— Ничего подобного! — Она нетерпеливо передернула плечами. — Если бы мои слова опирались на такое неправдоподобное предположение, я бы просто промолчала. Я же знаю Гленна Прескотта. Он проницательный и опытный уолл-стритский адвокат с вполне естественной гибкостью, когда дело касается вопросов этики и морали. Но ведь без нее не обойтись. Однако дерзость и воображение, столь обязательные для бандитизма в широких масштабах, у него полностью отсутствуют, Я бы с таким же успехом написала длинную эпическую поэму, как он украл бы три миллиона, подменив завещание! Очевидно, вы именно это имели в виду, когда спросили о его сговоре с мисс Кари?

— Примерно. Может, подделка? Не обязательно подписей. Скажите, вы лично видели документ?

— Да.

— Он на одном листе?

— Нет, на двух.

— Напечатано на машинке, разумеется?

— Да.

— Основные пункты на второй странице?

Она нахмурилась.

— Я не… Подождите. Нет, знаю. Большая часть текста на первой. На второй совсем немного, И конечно, там еще подписи, самого брата и свидетелей.

— В таком случае никакой необходимости изготавливать фальшивые не было. Теперь: если вы вообще исключаете мошенничество со стороны Прескотта, то на каком основании заявляете…

— Сейчас объясню. За тем и приехала. Наверное, было так: Ноэль действительно попросил Прескотта составить и сохранить документ. Но одновременно, а возможно, чуть позднее, например на другой день, аннулировал его, составив новый, самоличный. Однако Прескотта в известность не поставил, ибо не хотел, чтобы адвокату стало известно, как он на самом деле распорядился своей собственностью. Вопрос в том, где находится последнее завещание? Законное?

Вулф хихикнул.

— Но тогда возникает встречный вопрос: зачем было мистеру Хауторну заставлять мистера Прескотта сочинять какую-то фальшивку, если он все собирался менять? Столько хлопот!

Мэй покачала головой.

— Не так уж и много, а Прескотт сам намекал, почему такое могло произойти. По его словам, мисс Кари прочитала завещание уже на следующий день после того, как оно было составлено. Она специально приезжала в бюро к Прескотту по договоренности с Ноэлем.

— Так, — пробормотал Вулф.

— По-моему, ваш вопрос ясен, — На щеках директора колледжа появился слабый, едва заметный румянец. — Не стану врать, будто хорошо разбираюсь в сексе. Все остальное в отношениях мужчин и женщин я прекрасно понимаю, но секс для меня — темная вода. Меня он обошел, а может, я и сама его сторонюсь. Как вы догадываетесь, мне с избытком хватает научной работы. И все штучки моего брата я постигаю только умом, а не с точки зрения эмоций. Ищу в них, так сказать, рациональное зерно. Вероятно, он хотел сдержать слово и выполнить свой долг. Но ему приходилось считаться и с мисс Кари. А удержать ее можно было, только убедив, что после его смерти она получит щедрое вознаграждение. Надо сознаться, я ума не приложу, зачем ему сдалась эта женщина, когда кругом сколько угодно куда более симпатичных, взять хотя бы его жену. Впрочем, в этой сфере жизни трудились и трудятся тысячи экспертов, начиная от Шекспира и кончая современным кино.

Вулф снова кивнул.

— Правильно, не будем о ней спорить. Ваша теория весьма остроумна. Признаю. Вы сами до нее додумались?

— Додумалась сама, но сестры меня поддерживают. Правда, мистер Прескотт бормочет что-то неубедительное, мол, Ноэль не опустился бы до подобных безобразий, но и он, по-моему, в глубине души со мной согласен. Похоже, вопросы секса от него так же далеки, как от меня. Он никогда не был женат.

— Значит, сейчас вы действуете как доверенный представитель группы, поручившей мне переговоры с мисс Кари?

— Да. Но представляю я только сестер. Дейзи не способна рассуждать разумно. В принципе, сейчас все о завещании забыли. Только не я. Брат умер. Мы его похоронили. Он наверняка предусмотрел солидную материальную поддержку для моего колледжа. И я считаю своим долгом добиться осуществления его желания. С согласия сестер я прошу вас отложить переговоры с мисс Кари…

— Я предложил ей двести тысяч долларов, остальное будет поделено между вами тремя и миссис Хауторн.

Мэй вытаращила глаза.

— Уж не хотите ли вы сказать, что она согласилась?

— Пока нет, но такое совсем не исключено. Она испугана.

— Интересно, чем?

— Убийством. Его расследование чревато непредвиденными опасностями, мисс Хауторн. Вот вас оно не очень страшит.

— Я вынослива. Сестры Хауторн вообще отличаются стойкостью. Но, черт побери, не полагаете ли вы, что мисс Кари сама убила Ноэля? — Она по-прежнему смотрела на него широко раскрытыми глазами. — А ведь такая мысль никогда не приходила мне в голову!

— Я понятия не имею, кто убил вашего брата. Давайте вернемся к завещанию. Договоримся так: даже если ваша теория абсолютно верна, но мисс Кари примет мой вариант, я оформляю соглашение, и она его подписывает. Надеюсь, все вы сделаете то же самое.

— Она откажется.

— Я только предполагаю.

— Ну что же, если такое случится, мы будем не против. — В деловитости мисс Мэй могла поспорить с самим Ниро Вулфом. — Впрочем, приехала я сюда, главным образом, просить вас разыскать подлинное завещание. Самое последнее. Если в нем для мисс Кари что-то предусмотрено, она получит свою долю без всяких возражений.

Вулф покачал головой.

— Как я боялся этих слов, мадам. Поймите, ведь я не хорек, чтобы рыскать повсюду. Такое поручение для меня неприемлемо.

И тут пошли уговоры, продолжавшиеся минут пятнадцать и ни к чему не приведшие. Вулф твердил, что ему было бы просто неприлично браться за вышеозначенную работу, поскольку никакого доступа к зданиям, конторам, строениям, комнатам и тайникам, где Ноэль Хауторн мог спрятать завещание, у нас нет, а получить его через соответствующие органы крайне трудно, если вообще не невозможно, да и потом, коли второе завещание существует в действительности, рано или поздно его найдут люди, которые проверят бумаги покойного.

Мэй же настаивала, что детективы и созданы для того, чтобы искать разные вещи, а он — детектив.

Их препирательства могли бы продолжаться до бесконечности, поскольку оба они отличались завидным упрямством, но в конце концов она уступила. К чести ее надо отметить, что мисс Хауторн совсем не возмущалась, поднимаясь с красного кресла. Ни выражение лица, ни поведение не выдавали то, что она потерпела неудачу. Я предложил подвезти ее домой и ни капельки не пожалел, когда она охотно согласилась, ибо получил возможность подышать прохладным вечерним воздухом. В машине она сняла шляпку, высунула голову из окошка и закрыла глаза, не обращая внимания на то, как развеваются по ветру ее волосы.