— Паук! — ахнула я, прижимаясь к нему и, наконец, оставив простыни в беспорядке.

Он уставился на меня, как будто удивился, что я была там. Затем он покачал головой и встал на ноги.

— Где?

— На подушке.

Я наблюдала за тем, как он потянулся к подушке, подхватывая ползучего пресмыкающегося. Он подошёл ко мне, ухмыляясь, и протянул его к моему лицу.

— Прекрати! — закричала я, отпрыгивая от него.

— Он безвреден, — сказал он мне, позволяя ему ползать по руке. — Видишь?

— Вынеси его на улицу, — умоляла я, посылая ему щенячий взгляд.

Он посмотрел на меня с удивлённым выражением лица:

— Разве ты не хочешь, чтобы я убил его?

— Зачем? Он ничего не сделал.

Мистер Хейвуд уставился на меня, его лицо искривилось в неузнаваемом выражении.

— Это другое дело, — наконец, спокойно прокомментировал он. — Хорошо, я вынесу его на улицу.

Он исчез за дверью, и я нашла время, чтобы собраться с мыслями. Я взяла одеяло и простыни, которые сбросила на пол, и положила их обратно на кровать. Потом я пошла в ванную и быстро умылась. Когда закончила, я вышла в гостиную как раз тогда, когда мистер Хейвуд возвращался. Он зевнул и, когда потянулся, мышцы на его руке дрогнули. Мои глаза непроизвольно пробежались по его подтянутому животу.

— Вчера было жарко, — прокомментировал он, потирая живот.

— Интересно, почему? — резко ответила я, глядя на него с укоризной.

Он поднял руки в защите:

— Извини. Я проснулся, чтобы сходить в туалет. Должно быть, я забыл, что ты здесь.

Я закатила глаза:

— Ты ожидаешь, что я поверю в это?

Он пожал плечами.

— Мистер Хейвуд…

— Крис, — поправил он меня.

— Ты не можешь спать со мной в одной постели! Ты преподаватель, а я ученица. Это неправильно.

— Мы не в школе, — ответил он, нахмурившись. — И я знаю, что это неправильно. Вот почему я ничего с тобой не пробовал.

Я уставилась на него, слегка приоткрыв рот.

— Шучу, — быстро добавил он. — Но ты выглядишь очень мило, когда спишь.

Моё лицо горело, и я быстро отвела взгляд. Он был невероятен! Он совсем не помогал в моей ситуации. Я знала, что он не знает, в каком я положении, но я всё глубже и глубже проваливалась в яму, из которой было бы очень трудно выбраться. Называть меня милашкой — значит, проваливаться ещё глубже. Но я больше не могла этого отрицать. Это были мои чувства, и мне надо было с ними разобраться.

Я бы никогда не поверила, что так легко влюбиться в кого-то. Теперь я поняла, насколько это было просто. Потому что я влюбилась в своего учителя по биологии.

Огромное количество еды оказалось передо мной, когда я вошла на кухню после душа примерно через час. Я изумлённо уставилась на соблазнительный ассортимент. Самодовольное лицо мистера Хейвуда поприветствовало меня, когда я, наконец, подняла глаза от еды.

— Зачем ты столько наготовил? — спросила я, указывая на стол.

— Я не знаю, что тебе нравится, поэтому просто сделал всего понемногу, — ответил мистер Хейвуд, пожав плечами.

— Понемногу? — подавилась я, смотря на огромные стопки французских тостов и блинов.

— Разве это не выглядит аппетитно?

— Нет, дело не в этом! — произнесла я быстро. — Просто… я не знала, что ты умеешь готовить.

Мистер Хейвуд усмехнулся, положив руку мне на плечо и направив к столу. Он посадил меня на один из деревянных стульев, а сам сел напротив.

— Сюрприз.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он прервал меня:

— Ладно, давай не будем тратить время впустую? — спросил он, потянувшись за большой миской с яичницей.

Я покорно кивнула, опуская свою реплику, всё ещё в шоке от огромного количества пищи, которую он приготовил чуть менее, чем за час. Французский тост манил меня, так что я взяла два кусочка и положила их на тарелку. Я налила на них немного кленового сиропа и использовала нож, чтобы отрезать маленький кусочек. Осторожно я поднесла лакомство ко рту, на мгновение колеблясь. Мистер Хейвуд наблюдал за мной, и я резко закрыла рот. Он нахмурился.

— Ты боишься попробовать? — спросил он.

