– Жаль! – огорчился Довнар-Подляский. – Никогда не пил чай в компании наследницы престола.
Лейб-медик за спиной Ольги тихо охнул. Этот странный хирург не имел понятия о приличиях.
– Думаю, у нас будет такая возможность, – улыбнулась Ольга. – А пока представьте мне ваших коллег.
– С удовольствием! – сказал Довнар-Подляский и дал знак сотрудникам. Те стянули маски и подошли.
– Врач-анестезиолог Керножицкий Нил Георгиевич. (Мужчина лет сорока поклонился Ольге.) Хирургическая сестра Семенова Капитолина Аркадьевна. (Семенова сделал книксен.) А это юное создание – медсестра-стажер, Елизавета Давидовна Полякова, дочь известного промышленника и финансиста. Добровольно вызвалась обучаться медицине, чтобы помогать раненым.
Полякова ожгла Ольгу неприязненным взглядом. «Это она с чего?» – удивилась наследница.
– Похвально, Елизавета Давидовна, – сказала, улыбнувшись девице. – Я запомню. Хочу поблагодарить вас, господа, за труд на благо Отечества. Раненые и начальник госпиталя отзываются о вас хорошо. Трудитесь – и награда воспоследует. За престолом дело не станет.
– Благодарим, ваше императорское высочество, – нестройно отозвались медики. Только Довнар-Подляский промолчал. Улыбнулся Ольге, и она вдруг поняла, что он не такой строгий, каким казался поначалу.
«А он хорош собой, – подумала наследница. – Не красавец, нет, но милый. Есть в нем что-то привлекательное. Вон как еврейка на него смотрит! Влюблена? Похоже. Теперь ясно, почему я не понравилась ей. Приревновала».
Эта мысль развеселила наследницу, и она улыбнулась.
– Всего хорошего, господа! До свидания!
Она повернулась и вышла из операционной. В коридоре ее догнал лейб-медик.
– С вашего позволения, ваше императорское высочество, я задержусь. Нужно кое-что узнать.
– Оставайтесь, Афанасий Петрович! – кивнула Ольга. – Присоединитесь к нам позже. А я – к раненым офицерам. Алексей Иванович?
Ожидавший их в коридоре адъютант подскочил и поклонился…
Лейб-медик вернулся в операционную. Та оказалась пуста. Раненого унесли, а медиков не наблюдалось. Афанасий Петрович нашел их в соседней комнате. Сняв халаты, врачи мыли руки. Он подождал, пока они закончат, и подошел к Довнар-Подляскому.
– Меня зовут Афанасий Петрович Горецкий. Я лейб-медик ее императорского величества Марии III. Могу я поговорить с вами приватно?
– Пожалуйста! – кивнул Довнар-Подляский и повернулся к коллегам. – Идите пить чай. Я скоро присоединюсь.
Врач и сестры вышли из комнаты. Перед уходом женщины бросили на Горецкого полные любопытства взгляды.
– Слушаю, – сказал Довнар-Подляский.
– Мне сказали, что вы учились в Германии.
– Да, – подтвердил врач, и Горецкий увидел, что он насторожился. «Это с чего?» – удивился лейб-медик.
– В Германии лечат белокровие?
– Вы говорите о лейкозе?
– Так там называют белокровие?
– Да, – подтвердил собеседник, чуть помедлив.
– Пусть будет лейкоз, – кивнул Горецкий. – Так лечат?
– Нет. Его нигде не лечат. Нужна пересадка костного мозга, а с этим сложно. Методики нет, подобрать донора не получится. Для этого нужно исследовать десятки параметров. Здесь пока не умеют.
«Какой костный мозг? Какая пересадка?» – удивился Горецкой, но тут же забыл. К чему эти расспросы? Ответ ясен.
– Благодарю, Валериан Витольдович! Не смею больше задерживать.
Горецкий повернулся и пошел к двери.
– Погодите, Афанасий Петрович!
Лейб-медик остановился и повернулся к врачу.
– У наследницы лейкоз?
– С чего вы взяли? – попытался возразить Горецкий.
– О простом человеке вы бы не стали хлопотать. И симптомы налицо. Бледность, опухшие лимфоузлы на шее. Она прикрыла их воротничком платья, но все равно заметно.
«Он и вправду гений, – подумал Горецкий. – Поставить диагноз с первого взгляда…»
– Надеюсь, вы умеете хранить тайны?
