Командующий не удержался от ворчания:

— Прибыли на всё готовое! Они случаем нас не завоюют? Что скажешь, зять? — говорил язвительно, по привычке глядя в сторону и удовлетворенно отмечая, что дикого страха больше не испытывает. Так, опаску.

— О том была договоренность с твоим отцом, шурин, — не менее язвительно ответил Рус, — не завоюют. А поступили бы по моему предложению — бить по частям, то и не смогли бы! — он все еще не отошёл от осознания высоких потерь среди тиренцев. «Тьфу, надо было смолчать, — поздно ругнул себя. — Развыступался! Стратег, блин… надо в себе поковыряться, хотел же…».

— Да что ты говоришь! — воскликнул командующий и притворно схватился за голову, будто сожалея об упущенной возможности, — как же это я твой гениальный план не одобрил!

И это — опытный воин! Земной психолог непременно увидел бы у обоих кучу «проблем». Расспросил бы о детстве, об отношениях с родителями, о других, несомненно, важных вещах, определил бы «психотравмы», а здесь…

Леон недоуменно посмотрел на родственников и поспешил вмешаться:

— Так ты отпускаешь меня, господин командующий? — громко пробасил он, словно забыв прозвучавшее ранее «добро» из его уст.

— Конечно, господин Хранящий! — опомнился Рахмангул, устыдившись своей выходки.

«Проклятый Рус! Чтоб тебя дарки порвали, чтоб тебя Предки забыли! Так опозориться перед посторонним! Сколько раз себе обещал…», — пока в голове у старшего сына Пиренгула крутились эти мысли, Леон утащил за собой Руса прочь из шатра, хвала богам, покрытого «глушащими» Знаками.

— Какая змея тебя укусила? Зачем полез со своим «Если бы»?! — возмущенно спросил Леон, отойдя с Русом на приличное расстояние. — Ладно, к твоим выходкам я привык, но Рахмангул? Что с ним?

— А, ерунда, — отмахнулся на удивление спокойный друг, — не обращай внимания, мы с ним всегда так. Как кошка с собакой — не уживаемся, если без посторонних.

— Бывает… — только и нашел, что сказать серьезный Леон, — «Меня Рахмангул посторонними не считает? Забылся. Совсем сбрендил…», — подумал, впрочем, без особого сожаления. — Только вы больше баб напомнили, а не полезных животных, — обстоятельный Хранящий счел своим долгом уточнить.

— Не убивать же? — сказал Рус, пожимая плечами, и повел друга на конюшню, мысленно кляня себя и наконец-то пытаясь разобраться:

«Ну что за детство, в натуре! Многие меня боятся, многие раздражают, но с ними я сдерживаюсь! Черт побери, начнешь грешить на Древо Лоос, не дай бог. Еще это долбанное предчувствие не проходит… Гелька… из-за неё, блин, стопудово! Рассказывала мне о братанах, как они её в детстве… но там младшенький отличался, сученок, а я, похоже, на старшего перекинулся до кучи… Всё, впредь буду сдерживаться, обещаю! Предчувствие… к чему оно?.. С Гелькой все в порядке, прекрасно ощущаю… но что-то давно не звонила… ну да, я предупреждал, что воюем. Поди, боится отвлекать. Раскручусь с делами — непременно свяжусь!.. На два слова, знаю, не удержусь, надолго с ней… Предчувствие… да пошло оно! Скорей бы там божок появлялся! Во, может это он тревожит? Дай-то бог!», — еще будучи Вовчиком, Рус не любил копаться в себе. Сохранил эту привычку до сих пор. Хорошо ли это, плохо ли — другой вопрос. Бывший водитель об этом не особо задумывался.

Леон практически не удивился, когда в ночном саду лоосок Рус заявил, что пойдут они вместе с единорогами. Духом Слияния с Животными он успокоил леонинскую кобылу Звездочку и первыми отправил их в «яму», не забыв предупредить друга заранее закрыться «пыльной стеной».

«Дарки! Так его «яма» и структуры не корёжит! — Леон все же не выдержал, поразился, — надо искать эти тартаровы расслоения! Война кончилась — непременно продолжу! Как он там объяснял…», — думал, падая в песчаный лабиринт, и выкинул эти мысли сразу после «выброса» из «ямы». «Пьяный» единорог, пытающийся сохранить равновесие, мягко говоря, не подарок. Родео[25] — отдыхает. Становится не до сторонних рассуждений.

