Предположение подтвердилось. Через сотню метров на улице появился деревянный тротуар, идти стало легче. Я уже видел вдали фонари, как тут из боковой улочки выскочила коляска. Она стала поворачивать в нужном мне направлении, как вдруг к ней метнулись тени. Заржала схваченная за уздцы лошадь, затем послышался хлесткий удар. Завизжала женщина. Да что это, мать вашу? Гоп-стоп?

Инстинктивно вытащив пистолет, я рванулся вперед. Затаиться и мысли не возникло. У меня на плечах погоны, а впереди напали на женщину.

Разделявшее нас расстояние я преодолел за несколько секунд. Лунный свет высветил картину: на облучке коляски лежал кучер, двое грабителей, вытащив из коляски женщину в светлом платье и шляпке, увлеченно занимались грабежом. А именно: один держал нож у шеи жертвы, второй копался в ее сумочке.

– Что здесь происходит?

Грабители бросили жертву и синхронно повернулись на голос. Луна светила с моей стороны, и я разглядел не отягченные интеллектом рожи. Кепки на головах, одеты в темные пиджаки и такие же рубашки. Или те красные – оттенок другой. У одного физиономия изуродована ветвистым шрамом, хорошо видным в лунном свете.

Я стоял от грабителей шагах в трех, меня они тоже разглядели. По ухмылкам, скользнувшим по рожам, стало ясно, что мундир на бандитов впечатления не произвел.

– Шел бы ты своей дорогой, офицерик! – буркнул тип со шрамом. – Целей будешь.

Он смачно сплюнул на дорогу.

– А если не пойду?

– Тогда тут и ляжешь!

Он сунул руку в карман, достал револьвер и щелкнул курком. Твою мать! Да тут серьезно.

– Ну? – спросил бандит глумливо.

Друг, увлекавшийся оружием, научил меня стрелять. Стоя, лежа, с колена и от бедра. «Ты должен быть готов выстрелить мгновенно! – вещал, заряжая патроны в магазин. – Нельзя дать врагу шанс». «В кого мне стрелять? – смеялся я. – У меня и оружия нет». «А вот это плохо, – качал головой он. – Обзаведись. Хотя бы травматом…»

Травматом я не обзавелся. Но здесь у меня имелся пистолет, и бандит его не видел – я стоял вполоборота. Тело закрывало опущенную к бедру руку с «браунингом». Бандит держал револьвер больше для страха, даже не направив ствол в мою сторону. Но если я вскину пистолет, он успеет выстрелить. Да и вспышка меня ослепит. Значит, от бедра…

Банг! Звонкий выстрел разорвал ночную тишину. Бандит со шрамом выронил револьвер и схватился за грудь. Второй пригнулся и метнулся ко мне. Не пугливый, сука! Банг! Банг! Тело мешком упало к моим ногам и затихло. Я перескочил через него и подбежал к жертве.

– Садитесь в коляску! Живо!

Следовало скорее уезжать – бандитов могло быть больше. В подтверждение этой мысли со стороны, куда ехал экипаж, грохнул выстрел. Над головой тонко цвикнула пуля. Ах, суки! Перестреляют, нахрен! Я, не целясь, выпустил остаток магазина в сторону стрелявшего. Оттуда донесся звук падающего тела и стон. Попал.

Перестрелка ввела женщину в ступор. Она застыла, глядя на меня. Уговаривать некогда. Я сунул разряженный пистолет в карман, подхватил ее на руки и забросил в коляску. Вскочил следом и стащил тело кучера с облучка, примостив его рядом с женщиной. Затем схватил вожжи.

В поместье я научился водить транспорт марки «КПТ-4». КПТ – от слова «копыта». Следовало привыкать к реалиям этого мира. Навык не подвел. Лошадка, подстегнутая вожжой, рванула с места. Колеса покатились по грунту и через пару метров перевалили через что-то мягкое. Внизу тонко вскрикнули и замолчали. Пипец котенку. А вот нечего на проезжей части лежать!

Спустя пару минут коляска вылетела на освещенную улицу. Копыта зацокали по булыжникам. Я свернул направо и перебрался на кучерское место. Стоять в коляске было неудобно, да и внимание привлекаешь. Мы неспешно катили по мостовой, и я чувствовал, как уходит адреналин из крови. И что дальше? Ехать в полицию? Посадят бедного врача в каталажку. А у меня завтра награждение…

Подумав, я свернул у какого-то сквера и остановился под фонарем у ограды. Повернулся к седокам… и потонул в огромных черных глазах под пушистыми ресницами. Они смотрели на меня из-под полей белой шляпки, прихваченной лентой под подбородком. В свете близкого фонаря глаза мерцали, суля горе и сердечную боль.

