– Ты слышала, что Костя назвал спутника именно так – Стасом? – спросил я, холодея.
– Еще бы! – ответила она. – После этих слов я подошла к Костику, и он, кажется, был рад меня видеть, улыбался и представил своего парня: Станислав Баренцев, хирург. Сейчас живет на Украине...
– П...ц, – не сдержался я. – Ты разглядела этого Стаса?
– Конечно, – кокетливо погримасничала она, – и неплохо. Здоровый, под два метра ростом. Взгляд немного колючий, а рукопожатие... аккуратное. Очень чистые руки и коротко обрезанные, ухоженные ногти. – Привычка осталась, подумал я. – Я еще спросила, глядя на Стасовы летние брюки, не подбросят ли они меня на Китай-город, а Костя ответил, что они без машины. Я подумала, что они просто не хотят меня подвозить, и немного обиделась.
– Они действительно были не на машине, – сказал я механически.
– Ты-то откуда знаешь?
– Да уж знаю... И еще: Стас на Украине работает не по специальности. То есть совсем. Он грузчик в мебельном.
Итак, героев Костиной книги видело множество людей, следовательно – вариант моей персональной паранойи исключен...
Но тогда...
Тогда вправду его мир столь же, как и наш, если не более, – реален.
Я несколько раз ему звонил – он не отвечал. Дважды приезжал домой, но дверь он не открыл снова. Оставалось уговаривать себя: ничего, перебесится и объявится сам.
Второго января я поздравлял тетю Лену с праздником. Она поблагодарила, а потом поинтересовалась обеспокоенно:
– Алеш, что за странные друзья у Кости?
– Понятия не имею, – ответил я, как мог, уверенно.
– Ты знаешь, он тут приезжал, дней десять назад. Навещал меня. Я предложила пообедать, так он сказал, что его на лестнице ждут друзья. Я, конечно, сразу подумала про тебя и Сашу и потребовала пригласить. Он упирался, даже хотел уйти... Я расстроилась и заплакала. В общем, он их позвал. Один стриженный наголо, глаза такие... странные... Второй огромный, лохматый, шумный. Оба воспитанные и предупредительные. Одеты как-то легко, наверное, на машине приехали. Я усадила за стол всех троих. Тот лохматый оказался голодным, вмиг выхлебал бульон, похвалил и попросил добавки. Второй, хоть мне и улыбался, ел аккуратно, все принюхивался и едва заметно морщился... Не понравился он мне. Спросил, почему я так бедно живу. Костик немедленно вскочил и сказал, что им пора. Этот стриженый даже не пошевелился. Спросил, как я стираю. Что за глупость, руками, конечно. Замачиваю в тазу... Костя, когда работал в банке, предлагал мне стиральную машину на день рождения подарить... Ну, ты помнишь ту историю...
Я помнил. Тетя Лена человек гордый и дорогой подарок от сына не приняла, дескать, сил у нее пока довольно, может и руками стирать. Сейчас, возможно, и приняла бы... Да поезд ушел.
– В общем, лысый пробормотал что-то... Вроде как дело у него... Просил подождать – через час вернется... И убежал. Я долго в окно смотрела, он из подъезда так и не вышел. Может, пробежал под окнами?
– Скорее всего, – сказал я.
– Мы чаю попили, посмотрели фотографии... Лохматый мне понравился – он простой, натуральный какой-то, добрый. Ты знаешь, он старше Костика, ему лет сорок, или больше. Потом в дверь позвонили, я открыла, и двое грузчиков вкатили тележку с большой коробкой. Следом вошли мужчина в костюме и Костиков стриженый приятель.
– Вам привезли стиральную машину?
– Да, Алеша, – сказала Елена Петровна после паузы. – Я не знала, что делать. Грузчики установили машину в кухне, а человек в костюме, из сервисной службы, быстро ее подключил. Я, кажется, даже толком не поблагодарила этого стриженого... А Костя...
– Что Костя?
– Смотрел на своего приятеля так, будто хотел убить. После этого они быстро ушли. Но никакая машина их на улице не ждала. Они прошли немного и поймали такси.
– Честное слово, – мучаясь совестью, соврал я, – не знаком с этими людьми. Думаю, общаться с ними Костя стал недавно и... просто не представил меня своим новым друзьям. А они не рассказывали, чем занимаются?
– Стриженый, как я поняла, бизнесмен, крупный. Директор банка или что-то вроде... А второй, который мне понравился, то ли врач... то ли в мебельном работает... то ли спасатель... Знаешь, Алеша, они так разговаривали, что я иногда совсем ничего не понимала.
