Иво вновь пошатнулся. На миг даже потускнело в глазах, но почти сразу же он, проморгавшись и подергав головой, пришел в себя.

— Нет смысла отступать. Да, кажется. И, как я понимаю, ты клонишь к тому, что ты тоже чей-то пес на привязи, выполняющий заказы наивысших господ?

— Естественно, — Чарующий лик ехидно улыбнулся.

— Разница лишь в том, — он продолжил после короткой паузы, — что ты работаешь на Бауманию. Я — на Стезис. Ничего более. Я не знаю, на каких условиях работаешь ты, но лично мне его достопочтенство отваливает неплохие наличные на руки. Разумеется, он постоянно грозится мне костром, когда я назначаю слегка… Начинаю слегка больше просить, нежели он хочет мне отвалить. Но, в конце концов, здесь мы короли, и нам нет никакого дела до этих сплетен и интриг. Если пригрозятся кулаком, мы ответим им клинком. Обычного королевушку изгнать — раз плюнуть. Ты не согласен, а? Черный изгнанник?

В ответ не послышалось ничего. Изгнанник по прозвищу Чарующий лик лишь хохотнул и выразительно посмотрел взглядом, словно этим взглядом он хочет вытащить сердце из тела Иво, затем это же сердце сжать и перемолоть в потроха, скормив остатки скоту.

— К черту тебя. Ты не особо разговорчив.

— Я не особо сторонник твоих методов, лик. Не потерплю даже на словах. Не смогу сдержаться не вырвать тебе язык за одно лишь упоминание о изгнании живых.

— Да что ты заладил, Фемида сраная нашлась. Это жизнь, Иво. Паскудная изгнанническая жизнь. Изгоняй или сдохнешь. Или угрожай или сдохнешь. Другого не дано.

— Другое есть всегда.

Лик уже не издевался, не показывал эти надменные «фокусы», улыбки, вздохи, ахи и прочее, что могло раздражать. Он посерьезничал, поднабрал в уверенности своих слов, и, словно сам очарованный некой идеей, восхищенно смотрел на Иво.

— Нет дела спорить с тобой, Иво. Да и нет в этом смысла. И вообще, изначально мы с тобой галдели о нашей идентичности. И, я бы закончил. А говорить тут и мало о чем осталось. Точнее сказать, осталось-то много всего, что можно привести тебе в качестве аргументов, да только немного позволительно. Сейчас немного позволительно. Видишь ли, помимо вольности и королей, мы с тобой одного поля ягоды. Одной породы.

— Я не могу понять, с чего ты делаешь такие доводы постоянно? Может ты еще скажешь, что ты и премудрая София трахались в одной постели?

— Еще раз перебьешь, — лик сжимал кулак до скрипа, — и… Ничего не будет. Просто, прошу тебя, прекрати. Так вот. Мы с тобой одинаково мыслим, одинаково способны на величайшее, одинаковых любим женщин и одинаково нейтральны к алкоголю. Я же прав? Ты не падок на побухать, но никогда не откажешься за компанию. Так вот… Я такой же, знай это. А все это под призмой того, что мы оба изгнанники. Тебе не казалось, что мы близнецы? А? Иво?

— Мне кажется, ты несешь бред.

Лик отвратительно, с забитым слюнями горлом, язвительно просмеялся. Посмотрел свысока на Иво.

— Ну ты же тоже здесь охотишься на демона, разве нет?

Иво было сложно удивить, но изгнанник, сидевший в метре от него, выполнил эту задачу. Бауманец сразу и не понял, про что вообще говорит лик. И лик решил заполнить пробелы.

— Все тебе нужно объяснять. Да, старина, я тут тоже выслеживаю сраного Всадника Апокалипсиса. И после этого ты хочешь сказать, мы не похожи? Я ж поэтому тебя и осадил, думал, что демон облик человека взял. А ты оказался вполне прият…

Последние слова растворились в сознании. Иво прекрасно услышал все сказанное, но под конец отвлекся, да и последние фразы уже были не важны. Он резко почуял такую теплую и знакомую ауру, но аура эта была напряженной, беспокойной. Лик увидел, как Иво зашевелил глазами в ее поисках. И отчего-то, когда видел эти перебежки голубенькими глазками, словно он уже знал, что случится, Лик выдавал небрежную едва заметную улыбку, подтягивая уголки губ, словно те были на веревочках. И Иво прекрасно видел эту гримасу, эту отвратительную смесь удовольствия от растерянности и стремления увидеть муки жертвы. Он видел в своей жизни тысячи похожих выражений, но подобное видел впервые. И, хоть ничего не говорил, но уже понимал, что ничему хорошему эта мина не сулит.