– Разумеется, – кивнул Довнар-Подляский. – Вот что, Афанасий Петрович. Обещать не буду, но можно попытаться.
– Как?! – Горецкий подлетел к нему. – Как вы это сделаете?
– Смотрите!
Доктор вытянул руку. Над его ладонью возникло и заиграло золотисто-зелеными сполохами непонятное свечение. Оно поднималось и опадало, пока не исчезло вовсе, втянувшись в ладонь.
– Что это?
– Мой дар. Получил его после клинической смерти. Я, знаете ли, однажды умирал, – он хмыкнул. – Меня отнесли в чуланчик и накрыли простынкой. Но вопреки заключению врача я очнулся. Если больной хочет жить, медицина бессильна, – Довнар-Подляский улыбнулся. – Свечение, что вы видели, целебно. Я лечу им раненых. Поправляются даже самые тяжелые. Например, после операции на кишечнике.
– Нам их показали, – кивнул Горецкий.
– У них всех был перитонит. Операции на кишечнике следует проводить не позже шести часов после ранения. Но пока довезут… Если б не свечение, они бы умерли. Я, правда, не использовал его для лечения лейкозов, но попробовать стоит. Хуже не станет.
Безумная надежда охватила Горецкого.
– Валериан Витольдович! Если у вас выйдет… За свое будущее можете не волноваться!
– А вот этого не надо! – нахмурился доктор. – Мне, знаете, все равно кого лечить: солдата или наследницу. Но если я могу ей помочь, почему бы не попытаться? Только у меня условие.
– Какое? – насторожился Горецкий.
– Если мне удастся, вы никому об этом не расскажете. Наследница – тоже. Любой, кто станет причастным к тайне, обязуется молчать.
– Но почему? – изумился Горецкий.
– Потому что меня убьют, – буркнул доктор.
«Кто? Почему?» – собирался спросить Горецкий, но в последний миг удержался. Ему нет дела до фантазий этого странного врача. Условие не обременительное. Он и сам собирался требовать подобного.
– Согласен! – кивнул Горецкий. – Когда и где?
– Сегодня, у меня на квартире, – сказал Довнар-Подляский. – Адрес: улица Подгорная, доходный дом Кутового, квартира пять. Второй этаж. Приезжайте, как стемнеет. И без казаков! – сморщился он. – Можете взять женщину, которая поможет пациентке раздеться и одеться. Устраивает?
– Да! – сказал Горецкий, подумав.
– Тогда до вечера! – сказал врач…
«Руссо-Балт» рыкнул мотором и замер у трехэтажного кирпичного дома на крутом склоне. Жандармский подполковник на переднем сиденье повернулся к наследнице.
– Приехали, ваше императорское высочество!
– Хорошо, – кивнула Ольга. – Ждите меня здесь.
– Вы уверены? А как же безопасность?
– А что мне грозит? – улыбнулась Ольга. – В центре Минска, где размещены Ставка и штаб фронта?
– Всякое бывает, – возразил подполковник.
– Я не одна. Со мной Афанасий Петрович и Елена.
Подполковник вздохнул. Ему хотелось сказать, что думает о таком сопровождении, но он промолчал. Приказ следует выполнять. Выскочивший из машины водитель открыл перед ним дверцу автомобиля. Подполковник выбрался наружу и помог выти наследнице. Сопровождавший ее Горецкий, в свою очередь, помог фрейлине. Две женщины в шляпках и мужчина в котелке скрылись в дверях дома. Подполковник поднял руку. В тот же миг от угла дома отделилась и приблизилась к нему тень. Ступив в свет фонаря, она поклонилась.
– Ну? – спросил подполковник.
– Доктор у себя, вернулся около часа назад, – доложил агент. – Заказал у прислуги самовар с баранками, никуда не выходил. Вокруг тихо. Посторонних лиц в доме не наблюдается.
– Что удалось узнать о Довнар-Подляском?
– Хозяин отзывается о нем хорошо. Тихий и спокойный жилец. Дебошей не устраивает, женщин не водит. Уходит рано, возвращается поздно. Работает в выходные и праздничные дни.
– Церковь посещает?
– Не замечен. Он католик.
– В Минске нет костелов?
– Имеются, ваше высокоблагородие. Но не ходит.
– Социалист?
– Не похоже. Те любят компании. Собираются вечерами и спорят о своем Марксе. При этом громко ругаются, – агент позволил себе улыбнуться. – К доктору не приходят, да и сам он никого не посещает. Домосед.