На заднем дворе «Тихой гавани» стояла охрана… точнее, уже сидела. Вид выпрыгнувших из земли всадников в полной боевой экипировке, окутанных желтыми пленками, посадит на пятую точку кого угодно. Хвала богам, они лишь глянули на упавших людей и ускакали по дороге в город. Командир, опытный наемник, успел вскочить, и попытался было натянуть лук, но воин с «близнецами» обернулся и гукнул: «У-у-х!». И от этого уханья у всех пробежали мурашки, и каждый из пятерки почувствовал липкое касание холодной смерти…

— П-прости меня, Сильнейший Эол, но я ухожу с-со службы… — прошептал, заикаясь, самый молодой их них, один из неудачливых лучников — «волков», который только вчера нанялся к обалдевшему от разгрома хозяину таверны. Устроился по приказу «ночного князя» в качестве наводчика, — а ты, Д-драконник («ночной князь» Далора), иди к Тартару! — подхватил лук и, не прощаясь, скрылся во тьме.

«Здесь магам-Хранящим и княжеским разведчикам как медом намазано… — думал он, пугливо озираясь, — не-е, жизнь дороже… к деду уеду, там меня Драконник не достанет…».

— Жаль, Леон, не стали швартоваться, — со вздохом произнес Рус, глядя на пустую бухту без пирсов. Галатинцы со злобы сожгли и восточную часть причалов вместе с несколькими пакгаузами и купеческими суденышками.

— Ветер посвежел, не рискнули, — выдал свою версию Леон, — а куда встанут, интересно?

— Разберутся, морякам виднее… м-да, а местный наместник совсем на службу забил — ни одного стражника не встретили! И в порту пусто.

— Что забил? — уточнил серьезный Леон.

— Да так, присказка…

— А охранников Духами обрабатывать — тоже присказка?

— Ха! И это говорит диверсант? А ты, случаем, знакомую ауру среди них не заметил?

— Нет, Русчик… по аурам ты знатоком стал, когда амулеты учился «привязывать»… «волки»?

— Те самые, ваши знакомые. Точнее я одну запомнил, её и встретил. Дух Смерти с ними поиграл, пусть задумаются, — «а мне придется другие координаты использовать», — подумал, не озвучивая. — Леон! А ты, оказывается, еще и Говорящий?! — это явилось сюрпризом для Руса.

— Ага, вот и мне удалось тебя удивить! — ученик Хранящих расцвел: в кои-то веки! Не стал томить друга, замершего в ожидании пояснений, и рассказал, довольно улыбаясь:

— В Этрусии еще заметил. На мне «обтекатель» был, но он «говорению» не помеха. Там мы с тобой разошлись, а здесь как-то тема не возникла. Да и сколько раз мы виделись? Всего ничего. Так что, ты сделал меня не только склонным к Силе, но и Говорящим! Дважды тебе спасибо.

— Я рад за тебя, друг! — искренне порадовался Рус, — Слушай… так тебе расслоения найти проще! Значит… нет, Леон, извини — это долгий разговор, — поморщился от досады, — поехали в город, нечего здесь делать…

Расстались они возле Дворца наместника — добротного двухэтажного здания с закрытыми ставнями. Бдящие стражники — первые встреченные служители порядка в «вымершем» Далоре, говорили о наличии городе власти. А то друзья уже забеспокоились.

— Удачи, Леон! Документы у тебя, что делать — знаешь, а я пошел. Выспаться надо, — с этими словами зевнул, — координаты опять-таки проверить надо. Жаль, такое место потеряли!

— Пусть и с тобой пребывает эта своенравная богиня, Русчик! О, я поехал. Смотри, из Дворца лучники вышли, на нас смотрят. Не стоит их тревожить, — хлопнул друга по плечу и медленно поехал к обеспокоенным стражникам.

Проезжая центр площади «Торговых гильдий», на которую выходил фасад дома наместника, кстати, самого невзрачного по сравнению со зданиями Торговых Домов, крикнул:

— Я из столицы! Посланник князя! Спокойно, парни. Слышали, мы разбили захватчиков? — в ответ — тишина. Десяток стражников только о чем-то зашептались.

Рус опасности для друга не почуял, но на всякий случай дождался, когда он скроется в доме. Удивительно, въехал прямо на единороге!

«Ловко! При народе — впечатляет. Здесь, наверное, это знак престижа. Точно! — «поискал» в памяти Адыгея и убедился: конюшня на заднем дворе, въезд через дом — самый писк богатства и жутко неудобная вещь. «Степной волк» над этим посмеивался. — Ладно, пора сходить «ямой» в местный сад лоосок. Туда никто не суется, но проверить стоит. Мой «серый друг» там не бывал. И баиньки, жуть как устал… К Адыгею потом, подождет».