— Нет. Вообще никого. Мистер и миссис Данн знают, что вас где-то нашли в состоянии алкогольного оцепенения, ступора, но вы были там инкогнито.

— Это точно?

— Да, сэр. При необходимости я бы солгал без колебаний, но это точно.

— Хорошо, верю вам на слово.

Я увидел, как судорожно сцепились его руки, но, заметив мой взгляд, он тут же сунул их в карманы и заговорил:

— В сложившейся обстановке с моей стороны было бы наивно надеяться сохранить в тайне «Даусона», да и квартиру тоже. Однако мне бы не хотелось широкой огласки, мистер Вулф. Я, конечно, готов побеседовать обо всем, что вас интересует, но в разумных пределах.

Вулф хмурился.

— Я не могу дать вам обязательства хранить тайну, сэр. Ни на бумаге, ни на словах. Но у меня нет привычки без нужды рекламировать частную жизнь человека.

— Ладно, придется довольствоваться хотя бы этим. Что вы хотите узнать?

— Несколько вещей. Прежде всего, где вы были днем во вторник от шестнадцати до восемнадцати часов?

На первый же вопрос ответа не последовало. Я заметил, как кулаки в карманах зашевелились, и, чтобы несколько разрядить обстановку, поинтересовался:

— Предпочитаете виски или ром?

— А тут, оказывается, все удовольствия предоставляют, — произнес он насмешливо. — Если не шутите, то виски, разумеется. И не разбавляйте, не надо.

Я сказал, что не буду, и снова отправился вниз.

В нише за драпировками приемной комнаты, на полках позади бара, стоили бутылки четырех сортов, так что выбор был богатый. Я наполнил стакан на три четверти и вернулся с ним в библиотеку.

Дэйвису так и не удалось унять дрожь в пальцах, когда он принимал от меня виски. Однако после пары глотков он опустил стакан уже совершенно твердой рукой.

Потом еще помолчал и заглянул в глаза Вулфу.

— Во вторник с трех часов примерно до семи я встречался с мисс Кари.

— Где?

— В машине. Доехали до Коннектикута и назад. Если полиция станет ее допрашивать, она ничего не скажет, но я-то отвечаю не полиции, а вам. Им я тоже выложу правду, только буду утверждать, что ездил один.

— Вы где-нибудь останавливались поесть или выпить?

— Нет, нас никто не видел.

— И очень плохо. Хотите пива?

Дэйвис поморщился.

— Нет.

— А мне очень хочется. — Вулф вылил в кружку содержимое бутылки и разом с ним покончил.

— Понимаете, мистер Дэйвис, у вас могут быть крупные неприятности. Сомневаюсь, конечно, чтобы полиция успела про вас разнюхать, но если она это сделает, то уже не отстанет. Всплывет на поверхность ваша давняя связь с мисс Кари, и тогда…

— Это старая история. Еще тридцать пятого года. Как вы до нее докопались?

— На меня неплохие люди работают. Но ведь привязанность сохранилась до сих пор, верно?

— Ничего подобного!

— Значит, во вторник вы были с мисс Кари, вчера вечером тоже…

— Мы друзья. Я адвокат, к тому же. Она всегда пользовалась моими услугами.

Вулф покачал головой.

— Пожалуйста, не тратьте понапрасну свое и мое время. У вас в бумажнике спрятаны два снимка мисс Кари, а у мистера Даусона в квартире хранится еще восемь.

Покраснев от гнева, Дэйвис стиснул зубы и бросил на меня такой взгляд, которого, по идее, должен был бы устыдиться, поскольку я только что спас ему жизнь, раздобыв тройное виски.

— Мой друг, — заявил он, — если бы я не был связан по рукам и ногам…

— Знаю, знаю, вы бы набросились сейчас на мистера Гудвина. Это очевидно, как очевидно и то, что вы с крайним неудовольствием признаете свою привязанность к мисс Кари. Вам совершенно необходимо именно сейчас не терять головы, действовать расторопно и с умом, а это так трудно, когда возникает вопрос, который заставляет учащенно биться сердце. Я постараюсь облегчить ваше положение. Но с тем, что вы были страстно влюблены в мисс Кари, нам придется считаться. Как-то она понравилась Ноэлю Хауторну, он захотел ее и забрал от вас. Естественно, вы были против. Вы возмущались. Насколько сильно, не скажу, но, что возмущались, несомненно. Однако связь ваша либо продолжалась, либо возобновилась потом. Первое или второе?

Дэйвис не ответил, и Вулф продолжил:

— Я не думаю сейчас об убийстве, речь идет только о завещании. Где оно было составлено? В бюро «Данвуди, Прескотт и Дэйвис». Где хранилось? В несгораемом шкафу того же бюро. Кому было на руку? Главным образом, мисс Кари. Знала она о нем? Да. Мистер Прескотт по указанию мистера Хауторна дал ей прочитать документ, как только тот был составлен. Вам об этом известно? Отвечайте!

— Нет! — яростно крикнул Дэйвис. — Меня оно совершенно не касалось! Завещание составлял Прескотт.

— Но ведь у вас есть доступ к несгораемому шкафу?

— Я адвокат, а не старая сплетница!

— А разве не естественно предположить, что сама мисс Кари вам все рассказала?

— Может, и естественно, но мне она ничего не рассказывала. Я абсолютно ничего не знал о содержании завещания, пока только вчера вечером не услышал о нем от мисс Кари. Наверное, Прескотт наговорил про меня небылиц?

— Нет, нет. Мне вообще никто ничего не говорил. Они все вроде вас… Торчу в этой проклятущей комнате с самого утра, а информации имею почти столько, сколько имел, переступая ее порог. И не тем я возмущаюсь, что у каждого из вас есть какие-то тайны. По сути дела, любому человеку всегда приходится что-то скрывать. Просто никогда еще я не тратил столько времени на поиски ниточки, с которой начинает разматываться клубок. Давайте попробуем с другого конца. Вы называете себя другом мисс Кари и заявляете, что она пользуется вашими услугами как адвоката. Значит, вы посоветовали ей приехать сюда на переговоры с миссис Хауторн?

— Нет. А что?

— А то, что она действительно приехала.

— Сюда?

— Вот именно.

— Откуда вы знаете? Вы ее видели?

— Я — нет, мистер Гудвин видел. Даже побеседовал с ней немного. Внизу, в приемной. Вот я и подумал…

Он не закончил фразу, потому что дверь внезапно отворилась и в комнату без стука вошел Гленн Прескотт.