– В следующий раз обязательно спросите Костю, что это за люди.
– Спрошу, – сказала она растерянно. – Только... Он больше ни разу с того дня мне не звонил. Даже до сих пор с Новым годом не поздравил... А как там Саша?
– У него все отлично. Прилетал недавно в отпуск. Встречались.
– Втроем встречались?
– Втроем, – второй раз соврал я.
Книга со страшной скоростью летела к финалу; казалось, она увеличивается в объеме даже тогда, когда Костя над ней не работал.
Она измотала его за эти без малого два года. Если б знать, думал он иногда, что писать будет так трудно, ни за что бы не взялся. «Самое ответственное и сложное из всего
создавать судьбы людей,
чем мне приходилось заниматься в жизни».
Его герои не давали покоя. Стоило прерваться в работе – и они являлись. Как правило, приходили Вадим или Стас, или оба вместе (похоже, они заключили временное перемирие). Чуть реже – дядя Женя. Иногда – Олежа, охранник из отеля, пару раз Аркадий, бывший муж Ольги (хотел выяснить, как ее найти и что предпринять, чтобы вернуть). Однажды заявился Ольгин отец, профессор Дружинин. Выглядел ухоженным, но грустным – счастья с молодой женой не было. Костя так и не понял, что ему было нужно.
Ни сама Ольга, ни Бахтияр, ни Чеширский Кот не приходили ни разу.
По поводу финала книги Егоров так и не изменил своего решения, хотя Вадим предпринимал немало усилий, стремясь поколебать упрямство создателя. Князеву удалось даже каким-то образом внушить Стасу, что это плохая идея, и Баренцев время от времени издалека заводил разговор о том, что Костя немного не прав, не стоило ли передумать, быть жестоким плохо. Первое время Костю эти душеспасительные беседы раздражали, даже бесили – потом он перестал обращать на них внимание, свыкся с тем, что то один, то другой, а то и оба вместе сопровождают его во время нечастых выходов из квартиры. Как это происходит технически, Егоров никогда не задумывался. Вероятно, все дело в том, что мир романа построен в полной мере, а значит, возможности его и его героев расширились.
Вадима и Стаса видит множество людей; Егоров в любой момент кому угодно может представить их как доказательство реальности его мира книги... Если бы ему еще кто-то, кроме Лекса, поверил...
Князев, между тем, предпринимал титанические усилия, чтобы изменить решение автора. От уговоров до банальных взяток в виде стиральной машины матери автора и даже обещания купить ей хорошую квартиру, обставить и оплачивать. Они со Стасом в тот день как бы случайно столкнулись с Костей в подъезде маминого дома. Он несколько раз пытался объяснить Вадиму, что тот поступает неумно, что все его действия только отталкивают Костю... Вадим не желал слушать. Егоров время от времени находил в своей квартире в самых неожиданных местах пачки денег – рублей и долларов; он старался сразу вернуть эти подачки хозяину, а однажды, когда тот наотрез отказался забирать, понес к пачке горящую зажигалку. Готовые вспыхнуть купюры из его руки вырвал Стас:
– Бараны-альтруисты... Я – человек менее щепетильный, так что деньги можете отдавать мне.
– Обязательно, – сказал Вадим со змеиной улыбкой на губах. – Чтобы ты на них водил по ресторанам мою женщину.
Они все никак не могли поделить Ольгу. И только Костя знал, что она не будет принадлежать ни тому, ни другому.
Костя Егоров максимально оградил свою жизнь от вторжения извне. Оба стационарных телефонных аппарата и мобильный были выключены, аккуратно упакованы и убраны на антресоли. Туда же последовали пульты от телевизора и видеомагнитофона, сам телевизор был выключен из розетки и повернут экраном к стене. Плотно занавешенные окна лишь иногда приоткрывались, чтобы впустить свежий воздух. «Гобсек, – посмеивался Костя над собой, – форменный Гобсек...» Исключение составили лишь редкие вылазки в магазин: нужно было кормить себя и Фолианта, хотя Вадим не раз предлагал регулярно обеспечивать их продуктами. Кстати, кот за месяцы книжной эпопеи хозяина, и особенно после ухода Оксаны, отощал, ходил обиженный и всячески демонстрировал свое отношение к Косте, например, перестал с ним общаться, еще больше сдружившись с Вадимом, который нередко баловал его приносимыми кошачьими разносолами.
