Милиционер сказал, что он так не думает, потому что сам когда-то был пионером и всегда уважал и уважает пионеров. Тогда мы охотно пожали ему руку и вернулись в парк.

Когда мы возвращались в парк, с нами увязалась и Слюсарёва Инночка, хотя никто из нас её и не приглашал вовсе.

— Ты куда? — спросил Пыжик, останавливаясь.

Остановилась и вся наша экспедиция.

— А вы куда? — спросила Инночка.

— Мы?… Ну… мы немножко прогуляемся.

— И я немножко прогуляюсь!

— Ребята, — сказал Пыжик, — вы понимаете?

— Мы понимаем! — сказала Нина. — Но Инночку вполне можно взять. Она же отчаянная. Она же от других никогда не отстанет.

Пыжик спросил Инночку:

— Ты отчаянная?

— Я свободная сегодня!

— Мы идём на опасное дело! — предупредил Пыжик.

— Ну и что? — повела плечами Инночка. — Всё равно мне до обеда нечего делать.

Пыжик сделал страшные глаза, посмотрел по сторонам и сказал таким шёпотом, что даже мы — члены экспедиции — и то испугались.

— А вдруг нам ни обедать, ни ужинать никогда уже не придётся? Думаешь, шучу, что опасная? Ого! По-моему, лучше тебе идти обедать.

Пыжик просто не хотел, чтобы Инночка шла с нами. Вот он и старался напугать её. Да только она совсем не испугалась. Инночка так и загорелась вся.

— Ой, как интересно! — подпрыгнула она и захлопала в ладоши. — У меня никогда ещё не было ничего опасного. Я иду. Точка. И восклицательный знак!

— Подожди! — нахмурился Пыжик. — Ты идёшь? Но согласна ли вся экспедиция, чтобы ты пошла с нами… Ставлю на голосование. Кто «за», — прошу поднять руки.

При одном воздержавшемся, Пыжике, Инночку тут же включили в спасательную экспедицию, и мы зашагали в сторону танцевального павильона. В эту минуту никто и не подумал даже, какую непоправимую ошибку сделали мы, захватив с собою Инночку. Но человек не всегда понимает, когда он ошибается, а может быть, человеку даже полезно ошибаться, чтобы научиться думать и лучше понимать всё?

Но уже поздно. Надо спать. Продолжу свои записки завтра.

Воспоминанья прошлых дней теснятся в памяти моей! Откуда эти слова, никак не могу припомнить. Пушкин? Лермонтов? Ну, да это не важно. Расскажу, что случилось с нашей экспедицией.

Когда мы подошли к павильону танцев, Пыжик сказал торжественно:

— Ребята, держаться всем до последнего. Все за одного, один за всех. Если придётся бежать, сбор назначаю у главного входа.

Мы осмотрелись и стали отсчитывать вдоль канала шаги, медленно двигаясь к мостику.

— … четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать… семнадцать… Стоп! Смотрите под ноги! — скомандовал Пыжик.

— Есть! — прошептала Валя, наклоняясь поспешно над небольшим холмиком, на котором лежали сложенные крестом два ржавых гвоздя.

Пыжик внимательно осмотрел землю под ногами и, покивав головою, как будто пробуя, хорошо ли она держится у него на шее, процедил сквозь зубы:

— М-да… Понятно! Пока всё идёт, как я думал. А теперь смотрите хорошенько по сторонам, чтобы нам никто не помешал. Возможно, за нами уже следят и потому…

— Кто?

— … и поэтому, — продолжал Пыжик, не обратив внимания на вопрос Нины, — будем осторожны. Я начинаю копать, а вы… Короче говоря, — заметите подозрительных людей, — свистните!

— Но я совсем не умею свистеть! — предупредила Нина.

— Крякни уткой! Кря-кря! Доступно?

— Могу! — кивнула Нина.

Пыжик опустился на колени и принялся разгребать осторожно землю руками. Джульбарс подошёл к воде и с такой жадностью начал лакать, будто пять дней росинки у него не было на языке.

Над головами прошёл с рёвом самолёт с четырьмя моторами. Может, «ТУ-104» или «ТУ-114». Я подумала: интересно, видят нас пассажиры сверху или не видят и как, вообще, выглядит из окна самолёта земля? Я никогда ещё не летала и не представляю даже, что чувствуешь, когда летишь на такой страшной высоте.

Вдруг Нина крякнула:

— Кря-кря!

Пыжик вскочил.

— Где? Что?

Нина повела носом в сторону мостика через канал.

