– Это… это… это просто слов нет… – захлебывалась эмоциями преподаватель математики Пиманова, на уроке которой произошел инцидент. – Юра бросил на пол бумажку, я попросила его не сорить в классе, а он ответил, что может вообще… Господи!

– Что – так вот и сказал, Татьяна Сергеевна? – спросила англичанка Миндлина.

– Да, прямо так и сказал… то есть предложил: «А хотите я вам еще и нассу здесь?»

– А вы что?

Это учительница биологии Усыченко. Выражение лица делано сочувствующее, а глаза так и горят в предвкушении пикантных подробностей.

– Я потеряла дар речи! А он встал, расстегнул ширинку и…

– Хам!

– За такие дела надо кое-что отрезать! – заявил физкультурник Литвиненко.

– Так идите и отрежьте, Кирилл Алексеевич! – под– начила его Тамара Ивановна. – Отомстите за Татьяну Сергеевну. А мы вам будем регулярно передачи слать, поддерживать…

– На фене это называется «подогревать», – вставил биолог Власов.

– Я вами просто восхищаюсь, Леонид Олегович! – Тамара Ивановна всплеснула руками. – И феню вы знаете, и Библию наизусть цитируете, и из Конфуция к месту что-нибудь всегда подберете, да еще кандидат биологических наук! Что же вы похоронили себя в нашем пантеоне?

Было непонятно – удивляется она на самом деле или иронизирует. Власов на всякий случай решил не обижаться, а свести все к шутке.

– Все дело в том, что я безответно влюблен в Асю Вадимовну, – «признался» он, – и это чувство удерживает меня подле нее…

– Так у меня есть личный рыцарь! – обрадовалась Агеева. – Ох, не поздоровится тому, кто решит напрудить лужу у меня на уроке!

– Шутки шутками, а теперь начнется!

– Мания подражательства…

– Уделают гимназию, как вокзальный туалет!

– Вы, Наталья Константиновна, давно на вокзале не были – там сейчас все вполне цивильно.

– А что по этому поводу говорит медицина? – Тамара Ивановна обернулась ко мне.

– Это негигиенично, – коротко ответил я.

– А с точки зрения психики?

– С точки зрения психики, лучше, наверное, спросить психолога.

– Она ничего не расскажет, во-первых – профессиональная тайна, а во-вторых, она такая партизанка – клещами слова не вытянешь. Лучше вы скажите как врач, демонстративно справлять нужду – это нормально или все же это патология?

– Тамара Ивановна, в нашей гимназии никакой патологии быть не может!

– Я это прекрасно знаю, Ирина Эдуардовна, я интересуюсь вообще. Сергей Юрьевич, скажите – есть такая психическая болезнь?

– Ну, если расценивать как проявление эксгибиционизма…

– Эксгибиционизм – это другое. Он же не тряс напоказ своим…

– Не знаю, что и сказать, если честно. Я же не психиатр.

– А вот нам не помешал бы школьный психиатр…

– И стоматолог, и гинеколог, и травматолог! Давайте не будем мелочиться, а отдадим первый этаж под гимназическую клинику. Главный врач у нас уже есть…

Звонок прервал обмен мнениями. В половине третьего меня вызвали к директору.

– Леонардовна не в духе, – шепнула мне Марина. Лицо у нее было красным, а глаза – чуть припухшими. Явно – только что получила пендюлей. Я ободряюще подмигнул – «не расстраивайся, все пройдет!» – и прошел к директору.

– Садитесь, Сергей Юрьевич, разговор у нас будет долгим!

«И неприятным…» – добавил я про себя. Придал лицу самое внимательное выражение, сел на стул и приготовился внимать.

– При знакомстве вы произвели на меня приятное впечатление…

– А потом оно превратилось в неприятное…

– …мне показалось, что я нашла в вас не просто наемного сотрудника, а единомышленника…

Вот как?

– …человека, которому небезразлична наша гимназия, человека, у которого болит душа…

Все мы в какой-то степени душевнобольные…

– …за наше общее дело, человека инициативного, способного возглавить медицинское направление…

Мама дорогая, неужели у нас и впрямь будет создаваться гимназическая клиника?

– …и не только исполнять мои поручения, но и предлагать мне какие-то новые направления в работе…

Лучше уж сразу уволиться! Просто прийти и подать заявление. Так будет безболезненнее.