– Как вы, сударыня? Не пострадали?

– Нет, – ответил звонкий голосок. – Но Фролу нужно помочь.

Она посмотрела в сторону лежавшего рядом тела. Я бросил вожжи и перебрался в коляску. На голове кучера обнаружилась рана величиной со сливу. Вытекавшая из нее кровь заливала щеку и шею. Кистенем приложили, скорее всего, гирькой на цепочке. Такие в ходу у местного криминала, как мне говорили. Я исследовал рану пальцами. Череп не проломлен – это хорошо. Крепкая у мужика голова! В процессе обследования кучер застонал и открыл глаза. Вот и хорошо – жить будет.

Я вытер окровавленные пальцы о носовой платок и приложил его к голове раненого. Все равно выбрасывать…

– Держите!

Женщина послушно прижала платок ручкой. Не из брезгливых. Хотя рука у нее в перчатке. Что дальше? В больницу ехать нельзя – засвечусь. Вызовут полицию – и загремит доктор в местный околоток. Соображаем. Барынька, судя по платью, не из бедных. И выезд у нее свой, раз кучера по имени знает.

– Где вы живете?

– Вон там! – она указала рукой вперед. – Видите дом за оградой?

Ничего себе дом! Поместье внутри города. Не ошибся…

Я перебрался на облучок и шлепнул лошадку вожжой. Она плавно повлекла коляску мимо сквера. У ворот поместья я остановил ее. Наше прибытие заметили. Из калитки выбежал какой-то мужик и подбежал к коляске. Я спрыгнул с облучка.

– Принимай! – сунул ему вожжи. – Заводи коляску во двор и поживей! На барышню грабители напали. Она не пострадала, но Фрол ранен.

– Пресвятая Богородица! – воскликнул он.

– Живей! – поторопил я. – Фролу доктор нужен.

– Петька! Яков! Сюда! – завопил он во всю глотку. – Все сюда! На барышню напали!

Я отступил назад и скользнул за коляску. Затем перешел улочку и скрылся в темноте. Мы накануне грандиозного шухера, как говорил Попандопуло в фильме. Оно нам нужно?..

В дверь кабинета полицмейстера просочился чиновник в зеленом вицмундире и замер у порога.

— Желаю здравствовать, ваше высокородие[1]!

– Проходи, Семен! — откликнулся полицмейстер. – Не маячь у порога.

Чиновник послушно приблизился к письменному столу.

— Докладывай! – полицмейстер огладил пышные бакенбарды и усмехнулся. – Как дела в нашем богоспасаемом городе?

– ВечОр на Еврейской улице случилась перестрелка, — сообщил чиновник. — Прибывший на место околоточный надзиратель обнаружил три мертвых тела.

– О, как! — крякнул полицмейстер. -- Кто убитые? Опознали?

– Извольте полюбоваться, ваше высокородие!

Чиновник достал из принесенной с собой папки фотографии и положил их перед начальником. Тот водрузил на переносицу пенсне и стал перебирать снимки. На одном задержал взгляд.

– Рваный?..

– Истинно так, ваше высокородие! Третий месяц ищем… Искали, – поправился он.

– А он сам нашелся, – усмехнулся полицмейстер.

– Хитер больно, – вздохнул чиновник. – Был… По притонам не ходил, известным нам барыгам награбленное не сбывал.

– Одиннадцать разбоев и три убийства, – проявил осведомленность полицмейстер. – Остальные двое – сообщники?

– Истинно так, ваше высокородие! – подтвердил чиновник. – Опознали.

– Кто ж их так?

– Пока неизвестно. Но есть основания полагать, что в этот раз Рваному не свезло. На улице обнаружены следы от коляски и стреляные гильзы.

Чиновник достал из кармана и положил на стол маленькую латунную трубочку. Полицмейстер ее взял толстыми пальцами и поднес к носу.

– Гарью пахнет. Свежая.

– Гильз ровно семь, – продолжил чиновник. – Калибр три линии. Это позволяет предположить, что стреляли из карманного «браунинга». Неизвестный выпустил полную обойму.