— Идут! — прошептала она.

Мы так и замерли.

По мостику передвигались две загадочные личности, волоча за собою по воде тёмные, длинные тени.

— Мужчина! — подтолкнул меня Пыжик.

— И женщина! — вздохнула Валя.

Мы стояли минут пять, пока загадочные личности не прошли и не скрылись в тёмной зелени, а потом снова принялись за работу.

— Фаруэлл! Фаруэлл! — попрощался с ними Пыжик, почему-то по-английски, и начал копать яму, выгребая из неё осторожно руками землю, то и дело наклоняясь над ямой, внимательно рассматривая каждый комочек земли, даже растирая её пальцами.

— О'кей! О'кей! — бормотал он, окончательно переходя на английский язык, считая, наверное, этот язык более подходящим для спасения чести Нептуна и его товарищей.

Солнце припекало уже основательно. Марго захотела пить. Джульбарс ушёл куда-то по своим собачьим делам. Инночка начала зевать и сказала, что ей скучно. Пыжик посоветовал пойти в читальный павильон и почитать «Крокодил», если Инночке неинтересно заниматься серьёзным делом.

Яма становилась всё глубже и глубже, и мы уже начали сомневаться. Обливаясь потом, Пыжик подбадривал всех, покрикивая то и дело:

— Ещё одно последнее усилье, и ямочка закончена моя!

И вдруг закричал:

— Есть, ребята, есть!

Вся экспедиция так стремительно нагнулась над вырытой ямой, что послышался ужасный шум. Это мы столкнулись лбами. Откуда-то появился и Джульбарс. Он тоже посмотрел внимательно на дно ямы и начал лаять.

— Чувствует! — сказал Пыжик. — У собак удивительное чутьё на преступления. Дайте ему понюхать след.

Валя стала тыкать Джульбарса носом в яму, но он обиделся и не захотел брать след.

— Ничего, ничего! — сказал Пыжик. — Не насилуй его! Он сам поймёт сейчас, что нужно ему делать. — Пошарив в яме рукой, Пыжик вытащил оттуда бутылку, густо облепленную песком. — Есть! — и тихо свистнул. — Всё идёт, как я предполагал!

Он поднёс бутылку к глазам, посмотрел сквозь неё на солнце.

— Всё понятно! Всё так и должно быть! — сказал он бодро.

Мы просто сгорали от любопытства.

— Что?

— Что понятно?

— Мы ничего не понимаем!

Пыжик поднял руку вверх:

— Спокойно! Сейчас поймёте. Давайте Джульбарса.

Валя подтащила упирающегося Джульбарса за ошейник к Пыжику.

— Спокойно! — скомандовал Пыжик и обратился к Джульбарсу заискивающе: — Джульбарсик, многоуважаемый пёсик. Вот эту бутылочку, — он сунул под нос Джульбарсу бутылку, — нужно понюхать и взять след. Понимаете! След! Вашим симпатичным носиком. Ду ю андэстэнд ми? — спросил он по-английски и тут же перевёл на русский язык: — Вы понимаете меня?

Джульбарс, удивлённый вежливым обращением и английским языком, посмотрел растерянно на бутылку, на Пыжика, громко чихнул и, не ожидая, пока Пыжик скажет ему: «Будьте здоровы!» — молча пошёл прочь.

— А ну, вернись! — дёрнул Джульбарса за хвост Пыжик.

Джульбарс, повернув голову, оскалил зубы. Из горла его вырвалось угрожающее рычанье.

Пыжик отдёрнул руку.

— Хам! — рассердился Пыжик. — Тоже ищейка называется!

— Он устал! — вступилась за Джульбарса Валя.

— Ничего не устал! — нахмурился Пыжик. — Лодырь! Самый бесполезный гав-гав. Может искать след только в миске. Зря мы его взяли с собой. Ну, да ладно. Обойдёмся без собак. Отойдите в сторону!

Пыжик взмахнул бутылкой и с размаху хлопнул её о камень. Осколки стекла брызнули во все стороны. Из бутылки вывалилась свёрнутая в трубочку бумажка.

Пыжик развернул её и прочитал вслух:

Пыжик обвёл нас торжествующим взглядом.

— Ну? — помахал он победоносно бумажкой. — Это что? Это какое дело? Серьёзное или не серьёзное? Кто говорил — разыгрывают? — И уже другим, деловитым тоном скомандовал: — Пойдём по горячим следам. Надо сразу же взять лодку напрокат. На час. За час берут три рубля. Понятно? У кого есть три рубля?