Я покачала головой:

— Нет, мне просто неудобно кушать, когда люди смотрят на меня.

— Я вижу, — усмехнулся он.

Он поставил локоть на стол и положил подбородок на руку, смотря на меня пристальней, чем прежде. Я посмотрела на него. Он делал это нарочно. Я хотела смахнуть эту глупую, сексуальную ухмылку с его лица. Подождите. Сексуальную? Я мысленно дала себе пощёчину. У меня действительно не могло быть таких мыслей. Особенно после того, как я провела ночь в одной постели с ним. Это было неправильно. Сколько раз мне приходилось повторять себе это? «Может, тебе стоит просто принять это?» — прокомментировал задумчивый голос в моей голове.

Внезапно зазвонил телефон мистера Хейвуда. Теперь я знала наизусть его мелодию. Я ухватилась за момент, когда он отвернулся от меня, чтобы засунуть кусочек французского тоста в рот. Мне показалось, что я только что откусила кусочек рая. Я медленно прожевала и сглотнула, стараясь насладиться вкусом. Мистер Хейвуд всё ещё смотрел на свой телефон, поэтому я быстро засунула в рот ещё несколько кусочков.

Когда он снова поднял глаза, я почти прожевала всё, что было у меня во рту. Мои щеки были раздуты, как у белки, когда у неё во рту жёлуди. Мистер Хейвуд фыркнул, пытаясь сохранить невозмутимое лицо. Моё лицо покраснело от смущения, и я быстро попыталась проглотить оставшуюся часть французского тоста, не жуя. Мне удалось сделать это наполовину, прежде чем я подавилась. Задыхаясь, я закрыла рот рукой, а моё смущение продолжало расти.

Мистер Хейвуд еле сдерживался от смеха. Я продолжала бить рукой, пока горло не прочистилось. Теперь, прежде чем проглотить оставшуюся пищу, я медленно и тщательно прожевала её. Мистер Хейвуд всё ещё смеялся, и я посмотрела на него.

— Это совсем не смешно, — сказала я ему.

— Да, смешно, — ответил он, качая головой, стараясь не смеяться. — Но я рад, что тебе так понравилось.

— Это действительно вкусно, — призналась я, глядя на свою тарелку.

— Ну, тогда попробуй и что-нибудь другое, — предложил мистер Хейвуд, проведя рукой над едой. — Я предлагаю тебе попробовать домашнюю картошку фри. Это моё фирменное блюдо.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то взамен, когда телефон мистера Хейвуда снова зазвонил. Он нахмурился, а я промолчала.

— Эти девушки просто не оставляют меня в покое, — пробормотал он, нажимая на свой телефон.

— Кто? — спросила я, пытаясь казаться беззаботной.

— Некоторые девочки из твоего класса, — сказал он мне со вздохом. — Я дал им свой номер телефона, потому что они думали, что у них будут проблемы с их научной домашней работой. Я сказал им, что они могут написать мне, если возникнут вопросы, но они пишут мне о других вещах.

Я почувствовала укол ревности в животе, и это меня удивило. Я ревновала только потому, что у тех девушек был номер телефона мистера Хейвуда, а у меня нет? Это было так поверхностно! Я хотела схватить что-то твёрдое и несколько раз ударить им по своей голове.

— Эм, почему бы тебе не сказать им перестать писать тебе? — предложила я, отбросив ревность.

Мистер Хейвуд покачал головой:

— Я не злой учитель, помнишь?

— Но это не значит, что ты злой! — быстро отреагировала я. — Ведь ты учитель, а они ученики. Они не должны были писать тебе с самого начала. Я не понимаю, зачем ты дал им личный номер. Почему бы им не написать письмо или ещё что-нибудь?

Я понимала, что бормочу, поэтому быстро заткнулась, схватив стакан сока передо мной и приложив его к губам, прежде чем смогла бы сказать что-нибудь ещё.

— Неужели ты ревнуешь? — слегка усмехнулся мистер Хейвуд.

Я выкашляла свой напиток. Сок стекал по моему подбородку, когда я уставилась на самодовольное лицо мистера Хейвуда. Как только я открыла рот, чтобы опровергнуть его обвинение, раздался громкий стук в дверь. Я подпрыгнула, разливая оставшийся сок на рубашку, и застонала, отдирая мокрую ткань от кожи. Мистер Хейвуд фыркнул и встал, выходя из кухни, чтобы открыть дверь. Я огляделась вокруг, чтобы найти салфетку, и, когда заметила её, взяла и начала промакивать мокрую одежду.