– Вы понимаете, что ваша работа – это не бездумное выполнение должностных обязанностей от сих до сих, а полное решение проблем на данном направлении? Чтобы все было как надо.

– Понимаю, Эмилия Леонардовна.

– Понимаете? Тогда почему за все это время вы ни разу не пришли ко мне с каким-нибудь деловым предложением? Хотя бы с одним? У вас отсутствует инициативность? Вы не можете просчитывать возникновение проблем на своем участке работы? Вы не способны анализировать?

Вот почему, когда разговариваешь с начальством, то сразу же начинаешь чувствовать себя полным кретином? Это только я такой или все? И что это вообще – комплекс, который вырабатывают у подчиненных начальники, или же пробуждение глубинной сущности в стрессовой ситуации? По выходе на пенсию, если, конечно, доживу, можно будет засесть за философский труд по этой теме. Как раз и материал накопится…

– Что вы молчите? Язык проглотили?

– Я слушаю вас, Эмилия Леонардовна.

– Сергей Юрьевич, вы что – издеваетесь?! – Эмилия Леонардовна подпрыгнула в кресле и звучно стукнула кулачком по столу. – Я битый час талдычу вам, что хочу услышать ваши предложения, а вы собрались слушать меня! Я хочу знать ваше мнение! Я хочу слышать ваши предложения! Я хочу убедиться в том, что у меня работает опытный квалифицированный врач, а не великовозрастный ребенок, у которого я должна стоять над душой!

Все мы – великовозрастные дети, если разобраться. Предложения? У меня было предложение для директора – попить успокаивающие препараты, провести хотя бы две недели вдали от гимназии в каком-нибудь тихом лесном санатории… нет, какие тут две недели в санатории, ей два месяца в клинике неврозов надо провести.

Разумеется – я не стал озвучивать это предложение.

– Вы молчите… – Эмилия Леонардовна немного успокоилась, во всяком случае уже не кричала. – Хорошо, тогда я задам вопрос – что вы скажете по поводу ученика, помочившегося во время урока?

– Это очень плохо.

Ну что я еще мог сказать?

– Что вы как гимназический врач можете предложить для предотвращения подобных ситуаций?

– Установить биотуалеты в каждом классе? – вырвалось у меня.

Честное слово – я не хотел, не собирался, не думал издеваться над начальством. Просто у меня уже голова шла кругом. Я растерялся, вот и ляпнул не подумав… – Какие биотуалеты?! – лицо Эмилии Леонардовны побагровело. – Вы в своем уме?! Какие могут быть биотуалеты?! При чем здесь биотуалеты?! Нет, вы невыносимы!..

Бесновалась она минут десять. Я узнал о себе много интересного. Бездельник, ограниченный тип, никудышный специалист, ноль без палочки… разве что коновалом меня не назвали, и на том спасибо. В один момент я чуть было не встал и не высказался по поводу светлой личности Эмили Леонардовны, но сумел взять себя в руки. Пусть успокоится, тогда и поговорим. Если еще будет о чем говорить.

Когда силы иссякли, Эмилия Леонардовна откинулась на спинку кресла, обмякла и нажатием кнопки вызвала секретаря. Опытная Марина появилась с подносом, на котором стоял немного запотевший стакан с водой. На меня она даже не взглянула. Эмилия Леонардовна залпом осушила стакан, заливая холодной водой внутренний жар, и взмахом руки отпустила Марину.

Тишина способствует работе мышления. Пока Эмилия Леонардовна приходила в себя, я напряженно думал над тем, что я как гимназический врач могу ей предложить. Что предпринять для того, чтобы ученики справляли нужду в отведенных для этого местах? Развесить таблички? Смешно! А больше ничего в мою голову не приходило. Но я чувствовал, нет, не чувствовал, а знал, что у Эмилии Леонардовны есть ответ на этот вопрос, только она хочет услышать его от меня. Нет, она хочет озвучить его сама, но озвучить не просто так, а опустив меня ниже плинтуса. Играем в древнюю игру «Я – начальник, ты – дурак», тешим самолюбие.

Пауза затянулась настолько, что я уже подумал – а не уйти ли мне? Но Эмилия Леонардовна словно прочитала мои мысли.