Гарры кружили вокруг, изрядно поредевшие, но всё равно в подавляющем большинстве. Кроме того, куда-то делся Ростислав.

— Грэг! — Голос Лии, еще стоявшей у края кабины, заставил шакмара насторожиться. Он посмотрел туда, куда указывала девушка, и увидел Избранника, перелезающего через край острова.

Грэг выругался. Ростислав сейчас нуждался в защите не меньше обеих девушек: гарры уже летели и к нему тоже, Мингара была слегка ранена, а небольшая вражеская группа приближалась к умирающей тригге и кружила наверху, явно выжидая, когда кабину окончательно покинет Лия.

Неожиданно раздалась громкая команда гаррского офицера, потом послышались испуганные крики остальных гарров. Все они быстро начали отлетать прочь от острова, причем явно от кого-то убегая. Вряд ли их так могли напугать недавние противники, которые по-любому не справились бы и с третью того числа гарров, что нападали на них.

— Какого лешего? — спросил шакмар вслух и заозирался в поисках того, что испугало гарров.

На острове все было по-прежнему. Скала безмолвствовала, из пещер никто не вылез, и на небе не видно было флота из Радужного Города.

— Чертовщина какая-то, — сказал Грэг и взглянул на Мингару. Та потрясала саблей вслед улетающим гаррам и орала злым голосом, в котором слышались слезы:

— Стойте! Сражайтесь, трусы!!! Ублюдки! Ненавижу! Скоты! Я перебью вас всех!

Лия уже успела подбежать к обессиленному Ростиславу и помогла ему подняться на остров. Юноша тяжело дышал, а на его лице еще не высохли дорожки от слез. Перепонка крыла была разрезана и наскоро зашита стеблем, который рос из растительной брони Мирласа.

Грэг пошел к ним. Проходя мимо неподвижной туши тригги, он заметил, что та еще жива. Умирает, но жива. Грэг случайно встретился с ней взглядом и увидел в ее глазах столько муки, что сердце болезненно сжалось.

— Я отпущу тебя, — сказал шакмар и подошел к огромному ящеру.

Он обнял триггу за шею, и та закрыла глаза. По рукам Грэга пробежала молния, уходя в тело смертельно раненного животного. Бронированный бок всколыхнулся в последний раз и опал, а глухие стуки трех сердец тригги смолкли, судорожно выбросив в умирающую плоть последнюю дозу крови.

— Лети на Небо, храбрая тригга, — сказал шакмар. — Скорее рождайся на свет заново.

— Спасибо, — сказали сзади.

Грэг обернулся и увидел Мингару. Та стояла, уже убрав в ножны саблю, а на ее лице была почти такая же скорбь, как и при гибели ее первого ящера, Агрона.

— Мне… прости… — сказал шакмар, отводя взгляд. — Я подумал…

— Всё правильно. — Мингара всхлипнула и сердито утерла выступившие слезы. — Ее было не спасти даже магией…

— Почему?

— Потому что погибла одна из голов. — Мингара вздохнула. — Тригги вообще странные существа. Если бы мы вылечили ее магией, то она всё равно осталась бы на треть парализованной.

— Понятно. — Грэг снял руку с шеи затихшей тригги. — Может, нам ее сжечь?

— Не выйдет, тут даже огонь не из чего развести… Оптимально было бы сбросить ее в Великую Бездну, но мы ее не сдвинем…

Подошли Лия и Ростислав. Последний был бледным как мел и с красными глазами.

— Что случилось? — спросил Грэг. — Ростислав, что с тобой?

— Меч… — сказал юноша упавшим голосом. — Меч Огнекрылого…

— Где? — спросил шакмар, но тут же до него дошло. — Там? — Он мотнул головой в сторону обрыва.

Ростислав кивнул.

— В Бездне. Нам конец, я ничего не стою без него.

— Брось, — сказала Лия. — Давайте лучше выясним, что так напугало гарров.

— Похоже, я знаю, — сказал Грэг, показывая наверх. Все задрали головы и увидели спускающееся кругами существо, прекраснее которого никто из них не видел никогда в жизни, но тем не менее каждый сразу же его узнал.

Могучие перепончатые крылья, размеренно вспарывающие воздух, длинная шея с острым гребнем золотистого цвета, покрытое броней чешуи кошачье тело и хвост с лезвием на конце. Дракон.

Теперь Ростислав понял, почему лурпо и тригг называли родичами этой могущественной расы: и первые, и вторые были похожи на драконов, но по грации и красоте не могли сравниться с ними, так же как никогда не сравниться с величественными орлами всем другим птицам.

Ростислав, открыв рот, наблюдал за грациозным спуском Царя небес. Тот опустился на скалу, и ни один камень не упал из-под внушающих благоговейный трепет когтей. Лазурная, словно высокогорное небо, чешуя сверкнула в свете солнца, на смертных внимательно посмотрели янтарные глаза. Хвост обвился вокруг лап, а шея изогнулась буквой S.

Первой на колени опустилась Мингара, за ней Грэг. Лия склонилась в поклоне максимальной учтивости, а Ростислав всё смотрел и смотрел на дракона, завороженный красотой этого существа. Он забыл думать даже о мече Огнекрылого, навсегда теперь потерянном, всего мысли были заняты лишь созерцанием дракона.

Юноша чувствовал, как по его щекам катятся слезы восхищения. Теперь, когда он своими глазами смотрел на это царственное существо, он понял, что прожил свою недолгую жизнь не зря. Его взгляд встретился с драконьим, и янтарные глаза, казалось, заглянули в самую душу парня.

— Госпожа… — сказал он, уверенный, что перед ним самка. Это было видно по самой манере держаться, а не по каким-либо внешним признакам. Спроси кто сейчас Ростислава, на чем основана его уверенность, он бы не смог дать связный ответ.

«Ты мне нравишься, — мысленно отозвалась драконесса. — Ты смелый и в то же время не дерзкий. Ты восхищаешься мной, а не благоговеешь от страха».

— Мм… — Юноша не знал, хотела ли драконесса сделать ему комплимент или еще что, поэтому к чувству восхищения ею прибавилось смущение. — Я… Здравствуй, уважаемая драконесса, я Ростислав.

Юноша всё же вспомнил о манерах и слегка поклонился, но больше из вежливости.

«Пусть твои друзья встанут, — передала мысленное пожелание драконесса. — Я посланница к Избраннику от народа драконов, обитающего в мире, который вы зовете Каенором».

Спутники Ростислава распрямились. Тот скосил на них взгляд и действительно различил черты страха на их лицах. Видимо, о драконах в Каеноре ходило немало мрачноватых легенд.