о». Не понимаю, для чего же называть буквы так, как они не произносятся?

А произношение?

Почему мы ещё не вывернули языки и не свернули скулы, — просто не понимаю.

Ясно, что уж если делать опыт с чертями, — так делать его нужно только на уроке английского языка. И мы с радостью стали готовиться к опыту, не подозревая даже, как грустно кончится наша затея.

И вот что произошло в этот день.

Перед английским все ребята отыскали на партах сучки, а когда Ольга Фёдоровна вошла в класс, мы зашептали: «Чёрт, чёрт, помоги! Чёрт, чёрт, отврати!»

Ольга Фёдоровна села.

Она очень нервная и всегда кричит на нас. Но никто её не боится. Ребята вообще не боятся учителей, которые кричат, а иногда мы даже нарочно «кипятим» их, потому что пока они накричатся, можно заняться своими делами. Ольгу Фёдоровну совсем не трудно вскипятить. Чтобы спасти других ребят от чтения, мы заранее договариваемся, кому кипятить её сегодня. И тот, кто в этот день спасает класс, притворяется болваном. Он начинает так произносить английские слова, что Ольга Фёдоровна краснеет от негодования, стучит по столу и поправляет, поправляет, поправляет.

Особенно бьётся она с нами, приучая всех твёрдо произносить «з» в окончаниях существительных множественного числа. А так как «с» не очень просто отличить от «з», ей приходится доходить до белого каления. По сто раз повторяет она с кем-нибудь одно слово, пока не услышит правильный ответ, а мы тем временем спокойно учим другие уроки, решаем задачи и вообще отдыхаем от английского языка.

Когда Ольга Фёдоровна вошла, все прижали пальцы к сучкам на парте. Я тоже. Все зашевелили губами. Я тоже стала шептать позывные чертям. Не потому, что верю в чертей, а просто ради опыта. Интересно всё-таки посмотреть, что же получится. Но, честно говоря, мне безумно захотелось, чтобы Ольга Фёдоровна вызвала именно Марго и чтобы вкатила ей жирную-прежирную единицу. Пусть не суётся со своими чертями в английские уроки.

Ольга Фёдоровна села.

— Ну, уроки приготовили?

— Приготовили! — хором ответили мы громко и пошевелили губами. Наверное, все про себя добавили: «Никто не приготовил».

Ольга Фёдоровна раскрыла журнал и вдруг побледнела.

Мы испуганно переглянулись:

Ольга Фёдоровна приложила руки к сердцу, качнулась, тяжело рухнула головою на стол.

Марго торопливо перекрестилась.

— Свят, свят, свят, — забормотала она. — Да воскреснет бог, да расточатся врази его!

— За доктором! — крикнул Чи-лень-чи-пень, кидаясь к двери. За ним помчались Пыжик, Нина Станцель, все детдомовские ребята.

Мы сидели притихшие, боясь взглянуть друг на друга.

Ольга Фёдоровна лежала, положив голову на раскрытый журнал, опустив руки вдоль тела. На одной руке у неё чуть-чуть шевелились пальцы. Мы так испугались, что никто из нас не решался подойти к ней. Да и что могли бы мы сделать? В наступившей тишине слышались только вздохи Марго, её бормотание молитв и всхлипывание.

Сколько времени просидели мы так, — не знаю, но, когда приехала «Скорая помощь» и Ольгу Фёдоровну унесли на носилках, все вскочили, столпились у дверей. Мы не знали, что делать. Не знали, о чём говорить. И нужно ли говорить о чём-нибудь?

В класс пришла Нина Александровна. Она сказала:

— Спокойно, ребята! Ольга Фёдоровна болеет. У неё старый инфаркт. Болезнь такая. Сердечная. Сегодня был второй, очень тяжёлый приступ. Врачи оказали ей помощь, но, кажется, Ольга Фёдоровна не сумеет заниматься с вами. Возможно, у вас будет новая учительница английского языка. А сейчас займитесь повторением урока! Надеюсь на вашу сознательность.