Она показалась уже за горизонтом. Хрупкая и нежная, но бежала так, словно от этого бега сейчас зависела ее жизнь. Иво узнал ее даже не по сахарным волосам, а по свойственным чародейке одеяниям. И вмиг услышал такое глухое, но в тоже время громкое выкрикнутое, что было мочи.

— Иво! Беги!

Она все еще была далеко. Но даже на таком расстоянии слова Инелы звучали громко. Они перебивали лесную тишь и были подобны яркому маяку в беспросветной гуще морского тумана. Иво моментально опомнился и резко дернулся. Его спасли лишь рефлексы, хотя щека все равно поцеловала холодное стальное острие двухметрового меча.

В голове все перемешалось, была непонятна даже суть происходящего и тем более уже произошедшего. Выжить в эти секунды помогали лишь отточенные годами навыки; те навыки, которые, подобно шестеренкам в сложнейшем механизме, автоматически и непрестанно работали.

Он увернулся раз. Затем другой. Чарующий лик стал куда проворнее и быстрее. Было попросту невозможно так свободно и просто махать этим огромным мечом, как это делал он.

Иво пришел в себя в единую секунду. И эта секунда многое определила. Изгнанник моргнул, ознаменовав полное очищение разума и подготовку к схватке, резко хватил за эфес. Меч с привычным слуху шипением оголился из ножен и в этот же момент был выставлен горизонтально, блокируя атаку. Затем снова. Иво повторял блок раз за разом, выжидая лучший момент для контратаки.

И он выждал. Ступня Чарующего лика очень неудачно и неустойчиво оказалась возле рыхлой каменистой земли — это создавало более тяжелые условия для парирования и уклонов. Черный изгнанник переместился. Не впритык, чего ждал противник, а чуть дальше. Затем он с наскоком замахнулся прямиком в череп. Попал в плечо, лезвие из черного титана вошло глубоко, Иво сразу же дернул рукоятью к себе. Лик покосился, но не издал ни звуку. Изгнанник понимал, что не получится закончить схватку за столь короткое время, и понимал, что не сможет сразу же поразить голову врага. Но на это ставку и сделал: заставил его повалиться во избежание смертельного удара и поразить руку, тем самым серьезно ослабив врага.

После чего Иво сразу же телепортировался вновь. В этот раз уже близко. Он появился прям перед его лицом, согнутый в коленях, меч держал обеими руками и уже, направив в корпус, стремился вонзить его. Конец клинка коснулся одежды, а затем отчего-то резко остановился. Иво этого даже не заметил. Руки не слушались, хотя ему и не казалось, что что-то идет не так.

Лик с размаху ударил Черного изгнанника в живот, да с такой силой, что второй отлетел на метра три назад. Приземлившись, серьезно приложился затылком о булыжник. Почувствовал, как сзади погорячело, а в глазах поблеклело.

Лик не задумываясь наотмашь рубанул по обездвиженному телу врага. Но в мгновенье скорчился от боли. Появилась необузданная вспышка света. Он лишь краем глаза увидел взбушевавшуюся чародейку с вытянутыми к нему руками.

Изгнанники перевели дух. Лик обозленно стоял и пялился на чародейку. Та отвечала ему тем же. Она не задумывалась ни на секунду, в ее действиях не было сомнений или чего-то, что могло бы сбить ее концентрацию. Воздух вокруг нее взвыл, устремился в разные стороны. Инела стала настоящим источником хаоса и раздора. Ее волосы также подлетели к верху, одеяния не были исключением.

Она опустила руки и посмотрела на изгнанника глазами, полными ненависти и ярости, обиды и невзгоды. В этих глазах собрались все негативные эмоции, свойственные живым созданиям. Чародейка применяла свое самое сильное и самое коронное заклинание, которому только была обучена. Она подчиняла разум.

У нее всегда это получалось. Не было случая, когда ее фирменное заклинание, которым она и завоевала себе славу, не сработало. И магичка уверенно колдовала.

Она не понимала, почему не выходит. Не могла даже поверить в происходящее. Не было ничего, что могло бы ей помешать. Единственным защитным свойством, которым мог обладать Чарующий лик, было врожденное сопротивление магии, что было скорее аномалией. Но, если бы изгнанник и обладал подобной аномалией, его бы не поразила магическая вспышка молнии, вызванная Инелой раннее. Задумываясь над причинами, она совсем потеряла изгнанника из виду. Осознав это, дернулась и сразу же ощутила тяжелую ладонь, огревшую ее нежные румяные щеки.